Бандитский Петербург - Константинов Андрей Дмитриевич (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Подпольное бандитско-воровское государство рвется к своему признанию де-юре. Если это произойдет — последствия будут необратимыми, это будет означать полное поражение государства легального. Уже сейчас, находясь (хотя бы формально) в подполье, организованная преступность успешно решает такие вопросы, как например кадровые перестановки в различных государственных учреждениях. Приведенные ниже схемы вывода из игры неудобных, обкатанные мафией в условиях подполья, помогут понять, какое влияние на дела государства может оказать организованная преступность в случае ее хотя бы частичной легализации.
Пособие для негодяев
Предлагаемые схемы нефизического устранения опасных для организованной преступности противников — не плод больного воображения, а горькая реальность, с которой приходилось сталкиваться тем, кто добирался до нервных узлов «спрута». По сути дела, это красиво задуманные и профессионально выполненные оперативные комбинации. Ни для кого не секрет, что организованная преступность уже давно располагает высококлассными профессионалами из числа бывших и ныне действующих сотрудников различных правоохранительных органов. Профессионалы умеют отрабатывать свой хлеб — тем более если это хлеб с маслом…
Если проблемой подпольного государства становится принципиальный и умный опер, то его физическая ликвидация не даст нужного эффекта. Наоборот, его устранение может только подтвердить то, что он шел в нужном направлении. Таких выводят из игры другими способами. Прежде всего фигуранта нужно тщательно изучить. Хорошо, если у него есть слабости, если же их мало, против него будут использованы его же сильные стороны. В подразделениях МВД постсоветской системы очень многое зависит от «коэффициента личной преданности» подчиненного по отношению к начальнику. Часто, правда, эту самую личную преданность называют лизанием задницы, и уважающие себя профессионалы этим не увлекаются. На этом и играет агент влияния, которому поручена комбинация. Агент влияния — это завербованный действующий сотрудник. Не сразу, исподволь, намеками, он будет создавать у начальства общенегативное отношение к разрабатываемому оперативнику. А что в России может быть хуже невзлюбившего тебя начальства? Оно запросто подкинет оперу парочку глухарей (то есть бесперспективных, нераскрываемых дел) [71], да еще будет дергать каждую неделю, требуя отчета и результатов. Если все это происходит одновременно с разработкой этим сотрудником оперативной комбинации, которая может быть ювелирной по изяществу задуманного, то конкретное воплощение этой комбинации может стать просто топорным или вовсе не быть. Опера могут сорвать с разработки и приказом «совсем сверху» — из Москвы, например. Нужно срочно лекцию где-нибудь прочитать. Или прибыть на усиление в группу, специально созданную для расследования чего-нибудь… Был такой конкретный случай в Москве, когда со всей России насобирали классных оперов (старших офицеров), которые занимались канцелярской работой, в то время как у них дома рассыпались, как карточные домики, уникальные комбинации — они ведь требуют постоянного контроля и личного участия… Ну и, естественно, будут постоянные попытки личной компрометации. Если оперативник хороший агентурист и постоянно встречается со своими источниками — в ресторанах, например, — такую ситуацию можно попытаться перевернуть, намекнув, что опер сам уже стал источником. Если разрабатываемый не пьет — значит, надо везде говорить, что он брезгует стакан поднять с товарищами по оружию… Рано или поздно все посеянное даст всходы.
Если нужно убрать из процесса поддерживающего обвинение прокурора, то начинать лучше всего с кампании клеветы, доносов и заявлений на него. Пока все проверят, ему так вымотают нервы, что он уже будет не боец. Одновременно с этим можно создать атмосферу опосредованной угрозы самому прокурору и членам его семьи, постараться спровоцировать какой-нибудь скандал в людном месте, выставить этого прокурора пьяницей и хулиганом, карьеристом и интриганом. Подождав, пока у объекта не начнут сдавать нервы, можно организовать его встречу в ресторане с однокурсниками, работающими юрисконсультами каких-нибудь солидных фирм. Однокурсники за рюмкой поговорят с ним по душам, посочувствуют, обрисуют перспективы — жуткие в случае какого-нибудь прокола и неадекватно мизерное поощрение в случае нормального доведения дела до конца. А потом однокурсники, качая головой, спросят: «Старик, на кой черт тебе это надо? Кому и что ты хочешь доказать? За кого ты бьешься? Воевать нужно не за идею, не в 17-м году живем… Воевать нужно за себя и свою семью, а не за то, чтобы твоему начальству спасибо из Москвы сказали».
И прокурор может сломаться. Может отказаться поддерживать обвинение. Он не обязательно станет при этом коррумпированным прокурором, он будет просто сломанным человеком. Не стоит его презирать за это — у каждого свой запас прочности… [72]
Если в процессе изучения личности «неудобного» следователя будут установлены его слабость к спиртному или к прекрасному полу (а лучше и к тому, и к другому), то успех комбинации — вопрос времени. Вокруг следователя нужно создать нервную атмосферу, чтобы он как можно чаще снимал стрессы выпивкой и женщинами. Можно подвести к нему какую-нибудь проститутку, лучше — венерическую больную. Если следователь женат, то после того как он переспал с проституткой, а потом заразил жену, семья его почти наверняка распадется. Пить он станет еще больше — нужно только, чтобы рядом были хорошие, душевные собутыльники, может быть, его же однокурсники, потому что не все после окончания юрфака идут в милицию. С похмелья следователь будет делать больше ошибок, а значит, больше обоснованных жалоб пойдет его же начальству… Пьющие люди легко запутываются в долгах, и обязательно должен быть приятель, который все время будет одалживать…
Когда увлечение спиртным перерастет в запои, нужно всего-навсего накачать следака до полного бесчувствия (лучше, чтобы его при этом увидел кто-нибудь из его коллег), украсть у него табельное оружие и удостоверение и положить спать где-нибудь на лавочке… Он проснется уже не следователем, а так… дерьмом подзаборным. За утрату оружия и удостоверения премии, как известно, не полагается…
С мешающим журналистом, пытающимся работать по мафии, справиться и вовсе несложно. «Борзописцы», как правило, не представляют всех тонкостей оперативной игры, но считают себя экспертами и специалистами. Их легко запутать и обмануть, подставить, а потом вытащить из дерьма, в которое они сами вляпались, выступить в роли спасителя и благодетеля. Если «писака» попался неблагодарный, нужно его дискредитировать в глазах его же аудитории — и пусть пишет! Ему уже никто не поверит, и весь заряд его материалов уйдет в воздух. Неплохо действует методика распускания слухов: дескать, этот принципиальный правдолюбец на самом деле — стукач (лучше комитетовский, причем со стажем). А вербанули его в свое время на чем-нибудь совсем грязном и позорном — допустим, на том, что он кого-то когда-то изнасиловал (лучше — несовершеннолетнюю или несовершеннолетнего). И вообще, ему на самом деле мафия платит, а все его разоблачения — это не что иное, как реклама тех же бандитов, — чем страшнее он о них пишет, тем больше их боятся и тем больше у них смиренных жертв. Нужно, чтобы кто-нибудь из преступных авторитетов даже похвалил его как-нибудь на не очень узкой тусовке: «Знаю, знаю… Нормальный парень… С ним можно решать вопросы, причем не очень дорого». Ну и, конечно, продолжать внимательно следить за самим разрабатываемым — использовать малейшие ошибки, которых, как известно, совсем не бывает только у тех, кто совсем не работает.
Методы нефизического устранения противников могут варьироваться и комбинироваться. Самое неприятное заключается в том, что для проведения в жизнь своих целей оргпреступность очень часто использует нормальных людей, управляя ими втемную — сверху или снизу. Кстати, еще один опробованный способ вывода из игры — это выталкивание наверх, повышение в должности, — но с уводом от конкретной проблемы. Не стоит рассматривать все рассказанное выше, как просто страшилки. Это нужно знать. Причем знать это нужно не только тем, кто изучает организованную преступность или борется с ней. Знать это нужно обычным нормальным гражданам — тем, кто создает общественное мнение. Если эти знания дойдут до вас — то, может быть, большую морально-психологическую поддержку получат те люди, которые, рискуя собой и своей судьбой, пытаются как-то помешать усилению власти преступного государства в государстве [73].
