Американская империя - Уткин Анатолий Иванович (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
3 апреля 1954 г. государственный секретарь Даллес и председатель комитета начальников штабов Редфорд на встрече с лидерами конгресса постарались заручиться помощью конгресса для замены французского влияния в Индокитае. Президент Эйзенхауэр требовал от французов в качестве платы за военную помощь обещания немедленно уйти из Индокитая. (Наиболее «радикальное» решение предлагал начальник штаба военно-воздушных сил США генерал Туайнинг: сбросить на осаждавших Дьен-Бьен-Фу вьетнамцев три небольшие атомные бомбы2 .) В июле 1954 г. французы покинули Вьетнам. Президент Эйзенхауэр полагал, что в случае проведения во всей стране выборов Хо Ши Мин получит 80% голосов избирателей. В июле 1954 г. политики и военные предполагали высадку войск в Хайфоне, короткий марш-бросок на Ханой и операции местного значения для подавления локальных очагов сопротивления.
Сенатор Рассел возглавил оппозицию планам адмирала Редфорда. На слушаниях в сенате Рассел и его сторонники своими вопросами поставили адмирала Редфорда в тупик, поскольку тот не мог убедительно аргументировать эффективность разрешения индокитайской проблемы за счет ударов с воздуха. Государственный секретарь Даллес на вопрос, консультировался ли он с союзниками и кто из этих союзников готов послать своих солдат в Индокитай, ответил, что подобные консультации не имели места. Оппозиция сумела убедительно доказать необоснованность проектов индокитайского решения, выдвинутых Даллесом и Редфордом. Начальник штаба генерал Риджуэй охладил пыл сторонников тотального давления тем, что на основе изучения местных условий в Индокитае представил цифры, которые ошеломили буквально всех. Для достижения военной победы требовалось от полумиллиона до миллиона солдат, то есть в США должна была быть объявлена мобилизация в больших масштабах, чем в период корейской войны.
После падения Дьен-Бьен-Фу (7 мая 1954 г.) генерал Риджуэй ознакомил со своими выкладками военного министра, министра обороны и самого президента. Цена, которую предстояло уплатить за контроль над Индокитаем, была слишком велика. Американское руководство тогда предпочло «списать со счетов» Северный Вьетнам и консолидировать оставшуюся под своим руководством южную часть Вьетнама. Президент Эйзенхауэр должен был принимать во внимание мнение западных союзников: те предпочитали, чтобы США выполнили свою миссию в одиночестве, от оказания помощи они воздерживались. США интенсифицировали поиски союзников. К сентябрю 1954 г. им удалось сформировать региональный блок СЕАТО — Организацию Юго-Восточного договора в составе Англии, Франции, Австралии, Новой Зеландии, Пакистана, Таиланда и Филиппин. Сенат США проголосовал за вступление США в эту организацию большинством голосов — 82 против 1. Предполагалось, что СЕАТО станет «охранителем» Юго-Восточной Азии, тем самым решая для США и вьетнамскую проблему. На риск одностороннего вмешательства в дела Северного Вьетнама США не пошли. В отдельном протоколе, принятом под нажимом американцев, говорилось о контроле, который СЕАТО должен осуществлять над прежним Французским Индокитаем — Камбоджей, Лаосом и южной частью Вьетнама. Сам факт создания мощного европейско-азиатского блока под руководством США в те годы увеличивал возможности Вашингтона для удержания под своим влиянием этого самого удаленного от него региона.
Итак, после Северной и Южной Америки, Европы и Дальнего Востока зоной «жизненных интересов» США была объявлена Азия. Создав СЕАТО, США имели крупный региональный блок (после НАТО и пакта Рио-де-Жанейро.) Помимо Сайгона, важной опорой внешней политики США в Азии оставался Тайвань. Ситуация, когда США бросили всю свою мощь на поддержку тайваньского режима, вызывала немало вопросов. В частности, президента Эйзенхауэра однажды спросили, что предприняли бы Соединенные Штаты, если бы в 1865 г. руководители Южной конфедерации и остатки ее армии переправились на Кубу, откуда под прикрытием британского флота осуществляли бы рейды против Флориды. Д. Эйзенхауэр отказался отвечать на вопрос, сославшись на то, что аналогия не точна.
В США все чаще стали говорить о теории «домино» (любимая метафора Д. Эйзенхауэра), согласно которой потеря Вьетнама, Тайваня и даже еле заметных на карте Азии островов Куэмой и Матцу могла привести к возникновению «серьезной опасности» для региона, находящегося под американским контролем, состоящего из островных и полуостровных позиций в западной части Тихого океана. По мнению Вашингтона, Япония, Южная Корея, Тайвань, Филиппины, Таиланд и Вьетнам, Индонезия, Малайя, Камбоджа, Лаос и Бирма в этом случае, «вероятно, полностью попали бы под коммунистическое влияние» (написано Даллесом и отредактировано Эйзенхауэром в 1958 г.).
Здесь таилась опасность. В январе 1954 г. в связи с инцидентами на находящихся в прибрежной полосе КНР двух небольших островах Куэмой и Матцу президент обратился к конгрессу с просьбой предоставить ему полномочия «использовать вооруженные силы Соединенных Штатов таким образом, каким президент посчитает необходимым». Без малейших дебатов палата представителей одобрила такую резолюцию (409 голосами против 3). В сенате эта резолюция была принята 85 голосами против 3. Пожалуй, никогда в американской истории конгресс не вручал президенту таких полномочий, которые могли означать военные действия против великой державы — Китая, у которого был договор о взаимопомощи с СССР.
К середине 50-х годов «изоляционисты», пацифисты, враги интервенционизма ушли в историческую тень. Конгресс штамповал резолюции, подобные вышеприведенной, что свидетельствует о следующем. Во-первых, внутри страны благодаря маккартизму создался такой климат, когда выступать против инициативной внешней, политики стало попросту невозможно. Во-вторых, для американских политиков стало уже немыслимым ограничивать «жизненно важные интересы» США узкими рамками Западного полушария. Идея американской ответственности и широкого распространения американских интересов завладела сознанием большинства американцев.
Суммируем обстоятельства, которые благоприятствовали распространению американской зоны влияния. Достаточно высоким был ритм роста американкой экономики, о чем свидетельствовали цифры ВНП. Резко увеличился объем американских инвестиций в Европе, Канаде, Латинской Америке. Американская помощь, значительная в этот период, «покупала» элиты многих средних и малых государств. Поставки оружия военным режимам и военным министерствам десятков государств шли сплошным потоком — важный в то время рычаг воздействия США на ряд европейских и на многие латиноамериканские, азиатские и африканские государства. Сформировалась система союзов (НАТО, СЕАТО, Багдадский пакт, Договор Рио-де-Жанейро, АНЗЮС. американо-японский договор). В международных валютно-финансовых организациях США доминировали полностью. Технологическое превосходство Соединенных Штатов было более чем ощутимо. Итак, стратегический компонент, крепость собственной экономики и ее технологическое превосходство, экономическая помощь и прямые инвестиции — вот те основания, которые позволяли США приобретать новые зоны влияния.
Стратегическая монополия
Свою дипломатическую стратегию Дж. Ф. Даллес публично назвал «балансированием на грани войны». Объяснения самого госсекретаря были таковы: «Нужно рассчитывать на мир, так же как и учитывать возможность войны. Некоторые говорят, что мы подошли к грани войны. Конечно, это так. Способность подойти к грани без вовлечения в войну является необходимым искусством… Если вы стараетесь уйти от этого, если вы не желаете подойти к грани, тогда вы проиграете. Мы должны были смотреть прямо в лицо этой опасности… Мы дошли до грани и заглянули в лицо этой опасности». Такое внешнеполитическое поведение было возможно лишь в короткий период 50-х годов, когда Соединенные Штаты владели монополией на ядерное оружие и средства его доставки, прежде всего имеется в виду исключительно мощная стратегическая бомбардировочная авиация (равной которой в течение нескольких лет в мире не было). Кроме того, США владели аэродромами по всему периметру границ потенциального противника, а сами были неуязвимы для ответного удара. В этой ситуации можно было попытаться «заглянуть в лицо мировой катастрофе», потому что пока это была бы катастрофа преимущественно для стран, которых США считали своими врагами.
