Путинская Россия - Политковская Анна Степановна (полные книги .txt) 📗
Небольшое, но необходимое отступление: в российских районных судах общей юрисдикции рассматривается 95 процентов всех уголовных и гражданских дел, и в этом смысле районные суды, действительно, основное звено судебной системы страны. Однако в реальности это – фикция. Районный суд – на редкость управляем и зависим. Главная причина такого положения вещей – в нежелании судейских «верхов», областных и республиканских судов, проводить судебную реформу, упуская тем самым бразды правления над «низами», районными судами. Районные суды наделены у нас лишь конституционной независимостью, и не важно, что Конституция в России – прямого действия, все равно – районным судам не дали процессуальной независимости.
Что это такое – процессуальная независимость, без которой нет реальной? Закон предписывает вышестоящим судам (областным) осуществлять процессуальное руководство нижестоящими (районными и городскими) – то есть направлять их судебную практику. Процессуальное руководство состоит в том, что районные (городские) суды выносят решения, а вышестоящие суды (областные) оценивают эти решения: правильно? неправильно? И так формируется судебная практика, в которой процессуальная зависимость перерастает в организационную и карьерную. Неугодный нижестоящий судья – уязвим как младенец. И зависим полностью. «Верх» имеет право критиковать и уничтожать «низ», как ему заблагорассудится – и никакой ответственности за это по закону не несет. Областной суд, отменяя решение районного, не говорит, КАК надо и КАК правильно. Он просто утверждает: «Неправильно».
Таким образом, областной суд не должен брать на себя никакой ответственности за решение, зато он обязан вести статистику, сколько дел и от каких районных судей оказались в последствии НЕПРАВИЛЬНЫМИ. В конечном счете именно эта статистика выливается в премиальные для судей, в разнообразные льготы или лишение их, в отпуска в летние месяцы или в зимние – для «плохих» судей, в продвижение в очереди на квартиру (этим распоряжается областной суд, а зарплаты у судей таковы, что сами они купить квартиру не могут), в утверждение на следующий срок полномочий или неутверждение и т д…
Именно так районные, «основные» по Конституции, судьи оказались в большей, чем при советской системе, зависимости от своего руководства, председателей областных судов. При этом существование подобной иерархии – вроде бы не может быть, согласно той же Конституции. По ней все судьи – равны и независимы хотя бы потому, что все назначаются указом президента?…
В жизни – не все. Они, действительно, равны, когда назначаются. И совершенно не равны, когда лишаются работы. Если председатель областного суда желает расправиться с районными судьями – у него все козыри на руках. Но если председатель областного суда не устраивает районных судей – это их личное дело, способствовать снятию его они не могут, нет рычагов.
Именно законы и правила судейского общежития – какими они сложились после падения СССР и наступления демократии – позволили Овчаруку стать тем, кем он стал: санитаром судебного поля Урала вылавливающим тех судей, кто в принципе может принять непредсказуемое решение. Судебная система никак юридически не защищена от своеволия зарвавшихся начальников. Все обязательства только морального характера. Система функционировала бы со знаком «+» для общества только в одном случае – если бы на месте Овчарука был человек других морально-нравственных качеств. Согласитесь, это никакая не система…
Впрочем, вернемся к районному судье Балашову. Мог ли он поступить иначе в федулевском деле? И как он ДОЛЖЕН БЫЛ поступить? Если бы решил быть объективным и непредвзятым? Была у него такая возможность? Конечно – в этом случае он просто отложил рассмотрение иска. И у него есть на это право.
Надо сказать, что, готовя захват «Уралхиммаша», Федулев и те, кто с ним, предварительно обежали многие районные суды Екатеринбурга и везде попробовали судей «на вшивость»: согласятся или нет?
СОГЛАСИЛИСЬ ВСЕ – поступить, как Балашов. ВСЕГО ОДИН районный суд в Екатеринбурге – Чкаловский – отказал Федулеву в скором разбирательстве. И сразу после этого отказа председателю Чкаловского суда Сергею Кияйкину Иван Овчарук предложил уехать работать в Магадан, крайнюю северо-восточную точку страны. В российской традиции «ехать в Магадан» – значит быть сосланным в Магадан. И этот судья-отказник – выросший в Екатеринбурге человек, патриот города и Урала, сам химмашевец в прошлом, закончивший когда-то в юности техникум химического машиностроения, работавший на этом комбинате – гордости всей страны, – Кияйкин был счастлив отправиться как можно дальше от малой родины…
Только бы не погибнуть. И чтобы семью не тронули…
Вернемся к Балашову, судье по заказу. Он – федулевский «товарищ по борьбе» со стажем, верный страж. Принимать судебные решения в обеспечение интересов Федулева – дело для него налаженное. Вот, к примеру, балашовское решение, вынесенное 28 февраля 2000 года. Суть судебного рассмотрения была тогда такова. Как-то Федулев решил продать свое главное ЗАО (закрытое акционерное общество) – «Уралэлектромаш».
Это ЗАО, несмотря на название – никакой не завод, а просто фирма, занимающаяся операциями с федулевскими акциями. В активах «Уралэлектромаша» как раз и находились акции Качканарского ГОКа и «Уралхиммаша».
Итак, однажды Федулев продал свое фондовое ЗАО другому владельцу и получил за него некую сумму. Имея на это все права. Однако аферист – он и есть аферист. Спустя какое-то время уже вступившие в право владения покупатели «Уралэлектромаша» выяснили, что хотя деньги они и заплатили, но доступа к документам ЗАО не получили! Почему? Это просто Федулев им ничего не передал – вроде бы продал, но фактически оставил все акции себе. Покупатели поняли, что они обмануты, и, естественно, прижали Федулева к стенке. А он им и говорит: «Я передумал – желаю все вернуть себе назад». Ему парируют: «Как это – «назад»? Ты же уже деньги получил? Верни деньги – и только тогда будет «назад»!». Но Федулев в ответ: «До свидания. Денег не отдам. Документов у вас нет. Вы – никто. Пошли вон». «Уралхиммашевский» пакет акций оказался в этом же положении. Выйдя из московской тюрьмы и желая себе вернуть то, за что он уже получил несколько миллионов долларов, Федулев сказал: «ничего не знаю, регистрации положенной не было, сделка недействительна». И – к судье Балашову – а тот штампует выгодные для Федулева решения. Получается решение: Федулев прав, пакеты акций, которые он продал, – на самом деле его, покупатель должен вернуть их Федулову без возврата им денег.
Все, что описано, не преувеличение. Так и было. Чтобы понять суть произведенных Федулевым афер, нужно знать, что наше законодательство пока несовершенно. Что и использовал Федулев. Суть несовершенства в следующем: любое предприятие – ЗАО, ОАО – когда выпускает акции, то требуется, естественно, зарегистрировать их выпуск. Сначала в нашей стране никто, конечно, не знал, как это делать: в СССР не было акций и фондового рынка. После падения СССР соответствующие правительственные органы также очень долго не могли сориентироваться – объяснить и вообще определить порядок, как регистрировать акции. В результате многие акции во многих АО оставались незарегистрированными. При этом сделки с ними совершались и совершаются – движение на рынке не останавливалось.
И как тут быть? Естественно, предполагалось, по умолчанию, что просто надо быть честным с партнерами. Федулев же – другого поля ягода, он – мошенник и вымогатель. Задумав аферу, он сначала заключил договор на продажу акций ЗАО «Уралэлектромаш», а только потом написал заявление о регистрации их в соответствующий государственный орган (ФКЦБ – Федеральная комиссия по ценным бумагам, была такая). Когда акции там зарегистрировали – спустя довольно большое количество времени, потому что не было порядка такой регистрации и все тонуло в согласованиях и неувязках, – вот тут-то Федулев и сообщил покупателям: договор на продажу «Уралэлектромаша» был заключен раньше регистрации акций, составляющих его собственность…
