Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - МакГрегор Ричард (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Гоминьдан (ГМД), в буквальном переводе «Национальная народная партия», во многих отношениях был зеркальным отражением своего соперника на континенте, то есть КПК. Подобно Коммунистической партии Китая, Гоминьдан основывался на ленинских идеях. В нем имелся собственный Орготдел для раздачи постов в госсекторе. В отличие от Китая, где КПК контролирует экономику из-за кулис, тайваньский Гоминьдан напрямую владел рядом самых больших предприятий острова. Кроме того, ГМД непосредственно руководил вооруженными силами. По иронии судьбы (о чем в нынешнем Китае предпочитают помалкивать), одним из первых политкомиссаров сформированной в 1924 г. гоминьдановской армии стал Чжоу Эньлай, впоследствии премьер Госсовета КНР, сильно пострадавший из-за Мао Цзэдуна; в 1920-е и 1940-е гг., когда между партиями возникали временные союзнические связи, Чжоу тесно сотрудничал с Гоминьданом.
Поколение, выросшее на Тайване после 1949 г., когда Гоминьдан покинул континент, с особой ясностью понимает, как именно работает Китай, — ведь эти люди были воспитаны в очень похожей системе. Увы, этого нельзя сказать о взглядах материковых китайцев. С начала 1990-х гг., когда в Тайване стали проходить публичные выборы в национальное правительство, КПК все никак не смирится с мыслью, что совсем рядом растет и развивается чужая, но китайская демократия.
На протяжении этого периода вожди Китая непрерывно внушали тайваньцам необходимость подчиниться суверенитету КНР, называли островную демократию коррумпированной и вели травлю тайваньских дипломатов по всему миру. В довесок Пекин стращает Тайвань войной, изредка постреливая ракетами через северную и южную оконечности острова. В канун первых президентских выборов в 1996 г. Китай зашелся воплями, намекая на жуткие последствия, если Тайвань открыто встанет на путь независимости. Несмотря на запугивания с материка, голосование стало привычным фактом жизни островитян.
Джозеф У — не единственный человек, судьба которого флуктуирует в такт выборным приливам и отливам, совсем как в демократических странах. В 1970-е гг. он вернулся из США с дипломом доктора наук в области политологии и занялся исследованиями, а вскоре презрительно отверг предложение вступить в Гоминьдан и ударился в оппозиционную политику. В 2004 г. вторично переизбранный тайваньский президент Чэнь Шуйбянь, лидер Демократической прогрессивной партии, назначил У на пост ведущего советника по вопросам отношений с КНР, а в 2007 г. У стал де-факто послом Тайваня в США. Увы, работа в американской столице не заладилась, поскольку США в ту пору были увлечены матереющим Китаем и с раздражением относились к президенту Чэню. После возвращения Гоминьдана к власти Джозеф, будучи политическим ставленником, тут же потерял должность. Мы познакомились в 2009 г.; Джозеф тогда, как и после учебы в Штатах, трудился в крошечном, захламленном кабинете университета Чэнчи, возле конечной ж/д станции на окраине Тайбэя.
Гоминьдан, вернувшийся к власти в 2008 г., отличался от партии, которая руководила Тайванем на протяжении полусотни лет после 1949 г. Почти все его основные предприятия были уже проданы или перешли в государственную собственность. Теперь Орготдел занимался выдвижением кандидатов на выборы, а не назначением на правительственные посты. Контроль над армией, ослабевший после отмены законов военного времени в начале 1990-х гг., исчез окончательно. Бывшие политкомиссары стали именоваться замполитами по вопросам соцобеспечения военнослужащих и получили совсем иные обязанности, приличествующие их новому титулу. Вооруженные силы, некогда являвшиеся боевым крылом ГМД, стали национальной армией. «Чэнь отдал недвусмысленный приказ убрать Гоминьдан из войск, — сказал У. — Многие офицеры с облегчением узнали, что им уже не надо подчиняться двум боссам и вести двойную жизнь».
Короче говоря, Гоминьдан отказался от всех тех атрибутов власти, которые некогда делали его столь похожим на КПК. Эта трансформация стала вдохновляющим примером для китайских реформистов и болезненной занозой с точки зрения КПК, потому что постоянно наводила на мысль сравнить демократический режим на острове с фанатизмом авторитарного правления на континенте. Хэ Вэйфан, профессор юриспруденции в Пекинском университете, говорит, что Тайвань — это наглядный пример того, что китайцы отнюдь не обречены на роль бессловесных винтиков с самого рождения. «Сегодняшний Тайвань, — сказал Хэ, — это завтрашняя метрополия».
А в глазах КПК временная потеря власти Гоминьданом есть очевидное доказательство ущербности партии-соперника. «Они потерпели фиаско, — заявил Сун Сяоцзюнь, соавтор книжки о сердитом Китае, который объясняет проблемы Гоминьдана давнишним расколом с коммунистами. — Допустили целых две грубейших ошибки. Одна имела место еще в 1927 г., когда гоминьдановцы стали на сторону военной диктатуры и крупных землевладельцев. Вторая ошибка случилась в 1946 г., когда они объединились с правыми и атаковали территории, освобожденные коммунистами». Зато другие люди видят в современном Тайване подстрочный комментарий к дивергентным политическим системам.
В 2007 г. в Пекине на церемонии открытия ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей, послушного законодательного органа КНР, Ли Чжаосину, вальяжному бывшему министру иностранных дел и спикеру собрания, был задан вопрос насчет политики в отношении Тайваня.
«Вся политика будет следовать воле метрополии и воле народа», — ответил Ли.
«То есть вы хотите, чтобы народ стал голосовать?» — тут же встрепенулся один из тайваньских журналистов.
«Вопрос с подвохом, — натянуто рассмеялся Ли. — Разумеется, нет. Нет!»
Гоминьдан то приходил к власти на Тайване, то терял ее; впрочем, на один показатель смена правительства не влияет. По результатам опросов общественного мнения, от 70 до 80 % респондентов постоянно поддерживают — в тех или иных формах — текущий политический статус острова. Даже те, кто надеется на объединение, не желают обниматься с Китаем, пока там заправляет КПК. Большинство тайваньцев предпочитают статус-кво: остров остается самоуправляемой территорией со всеми атрибутами независимости, разве что кроме названия.
Результаты опроса смотрятся особенно выпукло на фоне глубоких экономических и личностных связей между двумя странами. С конца 1980-х гг. миллионы тайваньцев побывали в КНР: по делам бизнеса, в поисках родственников или просто как туристы. В какой-то момент в одном лишь Шанхае проживало свыше 600 тысяч тайваньцев. Сотни хайтэковских компаний Тайваня перевели весь производственный процесс на территорию КНР для снижения издержек, что и сделало Китай самым важным экономическим партнером острова. И вместе с тем, лишь немногие из тайваньцев, собственными глазами наблюдавших ошеломительное развитие Китая, прониклись идеями объединения. «Проблема заключена в однопартийном правлении, — говорит Эндрю Янг. — Тут люди отчетливо видят разницу».
Неистовый накал предвыборных страстей на Тайване — пожалуй, самый яркий пример различия двух политических культур. Впрочем, и не столь заметные вещи могут быть ничуть не менее красноречивы. После интервью мы с Джозефом У вышли из его кабинета, однако здания не покинули. Я познакомился с Джорджем Цзаем, также политологом и бывшим правительственным советником, а заодно и твердым сторонником Гоминьдана, который, кстати, имеет представительство в этом университете. На тайваньском политжаргоне У именуется «темно-зеленым», по цвету стяга Демократической прогрессивной партии, а вот Цзай — «темно-синий». Как бы то ни было, У великодушно представил меня своему заклятому политическому врагу. Человеку, живущему в Пекине, где вообще нет официальной политической конкуренции, было очень любопытно наблюдать обмен любезностями этих людей: вполне обычный демократический жест, который не присутствует в политической жизни Китая.
Цзай — рьяный поборник воссоединения. Впечатление, будто он только и делает, что пересекает пролив туда-обратно; к примеру, на следующие два месяца он уже запланировал минимум три поездки. Стоит Цзаю попасть в КНР, как коллеги начинают возить его по семинарам в самых разных уголках страны: Внутренняя Монголия, Дуньхуан (знаменитый буддистскими фресками), Цзинганыпань (где Мао отсиживался во время войны с националистами) и так далее. Во время этих поездок Цзай днями напролет братается со своими китайскими собеседниками, обсуждая тайваньский вопрос под всеми возможными углами зрения.
