Моя душа состоялась. Дневник Алены - Полюшкина Елена Викторовна (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
История. Литература. Английский. Русский.
Это то главное, чему сейчас должна посвятить большую часть времени. Is it really? I don’t sure. Ребята, все это здорово…
Образцов умер. Пусть земля ему будет пухом. Царствие ему небесное. Аминь.
Так вот, все вы господа – замечательные, но люблю я Г. Этого сумасшедшего, этого лохматого, а иногда лысого черта, этого неисправимого вруна и авантюриста. И всю себя бы ему отдала. (Если это не затрагивает лично во мне – бери). Творчество и цели – оставь. Но я не видела его больше двух лет. Я понятия не имею, где он находится, что с ним. Неизвестность может свести с ума. Когда начинаю думать о нем, забываю все и ревную свою бессмысленную, как сейчас, кажется, жизнь без него ко всему мелкому и никчемному, которого было слишком много. Хочу его любить так же сильно всегда, даже зная, что безответно.
9.05. «Презрения достойны те, кто его боится». Перечитать: Ларошфуко, Вовенарга.
Центр Москвы. Что может быть очаровательней, тоньше, изысканней. Я с ума схожу от счастья и от горя. От счастья – потому что я – здесь, хожу, не чувствуя никакой усталости, дышу запахами весенними, ощущаю ветер, самый ласковый на всем белом свете. Я изнемогаю от восхищения. Все здесь до чего прекрасно. От горя – потому что я – не здесь, не живу, не работаю, только гостья. Повосторгаюсь и уеду в свой Павлово-Посад или еще хуже, Kazan. Во мне все противится этому. После всех этих весенних великолепий Москвы снова в это сонное болото. Для меня каждая мелочь здесь – целый мир. Мне здесь сильнее чувствуется. Яркая бабочка на асфальте – и во мне все ликует. Не могу выразить словами всю огромность переполняющего меня чувства.
С другой стороны, я понимаю, что необходимо что-то конкретное делать, чтобы приблизиться к этому празднику жизни.
Во мне будто все раздваивается, расстраивается… Теряю ощущение времени. Подключаются все чувства после шестого. Я живу сейчас только душой, чем-то неведомым, но таким волнующим и прекрасным. И ничего больше не надо. Наслаждение от жизни, от себя в ней, от Москвы, которая и есть сама жизнь. Здесь воздух благороден, он пронизан великими мыслями и чувствами. Я это чувствую.
Я одна. Это счастье. И это боль. Большей свободы никогда не испытывала. И большего одиночества. Я получаю какое-то горькое наслаждение от своей бесприютности. Все эти улицы, цветущие деревья, все эти благородные дома и ма-жорские лица – я люблю. Я упиваюсь своей отчужденностью и одновременно чувствую себя частью всего этого, любимого мною. Словно я имею на это право, и никуда это не уйдет. Вместе с тем – сомнение и тоска. И все так тесно переплелось, что я с трудом улавливаю цельные эмоции и мысли. В основном же опять – подсознание, ассоциации. Цветовые, звуковые и душевные малейшие тона – все однажды и только сегодня. Это я.
Алину, мою любимую и единственную героиню, я слышу, даже больше, она теперь – это я. Мы одно.
В душе – рыданье и смех. Неразрывно сложное состояние. Чудное состояние. Любимое, как вдохновение.
В центре Москва состоит из парочек, людей, выгуливающих собак, и зелени деревьев, их здесь много. Я нашла самый лучший скверик. Сижу и балдею.
Я буду здесь жить. Мне больше ничего на земле не надо, кроме этого света и тиши, кроме тополей и цветущей вишни. Я опровергла всех взглядов покорность. Сегодня меня коронуют на вздорность. «Его величества все капризы чтоб были исполнены», – шепчет призрак чьей-то прошедшей судьбы невезучей. «Мое почтенье, – безумствует случай, – это же счастье. Вас здесь так ждали. Я Вам давно говорил о награде».
Скандал разразился в прошлую среду. Ветер сказал, что я – его нежность. И он сочиняет свои сюиты лишь для меня. Обиделся призрак чьей-то прошедшей судьбы невезучей. А я, как всегда, надеясь на случай, уже улыбалась. И все бульвары мне напевали мотив знакомый. Я их любила лечить от вздора. Когда июнь бередит все струны, и память отчаялась встретить…
Меня сегодня короновали. А я подумала: май нахальный мне волосы вздорными вскриками треплет, и пальцы его холодны от страха.
Волосы треплет ветер-насмешник.
Теплотою сюита очарована. Ей ветер предложил на бис, под аккомпанемент моего голоса, остаться сегодняшнего дня легкомыслием. Что может быть лучше весенних запахов на подносе растроганной Москвы. Фиалковая бледность. Веки вздрогнули. Эпиграфом – мои тревоги были.
Если сегодня не дозвонюсь, значит, это все. Красивых мужчин не много, но стильных – достаточно.
Никаких вариантов. Стану вдохновением этого дня. Он принадлежит мне. А я Москве.
Безумствует ветер: останься здесь. Я обожаю этих деревьев благородство. Но разбежимся до следующей игры, до нового стихотворения. А когда на «ты» с этим городом? С прошлого мая. Я и не заметила. Плачу снова. Вы же сегодня стали новой. Вам не говорили? – вы стали счастливой.
Скоро уходить. Будто прощаюсь с близким. Любовь с первого взгляда. Я буду Вам, сквер, писать записки, письма, стихи и сценарии, все для Вашей очаровательной милости.
10.05.
Бессонница майского города Во мне отзывается жалобой.
Снова застопорилось. Не пишу. Не получается. Не удается сказать. Вчера был такой великолепный день, он сам – произведение. А я не могу достойно сказать о нем. Господи, за что? Я все так хорошо помню. Этот день не может остаться обычным. Таким посвящают поэмы. А я – не могу и 20-ти строчек! За себя не боюсь, как боялась раньше, что отняли, когда вдруг не писалось. Почти. Раздражение накатывает. Нет, все-таки боюсь. Разрыв между желанием выразить многое и невозможностью оформить все это в гармоничные и искренние созвучия меня мучит.
Надо заниматься науками, а я только и делаю, что занимаюсь собой. Лентяйство и самовлюбленность. Гордыня и ирония. Жалость к себе и осознание своей значимости. Все это я, Алина, Эливия, …где конец? Вернее, где начало. Никаких конкретных удачных фраз, лишь перебираю давно или недавно появившееся, прошедшее во мне уже.
Денег мало. Нужны на оплату квартиры или курсов. Хотелось бы и то, и другое. Просить, чтоб прислала мама, совесть не позволяет.
Прочитала очень точное определение творческого самочувствия. Потрясающе. И тем обидней для меня невозможность выразить всего переполняющего меня, чем больше я понимаю, что вчера было одно из тех редких состояний отдохновения душой и работы душой. Что может быть сладостней? Я запомнила свое состояние. Это был неконтролируемый поток, бессвязное бормотание. Дай Бог, еще удастся выразить его в стихах.
