Торговля с врагом - Хайэм Чарльз (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
25 апреля заместитель военного министра Роберт Патерсон поставил своего шефа Стимсона в известность о том, что Швеция отклонила требование США прекратить поставки шарикоподшипников Германии сверх квоты, согласованной в 1943 году. Он сообщал: «Швеция, я уверен, будет пытаться затянуть решение вопроса, а на бесконечных переговорах посулит сократить свой экспорт в Германию в неопределенном будущем. Такой политики она придерживалась в прошлом, попробует применить ее и на этот раз». Патерсон указывал, что Швеция снабжает Германию боеприпасами, которые убивают американских солдат, что пятая часть снарядов, выпущенных по американцам, изготовлена из шведской железной руды и что шведы получают нефть в значительных количествах — в то время, как Британии и США ее не хватает для военных целей. Он добавлял: «Я… полагаю, что правительство должно предать гласности эти факты». Его надежды оказались тщетными.
27 апреля лейтенант Джеймс Пьюлстон, офицер связи ВМФ при управлении зарубежных экономических связей, писал Лочлину Карри, что «ни в коем случае нельзя доверять» Якобу Валленбергу, что идея эмбарго представляет собой «иллюзию» и «розовую мечту». Он считал, что у государственного департамента есть куда более эффективный способ заручиться сотрудничеством со стороны Швеции — пригрозить ей прекращением поставок нефти; лейтенанту было явно не по душе, что шведские суда «ошиваются» в американских и карибских портах, поскольку «в экипажах (шведского флота) предостаточно прогермански настроенных лиц, готовых к шпионской деятельности». В своем докладе Карри он также писал:
"Если мы будем мешкать или согласимся с полумерами, предлагаемыми Валленбергом или государственным департаментом, мы проиграем решающее сражение еще до его начала.
…Если мы добьемся эмбарго на поставки нефти, то по крайней мере неоправданная гибель многих и многих американцев будет лежать целиком на совести государственного департамента. В противном случае ответственность за нее ляжет и на нас. Лично я боюсь даже подумать, что хотя бы один — единственный американский солдат был убит лишь потому, что я не настоял на принятии надлежащих мер государственным департаментом".
Вынудить государственный департамент действовать было нелегкой задачей. Тем не менее в апреле 1944 года министерству финансов, наконец, удалось вырвать у Дина Ачесона согласие послать кого-нибудь в Швецию и попытаться выторговать у «Эншильда банк» отказ от поставок Германии.
Отбирая кандидата в специальные эмиссары, Ачесон и Моргентау остановились на странной фигуре. Вместо того чтобы направить в Стокгольм Карри или Гарри Уайта, они поручили эту особую миссию некоему банкиру и администратору киностудии «Парамаунт» Стэнтону Гриффису. Он прекрасно себя чувствовал в светских салонах и не обладал ни должным опытом, ни знаниями в области экономики. Стэнтон прибыл в Лондон, где к нему присоединился способный молодой экономист и вице-президент Красного Креста Дуглас Поутит. Эмиссаров кое-как затолкали в неимоверно тесный «москито» (боевой самолет времен второй мировой войны), который, пробившись сквозь ужасную грозу, доставил-таки пассажиров в Стокгольм. Там, в гнетуще мрачном отеле «Гранд» их встретили посол Джонсон и Якоб Валленберг.
На второе утро пребывания в гостинице Гриффиса разбудил официант, принесший завтрак. С чудовищным балканским акцентом он произнес: «Я американский тайный агент. Буду работать на вас и держать в курсе происходящего. В номере 208, где будут происходить ваши беседы со шведами, немцы установили подслушивающую аппаратуру. В номере 410 остановился д-р Шнурре, представитель нацистского правительства. Он надеется перебить цену и обойти вас на переговорах по подшипникам». Гриффиса поразил маленький спич официанта. Что это — розыгрыш или провокация? Но с того самого момента официант, действительно сотрудничавший с разведкой США, доносил ему о каждом шаге Валленберга и нацистов.
Переговоры в угрюмом правлении «Эншильда банк», увешанном фамильными портретами Валленбергов, шли изнуряюще медленно. Гриффис явно не подозревал о связях между Бэтом и государствами «оси», потому что однажды в ходе вялых дебатов вдруг заявил одному из шефов СКФ, Гарольду Хамбергу: «Вы можете тянуть время сколько душе угодно, но только Соединенные Штаты не намерены сидеть сложа руки в сторонке, пока вы делаете машины, чтобы убивать американских парней». Хамберг сделал вид, что не знает, о чем идет речь: «С чего вы взяли, что наши шарикоподшипники помогают убивать американских юношей?» Тогда Дуглас Поутит, вытащив пригоршню подшипников и высыпав их на стол, спросил: «Где они изготовлены?» Хамберг тщательно рассматривал лежавшую перед ним россыпь железок. «В Швеции», — ответил он наконец. Глядя Хамбергу прямо в глаза, Поутит отчеканил: «Все они извлечены из обломков немецкого самолета, сбитого над Лондоном».
Через несколько долгих недель соглашение все-таки было достигнуто. Гриффис взял обязательство выплатить «Эншильда банк» 8 млн. долларов. Он также гарантировал, что против СКФ по окончании войны не будут применены антитрестовские законы. СКФ оставит за собой всю собственность в Германии на вечные времена. Соединенные Штаты заверили, что простят, забудут и — самое главное — сохранят в тайне связи СКФ с нацистами.
Тем временем общественность США начала проявлять признаки беспокойства. Рабочие филиала СКФ в Филадельфии прослышали про сделки с нацистами. В либеральной газете «ПМ» появилась статья, в которой фон Розен и Бэт обвинялись в тяжких должностных преступлениях и торговле с сообщниками врага. Некоторые сотрудники из административных органов СКФ, обеспокоенные характером деятельности корпорации, начали писать доносы.
14 мая 1944 года Бэт дал интервью газете «Вашингтон пост». Он предупреждал: если критика левой прессы возымеет свое действие и компания будет национализирована или внесена в «черный список», эффективность филадельфийского предприятия резко снизится. Он опровергал предъявленное ему обвинение в сотрудничестве с нацистами и отрицал, что родственник Геринга — его партнер. Что касается фон Розена, то он, по словам Бэта, директор по сбыту, и только. Да, Бэт не отрицал, что в качестве доверенного лица он представлял интересы владельцев СКФ. Однако никто не узнал, что стал он таковым с единственной целью — сохранить компанию от конфискации как иностранную собственность.
Однако сбить волну протестов честных американских служащих и рабочих на сборочных линиях завода в Филадельфии не удалось. На бурных заседаниях профсоюза цеховые старосты обсуждали вопрос о забастовке. Возвращаясь с работы домой к женам и детям, рабочие с возмущением говорили о сделках с врагом. Казалось, то, что, к сожалению, не сумело сделать правительство США — прекратить деятельность СКФ, — смогут сделать рабочие.
Однако Бэт был начеку. 16 мая он устроил общий митинг в огромном дворе завода, на который собралось восемь тысяч служащих СКФ. Воспользовавшись доверием, которое всегда испытывали к нему рабочие концерна, Бэт произнес речь, забравшись на высокую трибуну, украшенную четырьмя американскими флагами, трепещущими на ветру: «Ничто из нашей продукции не достается врагу! Уверяю вас, друзья мои! Все слухи о том, что наша компания в Швеции находится под влиянием фашистов, — сущая чепуха! Эти слухи — гитлеровская пропаганда, направленная на то, чтобы вывести нас из строя».
Ловкий трюк Бэта удался: ложь была принята за чистую монету. 18 мая министерство финансов и управление по охране секвестрованной иностранной собственности сделали совместное заявление для прессы, которое гласило: в результате проведенного расследования с СКФ «полностью снято обвинение в сотрудничестве с врагом». «Как военное, так и военноморское министерства, — говорилось в заявлении, — довели до сведения министерства финансов и главы управления по охране секвестрованной иностранной собственности следующее: „СКФ индастриз“ и „СКФ стил“ вносят вклад в военные усилия США…»СКФ индастриз" и «СКФ стил» добились прекрасных показателей, выполняя военные заказы, и любые резкие сокращения выпуска продукции незамедлительно скажутся на производстве необходимого военного снаряжения".
