Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны - Рыжков Владимир Васильевич
На съезде, проходившем в гостинице «Космос», тоже был большой спор именно по этой теме: надо ли правозащитникам участвовать в политике или не надо. И что интересно, большинство делегатов съезда проголосовало так же, как и слушатели «Эха Москвы», то есть за то, что пусть правозащитники и не ассоциируются с какой-то конкретной партией, с какими-то конкретными политиками, но они не могут стоять вне политики. Потому что если сегодня правозащитное сообщество не будет защищать политические права граждан, то завтра этим займутся и уже занимаются не правозащитники.
С другой стороны, например, такой известный советский правозащитник, как Александр Гинзбург, который прожил последние десятилетия во Франции, выдвигал такой тезис: правозащитное движение, диссидентское движение в СССР – это движение скорее нравственное. Люди, участвующие в этом движении, чисты перед самими собой, перед своей совестью, они работают на свою совесть. При этом они всегда были не очень эффективны в конкретном «подтачивании», в разрушении советской тоталитарной системы, которая закончила свои дни в 1991 году. В то же время он говорил, что ту советскую систему можно было ликвидировать, эффективно борясь с ней изнутри. Но здесь другая проблема, говорил он, люди, которые работали в советской системе и к диссидентскому движению не примыкали, не были чисты перед самими собой, потому что были в значительной степени конформистами, поскольку работали на систему. Но при этом они все равно были более эффективны в разрушении этой системы, потому что «подтачивали» ее изнутри.
Конкретный пример: вклад М. С. Горбачева и либералов Политбюро в полную реформацию СССР, а также вклад кандидата в члены Политбюро Б. Н. Ельцина был гораздо больше, чем вклад того же Гинзбурга и других правозащитников.
Но с другой стороны, был «Мемориал», были публикации («Дети Арбата» А. Н. Рыбакова, книги А. И. Солженицына «В круге первом», «Архипелаг ГУЛАГ», «Один день Ивана Денисовича»), и кто взвесит на весах вклад А. Н. Яковлева как члена Политбюро и секретаря по идеологии и того же Рыбакова с его книгой «Дети Арбата»?
На съезде звучала точка зрения, что правозащитники должны быть против любой власти – не важно, демократической или тоталитарной. И это правда. Но это только часть правды. Потому что если страна становится более демократической, то это одна работа. Если же страна становится более авторитарной – это другая работа. В связи с этим голосование радиослушателей точно отражает тенденцию: страна становится более авторитарной и поэтому поневоле правозащитники политизируются. Потому что речь идет в нашей ситуации не об отдельных недостатках системы, а о неприемлемости системы в целом.
И все же правозащитное движение как таковое (диссидентское движение, инакомыслие, это можно по-разному называть) – это движение, скорее, нравственное. Ведь по мнению многих политика цинична и грязна сама по себе. Это несовместимые вещи. И может быть, когда слушатели «Эха Москвы» голосовали за то, что правозащитники должны идти в политику, они имели в виду то, что в России плохо обстоят дела с правами человека и их надо защищать? Поскольку власть это делает отвратительно, просто нужны какие-то люди, политики и правозащитники, работающие вместе, которые хоть как-то защищают права человека?
История с Владимиром Буковским (он 18 декабря 1976 года был обменян на Луиса Корвалана и проживает сейчас в Англии) и выдвижением его в президенты известна, и известно, чем она закончилась. Можно спорить по поводу десятилетнего проживания в стране – в законе не оговорено, должно это быть в любое время или непосредственно накануне выборов. В законе также не оговорен вопрос двойного гражданства – у Буковского нет гражданства Англии, но он имеет там вид на жительство. Но третья формулировка по отказу Буковскому поражает – он якобы не смог предоставить документы, доказывающие, что он писатель. Видимо, он должен был быть членом Союза писателей?
Или, например, история с бывшим генпрокурором Ю. И. Скуратовым, которому несколько лет назад отказали в регистрации в кандидаты в депутаты Госдумы за то, что он не указал, что он профессор. То есть он указал, что преподает в вузе, но забыл написать, что профессор.
О чем это говорит? Во-первых, наше законодательство в массе своей противоречит Конституции – это чисто российский парадокс. Например, Конституция говорит: «Граждане имеют право на демонстрации».
А законодательство вводит запретительный порядок проведения демонстраций. Или, скажем, Конституция говорит: «Каждый, достигший 35 лет, вправе выдвинуть свою кандидатуру в президенты». Но законодательство о выборах президента носит запретительный характер: требуется собрать два миллиона подписей в течение одного месяца – только очень богатые люди себе могут это позволить либо люди, у которых есть поддержка Администрации Президента.
Так и с Владимиром Буковским. Кто сказал, что гражданин, имеющий вид на жительство в Великобритании, Чехии или Монголии, но при этом имеющий российский паспорт, как Буковский, не может стать кандидатом в президенты? Кто это сказал? Это не вытекает из Конституции.
Вроде бы тут есть какое-то решение Конституционного суда. Но у нас Конституционный суд в 1996 году сказал, что губернаторы должны выбираться, а потом он же сказал, что нет, могут и не выбираться. У нас Конституционный суд, к сожалению, в последние годы тоже подвержен политической конъюнктуре. И в итоге происходит смещение нынешней России к Узбекистану. В Узбекистане тоже проходят президентские выборы и избирается на очередной срок Ислам Каримов, президент Узбекистана. То есть человек, который с 1991 года уже глава Узбекистана… И у него, как и в России, всего три, отобранных самим Каримовым, номинальных «противника». А реальная оппозиция до выборов не допускается на формально «законных основаниях».
То есть у нас фактически Конституция провозглашает свободу выдвижения кандидатов в президенты, а по факту – выстроена уже почти узбекская система.
На Третьем всероссийском съезде правозащитников делались следующие доклады: «Положение некоммерческих организаций» (в последние годы было резко ужесточено законодательство о неправительственных организациях), «Подавление свободы собраний и ассоциаций» (например, Г. К. Каспаров даже не смог снять зал для собрания своей инициативной группы, потому что в Москве не нашлось собственника, который бы сдал ему помещение в аренду), «СМИ: возвращение к истокам – цензура, преследование журналистов», «Шпиономания и глобальная секретность», «Сельское рейдерство: отъем земли у крестьян», «Нарушение избирательных прав граждан». «Антифашизм и противодействие ксенофобии», «Судейская реформа», «Государственный террор – специфика нарушений прав человека на Северном Кавказе», «Экологический произвол», «Произвол в службе исполнения наказаний».
Всего 12 тем, и они на съезде обсуждались по нескольку часов – с фактами, цифрами, именами убитых журналистов, посаженных по сфабрикованным уголовным делам ученых. И тут речь идет не о том, что какая-то кучка «проплаченных Западом» правозащитников чего-то демонстрирует за западные гранты. Речь идет о том, что по 12 направлениям – от СМИ до сельского хозяйства, от социальных прав до шпиономании – ситуация с правами человека в России системно ухудшается.
Есть рейтинги международных организаций, которые по очень четкому набору критериев оценивают всех – и американцев, и россиян, и французов, и нигерийцев, и монголов, – всех. Так вот, к сожалению, если в 90-е гг. мы признавались свободной страной, то в начале этого тысячелетия мы перешли в разряд частично свободных, а в 2005 году, впервые за постсоветскую историю, Россия была отнесена к несвободным странам. И это не потому, что ЦРУ проплатило, это связано с реальными нарушениями прав человека, с которыми сталкивается наша страна.
Кстати, о Западе. С одной стороны, наверное, Запад может каким-то образом влиять и пытается оказывать давление на Россию – именно в сфере защиты прав человека. С другой стороны, любое вмешательство, любой голос, поданный из-за границы России, воспринимается здесь непременно как вмешательство во внутренние дела.
