Shell шокирует мир - Кумминс Ян (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Работы, проводимые в Мина аль-Фахале, были направлены на строительство трубопровода протяженностью 156 миль, соединяющего нефтяные скважины в глубине страны с резервуарами, расположенными в районе прибрежного терминала. Здесь, в 2 тыс. метрах от берега, на глубине 150 футов стояли на якорях 350-тонные плавучие острова, к каждому из которых был подведен 40-дюймовый трубопровод. По этим трубопроводам, закрепленным 80 тоннами цепей, проходила каждая капля экспортируемой нефти. Далее нефть со средней скоростью 43 тыс. баррелей в час загружалась в колоссальные супертанкеры водоизмещением 250-300 тыс. тонн. Теперь большинство танкеров способно транспортировать уже от 500 тыс. до 750 тыс. баррелей нефти, что соответствует текущему дневному объему добычи нефти в Омане.
Экспорт начался с того, что 1 августа 1967 г. супертанкер «Моспринс» выдвинулся из Мина аль-Фахала, загруженный 500 тыс. баррелей оманской нефти, что представляло собой весьма существенный объем, учитывая, что производство в то время составляло 160 тыс. баррелей в день. Принимая во внимание все сопутствующие обстоятельства, это было значительным достижением.
Несмотря на то что Оман уверенно продвигался по пути присоединения к клубу экспортеров нефти, султанат остался чужд цивилизации. Развитие экспортной нефтяной индустрии, конечно, произвело глубокие изменения в укладе местной жизни, но все же для большей части населения ничего не изменилось. Пока люди прогуливались по поверхности Луны, Маскат оставался окруженным воротами, устрашающе тихим и темным городом с постоянно действующим комендантским часом. Если вы выезжали за его пределы, чтобы, например, запастись фуражом для своего осла (эти животные все еще выполняли здесь функции такси и грузовых фургонов), и не успевали вернуться до наступления сумерек, вас должны были арестовать и бросить в тюрьму.
Та же участь ожидала любого, кто рисковал выйти на улицу ночью без фонаря. При этом тюрьмы султана Сайда были ужасны. Заключенные содержались в оковах и подвергались пыткам; им редко давали пищу и воду. Уже после того как долгие годы добычи нефти привели Оман к порогу изобилия, торговцы здесь все еще использовали старинную систему мер и весов, мало кому понятную внутри страны и неведомую никому за ее пределами.
Денежная система Омана была еще более запутанной. Поскольку нефтяные доходы увеличивались по нарастающей (начавшись с 1,4 млн фунтов в 1967 г., они составили 22,5 млн фунтов в 1968 г., 38,5 млн фунтов – в 1969 г. и 44,4 млн фунтов – в 1970 г.), валюта и торговые операции все еще оставались в прямой зависимости от феноменального количества непредвиденных обстоятельств и осложнений. В качестве денег в повседневном обороте использовались оманские и дхофарийские байзы и доллары Марии-Терезы, каждый из которых соответствовал 120 байзам, но фактически обменивался по курсу пять рупий за доллар (конечно, не официально). Официальные же валютные курсы устанавливались относительно кувейтского динара.
Каждый супертанкер, входивший из Мина аль-Фахала, оставлял за кормой страну, где все еще имелось всего три школы, и которая управлялась – только теоретически – министрами, каждый из которых, за единственным исключением, был британцем. Многие из них редко появлялись на своих рабочих местах, и фактическими руководителями страны становились их секретари и помощники.
В стране, где все еще не было ни газет, ни радио, ни телевидения, жизнь приобретала действительно ирреальные черты. Многие, и далеко не самые глупые люди, были уверены, что султан умер несколько лет назад, но этот факт был скрыт вероломными британцами для того, чтобы, действуя от его имени, удерживать в своих руках контроль над страной и нефтяными доходами. Учитывая, что Сайд бин Тэймур не появлялся на публике и не выступал с обращениями к своему народу лично с 1958 г., подобная мысль выглядела не более фантастичной, чем правда: она заключалась в том, что удрученный и напуганный в свое время восстанием в глубине страны, он спрятался в дворце в Салалахе, где в окружении свиты придворных успокаивался в своем гареме.
Но на юге страны многие из подданных султана уже не желали терпеть реакционный режим, чьим основным развлечением, помимо гарема, была стрельба из штурмовой винтовки по бутылкам, расставленным на стенах дворца. Недовольство быстро переросло в дикую партизанскую войну, вспыхнувшую в 1965 г. В течение четырех лет большая часть Дхофара фактически находилась под управлением марксистских революционеров-мятежников, способных время от времени обстреливать из миномета и дворец султана Сайда, и базу королевских ВВС.
В отличие от мятежа на Зеленой горе, восстание на юге – начатое под флагом Освободительного фронта Дхофара, в 1967 г. получившего более сложное название – Народный фронт освобождения оккупированного Аравийского Залива (People s Front for the Liberation of the Occupied Arabian Gulf, PFLOAG), – не было невнятной борьбой в далекой Руритании. Действия хорошо обученных и идеологически подготовленных партизан жестко и грамотно координировались, и даже при полном отсутствии воздушной поддержки повстанцам удавалось успешно противостоять спецназовцам, посланным шахом Ирана и королем Иордании Хуссейном, «контрактникам» из Великобритании и наемникам, завербованным на сторону султана в других странах.
Еще одно важное отличие состояло в том, что Оман 1950-х гг. был беднейшей страной, экспорт которой был ограничен ничтожно малым количеством рыбы, фиников и эфирных масел. Размер годового бюджета страны (доходную часть которого в значительной степени обеспечивала внутренняя таможенная система непроницаемой сложности), даже с учетом британских субсидий и грантов был таков, что большинство муниципальных руководителей в средней Англии сочли бы его смехотворным. По этой причине военная помощь Оману во время восстания в имамате предоставлялась бесплатно. Но теперь, учитывая потекшие с лета 1967 г. в казну страны существенные нефтяные доходы, от султана ожидали щедрой платы за военную помощь в борьбе с мятежным Дхофаром.
Однако дни старого султана к тому времени были уже сочтены. Его приверженность деспотичному образу правления страной и экстраординарная бережливость (он снова и снова решительно отказывался брать отчаянно необходимые для развития страны займы в счет будущих обильных денежных доходов) вызывали как недовольство его немногочисленных друзей, так и раздражение его многочисленных врагов. Султан Сайд стал серьезной политической помехой для Великобритании и объектом, приковывающим к себе слишком пристальное и враждебное внимание со стороны ООН в области прав человека. С нефтяными доходами, составившими в период между 1967 г. и серединой 1970 г. более 85 млн фунтов (и это в стране, оценочная численность населения которой составляла всего 700 тыс. человек, и чей экспорт ранее никогда не превышал 1 млн фунтов), отсталость Омана больше не могла быть объяснена или оправдана ссылкой на бедность.
12 июня 1970 г. отряды PFLOAG атаковали цели, расположенные в глубине страны неподалеку от основного трубопровода и других нефтяных установок. Этот партизанский рейд спровоцировал Shell на решительное лоббирование в Лондоне с целью предпринять быстрые и эффективные действия, как военные, так и мирные, чтобы положить конец войне. Восемь дней спустя по результатам всеобщих выборов в Великобритании на смену лейбористской администрации Гарольда Вильсона пришло правительство консерваторов во главе с Эдвардом Хизом. Это способствовало существенному ускорению событий. В британской прессе – и, что показательно, в иранской тоже, – стали появляться статьи, указывающие на то, что Сайд бин Тэймур должен быть свергнут.
БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ
23 июля 1970 г. во дворце Сайда бин Тэймура был совершен удачный переворот. Спланированный и проведенный в значительной степени британскими должностными лицами и офицерами, включая министра обороны султана и руководителя его разведывательной службы, этот затянутый во времени переворот, сопровождавшийся редкими выстрелами из стрелкового оружия и беготней по коридорам, напоминал оперетту.
