Крестовый поход на Восток. «Жертвы» Второй мировой - Мухин Юрий Игнатьевич (читать книги без сокращений TXT) 📗
Следовательно, в будущей войне мы наступать на НАТО не сможем, отражать сухопутные удары блока нужно будет на своей территории. Думаю, тут и вариантов нет – жечь ядерными ударами придется и Америку, и Европу. Но надежно мы это сделать не сможем, сколько бы боеголовок ни имели.
Я вспоминаю прочитанные когда-то давно данные об американском компьютерном проигрывании нападения СССР на США. По условиям игры американцы пропускали ядерный удар 1444-х боеголовок, суммарной мощностью 6550 мегатонн. При внезапном ударе их потери достигали 40% населения и всего прочего. Но если войне предшествовал угрожающий период и они успевали эвакуировать города, потери сокращались до 6%. А это меньше, чем мы или Германия потеряли в ту войну.
То есть, как бы удачно мы ни нанесли ядерный удар по НАТО, ожидать оттуда вражескую сухопутную армию приходится. А у нас на границах нет морей и океанов, как у США. Поэтому полагаю, что нам их придется создать искусственно – создать полосу радиоактивного заражения, отсекающую нас от НАТО.
Вопрос – где ее создать? У себя? Нежелательно, все же это своя земля и отчуждать ее на тысячелетия не хотелось бы. Значит, в сопредельных странах. Но чем дальше эти страны будут от наших границ, тем труднее будет эту полосу создать – и враг будет перехватывать средства доставки, и полоса будет длиннее. Опять выбирать практически не из чего. Создавать ее надо по территории Польши, Венгрии, Чехословакии, не исключено, что и по территории прибалтов. Благо, что к нам в Россию сейчас свозят радиоактивные отходы со всего мира.
Если бы эти страны были нейтральны, это связало бы нам руки. А раз они вошли в НАТО – тогда… Вообще-то ведь нетрудно догадаться, что они пушечное мясо, а их страны – поле боя.
Что касается иллюзии, будто эти страны усилят НАТО, то это чушь. Во-первых, НАТО и без того во много раз сильнее России. Во-вторых. Подлецами не усилишься. Сильно нас в ту войну усилил эстонский корпус? Он только попал на фронт, и эстонцы сотнями стали перебегать к фашистам. Пришлось его переформировать в строительный.
А какую военную коалицию в обозримом прошлом усилила Польша или Чехословакия? Не беда, если они «усилят» НАТО.
Вопрос этот рассмотрен в принципе и, конечно, не так прост. Но все же это один из вариантов решения и, как мне видится, не самый плохой или бессмысленный.
Глава 6 Отсутствие исторической логики
Вопрос без ответа: все идиоты?
Одним из главных и выдающихся участников войны был английский премьер-министр Уинстон Черчилль. Он был яростный и непримиримый враг коммунизма и СССР – потому что был яростным патриотом Британской империи, для которой коммунизм являлся реальной угрозой. Но Черчилль был выдающимся деятелем – достаточно умным, чтобы не подличать и не врать по мелочам. Такой враг не может не вызывать уважения.
Практически сразу же после окончания Второй мировой Черчилль призвал англоязычные страны начать новую, «холодную» войну против СССР с тем, чтобы не допустить распространения коммунизма по всему миру. В своем известном выступлении в Фултоне 6 марта 1946 г. он, чтобы убедить слушателей в правомерности своего упреждающего шага против СССР, кратко остановился и на начале Второй мировой:
«Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными действиями, чем та, которая только что разорила огромные области земного шара. Ее, я убежден, можно было предотвратить без единого выстрела, и сегодня Германия была бы могущественной, процветающей и уважаемой страной; но тогда меня слушать не пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми в ужасный смерч» [234].
Из этих его слов со всей определенностью следует, что Германия была так слаба накануне войны, что без содействия, без попустительства остальных стран, в том числе и своих будущих жертв, начать войну просто не смогла бы. Так что же случилось? Почему жертвы войны выступили ее пособниками?
Да, Черчилль был великим политиком. Да, он всегда призывал задушить фашизм в Германии в зародыше. Но значит ли это, что остальные политики мира были идиотами и ничего не видели? В свете сегодняшних мифов о начале войны, кажется, что это так. А на самом деле?
Нет, конечно! Это были не глупые люди и действовали они логично, просто нам сегодня следует задать вопрос – а все ли мы знаем о войне, чтобы оценить их логику? Данная статья – гипотеза о том, в чем именно ошибались европейские политики и в чем, соответственно, сегодня ошибаемся мы.
Мюнхен
30 сентября 1998 года было два юбилея – 100 лет со дня рождения выдающегося советского биолога Т. Д. Лысенко и 60 лет Мюнхенскому сговору – политическому началу Второй мировой войны, о котором я уже упомянул вкратце. К этой дате «Дуэль» отдала предпочтение юбилею Т. Д. Лысенко, а проамериканский журнал «Итоги» – Мюнхенскому сговору. В номере от 29 сентября 1998 г. в статье С. Иванова читаем об этом несколько подробнее:
«Ровно 60 лет назад, 30 сентября 1938 года, около 8 часов утра в Праге приземлился самолет чешского посла в Берлине Войтеха Маетны. Он был единственным чехом, допущенным на закрытое совещание в Мюнхене, на котором великие державы решали судьбы Чехословакии. Растерянный Маетны привез с собой приговор, вынесенный там накануне его несчастной родине. В 9 утра посла принял президент Эдуард Бенеш. То, что он услышал, заставило его немедленно пригласить в Градчаны министров, генералов и лидеров партий. Когда все собрались, министр иностранных дел Камилл Крофта сказал, что он вынужден произнести самые страшные слова в своей жизни: Германия ультимативно требует, чтобы в течение ближайших десяти дней ей была передана вся Судетская область, а также граничащие с Австрией районы, где немецкое население составляет хотя бы половину. Италия, Англия и Франция поддерживают эти требования. Несмотря на то, что с последней Чехословакию связывает союзный договор, Париж не собирается и пальцем пошевелить, чтобы спасти чехов. Собственные территориальные притязания к стране выдвигают Польша и Венгрия. Положение безвыходное. Закончил Крофта так: „Теоретически ультиматум можно отвергнуть. За этим последуют германское вторжение, польская агрессия и война, в которой нас никто не спасет. Неизвестно, помогут ли нам Советы и будет ли эта помощь эффективна“.
За последние годы было сказано столько справедливых слов о чудовищном сговоре Сталина с Гитлером, приведшем к разделу Восточной Европы в 1939—1940 годах, что как-то забылось другое: советские учебники истории не лгали, Англия и Франция действительно боялись Германии, всячески пытались не сердить Гитлера и толкали его на Восток. СССР же и в самом деле предлагал в 1938 году Чехословакии свою помощь, но та отвергла ее – не исключено, что и из классовых соображений. Кроме того, малые страны Европы, стараясь ни в чем не отстать от больших, и сами были готовы растерзать друг друга: Венгрия – Румынию, Болгария – Грецию, Польша – Литву и т. д. Старый Свет содрогался от спазмов всеобщей агрессии.
Но вернемся в Градчаны. Начальники штабов доложили, что сопротивление вермахту невозможно. В 11.30 собрание решило принять ультиматум. Все разбрелись в состоянии глубокой подавленности. Через час Крофта принял послов Англии, Франции и Италии. Он был краток: „От имени президента республики и правительства я заявляю, что мы подчиняемся решению, принятому в Мюнхене без нас и против нас. Мне нечего добавить“. По словам итальянского посла Френечино Франсони, министр выглядел сломленным. Когда они попытались выразить ему соболезнование, он раздраженно оборвал их: „Все кончено. Сегодня наша очередь – завтра настанет очередь других!“ Его слова оказались провидческими.
В 5 часов вечера премьер-министр Ян Суровы выступил по радио с обращением к нации. Прага погрузилась в уныние. Демонстрации протеста были спорадическими и беспомощными. Все понимали, что нет никакого выхода, кроме капитуляции, и что эта уступка не станет последней. Всеми владело чувство обреченности. Ночью чешские войска начали отступление из района Богемского леса. По словам одного британского наблюдателя, „солдаты шли мрачные и молчаливые. Никто не разговаривал, не пел и не смеялся“. На следующий день в два часа немцы пересекли границу Чехословакии. Стране оставалось существовать меньше полугода».
