Путин. Замковый камень российской государственности - Винников Владимир (список книг TXT) 📗
Подобная стратегическая линия достигла своей кульминации сразу после событий 11 сентября 2001 года, когда Путин первым среди иностранных руководителей сделал звонок в Белый дом президенту Джорджу Бушу-младшему с уверениями в тотальной поддержке, вплоть до военной. А вслед за этим для американских войск была открыта вся территория Средней Азии, которая до того времени по инерции считалась зоной преимущественно российских интересов. Как следствие, в странах Средней Азии появились американские военные базы, а правящие режимы этих стран примерились к роли американских вассалов.
Не останавливаясь на этих рубежах, Путин позитивно реагировал и на американское предложение использовать российскую транспортную систему для переброски американского снаряжения и войск для экспедиционного корпуса США в Афганистане. Спустя полтора года, в марте 2003 г., реакция РФ и Путина на американское вторжение в Ирак была также весьма осторожной. Хотя Москва официально заявляла о недопустимости использовании военной силы без санкции СБ ООН и пыталась склонить к такой же линии ведущие европейские державы, сам Путин предпринимал максимум усилий для того, чтобы не испортить отношения с флагманом Запада.
В 2004 году он открыто высказался в поддержку избирательной кампании Дж. Буша-младшего и против прихода к власти кандидата от демократов А. Гора. Кульминацией этой стратегии Путина была его поездка в гости на семейное ранчо Бушей и совместная рыбалка с двумя президентами США. При этом очевидный «американизм» Путина позволял ему блокировать поддержку Вашингтоном сепаратизма внутри РФ. К середине 2000-х годов Путин сумел сильно продвинуться в подавлении сепаратизма на Кавказе и в других регионах РФ, что позволяло больше внимания уделить вопросам российской внешней политики и её вывода на новый качественный уровень.
Второй президентский срок Дж. Буша-младшего, по всем ожиданиям, должен был стать для Путина весьма комфортным, но всё получилось иначе. Давление США на позиции РФ в зоне СНГ и внутри самой РФ продолжилось с новой силой, а международные конфликты требовали совсем другого курса. Что, в конце концов, и стало причиной известной речи, произнесённой Путиным 10 февраля 2007 года в Мюнхене. Тогда Путин впервые прямо отверг схему однополярного мира, использования силы вне рамок СБ ООН, а также сформулировал претензии России к западному блоку во главе с США. Он процитировал выступления натовских руководителей 90-х годов с заверениями о нераспространении блока в Восточную Европу и тут же задался вопросом относительно появления военных объектов США в Болгарии и Румынии. Его речь произвела шокирующая впечатление на собравшихся высших должностных лиц НАТО и США. «Медведь снова просыпается», — писали в те дни ведущие западные газеты. Но это было лишь публичное выражение претензий, а не объявление о конфронтации. Россия всё еще оставалась слишком слабой и уязвимой.
Уже первые проявления самостоятельности во внешней политики России вызвали острую ответную реакцию на Западе, где начала развёртываться жёсткая пропагандистская кампания критики Москвы по традиционным в данном отношении вопросам «третьей корзины» Хельсинкских соглашений 1975 года, т. е. «нарушения прав и свобод человека». К ним была добавлена критика «несменяемости власти», что прямо адресовалось Путину, которого стали характеризовать как «авторитарного правителя».
Подспудно в этом формулировалось главное требование Запада — необходимость «дальнейшей демократизации России». В переводе на обычный язык это означало не просто отказ Москвы от «авторитарной президентской республики» с переходом на парламентскую систему власти, но хаотизацию всей системы управления страной, что позволило бы возобновить процесс деструкции российской государственности. В свою очередь это вело к диффамации Путина с понятными личными последствиями для него. Это давление стало консолидированным в 2008 г., когда Запад в открытую, ультимативно потребовал неучастия Путина в президентских выборах.
Путин: пауза (2008–2012)
В ответ Кремлём была осуществлена «асимметричная» комбинация: президентский пост занял один из «питерцев», ближайшего к президенту круга людей, окружения, — известный своими «либеральными» симпатиями и занимавший должность первого вице-премьера Дмитрий Медведев. Который, видимо, успешно прошел «рентген» со стороны специально с этой целью назначенного главой правительства Виктора Зубкова. Сам же Путин, объявленный «национальным лидером», в 2008–2012 гг. занимал должность премьера и как бы отошёл на вторую позицию. Это сразу дало себя знать как во взаимоотношениях с Вашингтоном и Брюсселем, так и в подходах к острым региональным конфликтам — таким, например, как Ливия и Иран. Еще сильнее качнувшаяся при Медведеве в сторону Запада политика Кремля позволила уничтожить Муаммара Каддафи, довела до крайней черты конфронтацию с Тегераном. Путин не вмешивался — по крайней мере открыто — во внешнеполитические эксперименты своего протеже. Почувствовав слабину нового «хозяина Кремля», Запад усилил на него давление.
«Красная линия» здесь была пересечена в августе 2008 года, когда при молчаливом согласии Запада и открытом подстрекательстве видных сотрудников Белого дома грузинский лидер Саакашвили начал военные действия против Южной Осетии и расположенных там подразделений российских миротворческих сил. Получив соответствующую информацию, Путин, который тогда находился в Пекине на приёме в честь открытия Олимпиады, подошёл к «другу Бушу» и призвал его вмешаться в ситуацию. Речь шла о том, чтобы дать указание Саакашвили «прекратить военные действия в Южной Осетии». На что был получен внешне уклончивый, но довольно ясный ответ. «Мир лучше войны», — ответил «другу Владимиру» Буш-младший. Тем самым он снял с себя ответственность за действия Саакашвили, однако отказался воздействовать на президента Грузии и оставил за США право в любой момент вмешаться в данный конфликт под предлогом того, что он уже превратился в войну, а нужен мир.
Можно предположить, что именно этот эпизод стал поворотным в отношениях между Путиным и кланом Бушей, подтолкнув российского лидера к пересмотру взглядов на перспективы взаимодействия с США и Запада в целом. Путин незамедлительно вылетел из Китая в Россию и, прибыв на Северный Кавказ, одобрил широкомасштабное вступление Российских вооружённых сил в боевые действия, исключающее вмешательство в конфликт со стороны НАТО и США. Взлётно-посадочные полосы грузинских аэродромов были разбомблены, а морское побережье — блокировано Черноморским флотом РФ. При этом были потоплены два торпедных катера, стремившихся атаковать российские корабли. Саакашвили и стоявшие за ним политические группировки Америки явно не ждали столь стремительного и жёсткого ответа. Аналитики и опиравшиеся на их рекомендации высшие руководители США рассчитывали, что «либерал Медведев» либо не осмелится пойти на открытый военный конфликт, либо сделает это так, что Россия потерпит поражение и полностью утратит остатки своего международного авторитета. Они не учли «фактор Путина» и крупно просчитались. Грузинские части потерпели сокрушительное поражение, на Кавказе начала складываться новая геополитическая обстановка.
Избегая открытого участия во внешнеполитических делах (за исключением конфликта в Южной Осетии), Путин наращивал своё влияние на глобальном экономическом фронте, где в его премьерский период развернулась работа по осуществлению «трубопроводной стратегии». Она напрямую завязывала Россию с Германией и другими европейскими странами в обход нестабильной Украины. В апреле 2010 года началось строительство «Северного потока», а уже через полтора года, в октябре 2011-го, первый газ по морскому дну пришёл в ФРГ. Успех на главном, европейском, направлении одновременно означал начало фланговой битвы за Украину.
Путин: перезагрузка (2012-???)
Возвращение Путина в Кремль, несмотря на громкий антураж (массовые акции «болотной» оппозиции, поддержанные Западом), казалось бы, мало что могло изменить во внешней политике России. Но в реальности всё оказалось гораздо сложнее.
