Разрыв шаблона - Соловьев Владимир Рудольфович (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Америка всегда была больна идеей своей исключительности. Временами это приобретало экзотические формы. Так, в какой-то момент в стране вдруг появились мормоны, которые на полном серьезе уверены, что Иисус Христос бывал в Америке. Именно этим событиям посвящена Книга Мормона, послужившая вдохновением для немалого количества комиксов и одного прекрасного мюзикла и вместе с этим, разумеется, существенно повлиявшая на мировоззрение определенной части американцев.
Ощущение своей исключительности вообще развито у американцев очень сильно. Американская нация собрана из самых разных мигрантов, переплавленных в этом замечательном котле, и теория исключительности постепенно въедалась в их мозг все крепче. В XX веке им уже нужно было найти для себя объяснение, почему же они такая великая империя. Но никогда еще заявления об американской исключительности не звучали так ярко, жестко и непримиримо, как в веке XXI. Потому что вдруг стало ясно, что главной отличительной чертой Америки является не только то, что «одна нация под Богом». Но и то, что это единственная сверхдержава (и большую роль здесь, конечно, сыграл распад Советского Союза и его уход с глобальной арены). И возможность послать куда угодно войска. И то, что на собственной территории в XX и XXI веках у Америки не было сколь угодно значимых войн, о которых можно было бы говорить.
Невольно они начинают ощущать себя некой космической супердержавой, которая посылает свои корабли на все остальные планеты для проведения даже не колонизации, а обращения в цивилизацию. Иными словами, они – цивилизаторы. А в чем суть этой американской цивилизации?
Ну как в чем. Суть в том, что она борется за права! Ведь именно в Америке и негры – ох, извините, афроамериканцы – боролись за права, и женщины боролись за права, и рабочие боролись за права… все боролись за права! Понятие прав становится настолько важным, а борьба за них – настолько существенной, что в какой-то момент времени накал борьбы, помноженный на традиционный религиозный запал, зашкаливает, и Америка приходит в морально-этический клинч, когда приходится выяснять, что важнее.
Как мы уже говорили, важную роль здесь играет то, что Америка – одна из немногих западных стран, где католичество как таковое не являлось определяющим. Ну есть католики – хорошо. Но что это вообще дает? О чем это католичество? Если мы посмотрим на страны, где доминирует католичество или православие, и посмотрим на страны протестантские, то заметим, что базовое отличие – о чем мы тоже уже говорили – состоит в том, что у католиков есть некий Папа. Англикане с этой темой давно разобрались, протестанты, собственно, тоже. Для них понятие единого религиозного авторитета отсутствует. То есть Америка – это страна, с одной стороны, находящаяся в более чем пуританской традиции, особенно в глубинке, а с другой стороны, не признающая верховенства абстрактного единого лидера церкви. Его просто нет. А раз его нет, появляется большое количество проповедников и людей, распространяющих собственные теории и трактовки. Не случайно говорят, что в Калифорнии самый выгодный бизнес – это своя религия.
Так что чувство исключительности поддерживается еще и отсутствием вертикали религиозного сознания. Возникает представление о себе как о стране, главная задача которой – нести демократические ценности.
Ценности.
Это же такое вкусное слово.
Оно ведь не может не нравиться – любому человеку. Американские ценности правильные, и воплощает их президент, являясь одновременно и лидером государства, и символической фигурой морально-этического демократизатора и цивилизатора.
Итак, в XXI веке Америка чувствует свою абсолютную исключительность, способность решить любую проблему военными методами. У нее нет никакой необходимости вступать в какие-либо научные диалоги. Вообще. Само понятие спора теряет всякий смысл. О ком и о чем спорить? Тот редкий случай, когда невозможен никакой спор о сути, наподобие тех, которые велись между евреями и христианами в Испании в Средние века. Есть наша точка зрения – и неправильная.
Почему?
Ответ очевиден: потому что мы хорошие. Ну о чем тут говорить? Ведь все, что мы предлагаем, – хорошо. Как может нормальный человек с этим не соглашаться? И наши ценности превыше всего. Какие это ценности? Права личности.
Америка – страна, которую делает личность. И внутри этой личности есть Господь. Он тебя любит. И его любовь выражается во вполне конкретных вещах: дом, семья, подвиг. В конце фильма ты все равно всегда побеждаешь. Ты же воспитан на голливудских фильмах, ты знаешь, что герой не может проиграть. Даже если ты погибнешь за родину, с ней ничего не случится – в первую очередь потому, что на твою родину и так никто не нападает. По крайней мере, иноземные солдаты ее не топчут.
А где-то там, далеко, наши мужественные парни бьются с глупостью всего человечества, объясняя ему, как надо жить, и помогая сделать правильный выбор. И наши парни – всегда хорошие парни. И всегда борются против плохих.
Выяснилось, что построена абсолютно человекоцентричная психология. Человек находится в центре всего. Тот самый человек, который добивается успеха. Этот человек должен был во время Золотой лихорадки первым добежать и застолбить золотоносный участок. Этот человек должен был сделать выбор и отправиться из своей страны – из Ирландии, Англии, России, откуда угодно – в новое прекрасное далеко, а потом там пробиваться, чтобы чего-то добиться. Вся история Америки – история успеха этого человека. Он отказывается от привычного социума, от родины, от окружения, чтобы добиться того, во что верит. И его интересы являются, по большому счету, основополагающими. Есть только его интересы. Он в центре.
Все, что делает этот человек, он делает для себя, а не ради некоего абстрактного Бога. Речь об этом даже не идет – просто потому, что это не американская история. Они не евреи. Конечно, среди них много тех, кто исповедует иудаизм, но в массовой психологии, психологии исключительности, общие религиозные корни отсутствуют. Каждый приходит со своей религией, у каждого есть право на свою религию, человек выбирает себе Бога и то, как в него верить. Именно поэтому расплодилось такое количество сект в той же Калифорнии. Человек определяет все. Он в центре. Он творец. Он вершитель. Даже синагогу ты можешь себе выбрать, какую хочешь. Хочешь – это будет реформаторская синагога, и там будут одни геи. Тоже нормально. Главное же – человек! И если есть такие люди, то они и будут в центре.
Исключительная страна исключительных людей. Но, когда человек становится точкой отсчета, получается, что все его права, по сути, – воплощение возможностей реализовывать его желания. Желание владеть землей, собственностью, вступать в брак, расторгать брак (хотя это право, напомню, появилось все-таки благодаря не американцам, а Наполеону), желание защищать свои права – для чего есть судебная система. Человек определяет, что ему можно, а чего нельзя, поэтому он носит оружие и имеет возможность бороться с системой, так как он выше системы.
Хорошо ли это? Да прекрасно! Только есть и обратная сторона. Она описана Достоевским: «Кто я – тварь дрожащая или право имею?» Ты вдруг начинаешь задавать вопросы: «Допустим, нас двое. У одного один набор моральных ценностей, у другого – другой. Кто из нас прав?» И мы говорим: «Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого». Здорово. Но в реальности это к чему приводит?
Как насчет свободы личной жизни? Как я могу кому-то запретить вступить в брак с представителем своего пола? Никак. И эти люди борются за свои права, используя разнообразные технологии. Они борются, это их право, это их жизни. И американцы к этому относятся абсолютно спокойно. По мере раскачивания традиционной морали, которую их предки привозили из тех стран, откуда они приехали, старые запреты начинают восприниматься как пережитки, и ты уже действительно не можешь ответить на вопрос, почему должны быть одинаковые права у мужчин и женщин, у белых, черных, желтых и серо-буро-малиновых – а геи? Им почему нельзя?