Край обетованный - Мураками Харуки (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗

Но ведь люди наверху наверняка знали, что у Асахары интимные отношения с послушницами?

Одна девушка – «мастер» со стажем – мне поведала, что Иида и Хисако Исии 91 спали с Асахарой. Да и я тоже, призналась она, правда, это было давно. Я не стала судить, хорошо это или плохо. Просто я была под впечатлением от того, какая глубина заключена в Тантре.

А была какая-нибудь реакция после того, как вы отказали Асахаре?

Не могу сказать. После этого я потеряла память – меня ударило током. Вот, еще шрамы остались. (Приподнимает волосы, демонстрируя вытянутый белый рубец.) Помню, как вошла в помещение, где размещалась группа звукозаписи, и потом все, провал. В какой момент и как это произошло – понятия не имею. Вразумительного объяснения ни от кого получить не смогла, сколько ни расспрашивала. Слышала лишь одно: «Похоже, вы с ним подошли к опасной черте». Мне это ровно ни о чем не говорило, я просила объяснить что к чему, но в ответ слышала: «Раз ты ничего не помнишь, нам сказать нечего».

Может, у вас было что-то с тем человеком, которого они имели в виду?

Я абсолютно ничего не помню. Вообще-то мне ужасно нравился один человек, и Асахара сделал ему предупреждение. Но они говорили совсем о другом. Я была в недоумении: «Он-то здесь при чем?»

Асахара очень внимательно относился к любым разговорам и слухам об отношениях между мужчинами и женщинами, и, заметив, что кто-то к кому-то неравнодушен, старался помешать дальнейшему сближению. Он и мне как-то позвонил: «Что ж вы, Ивакура-сан, нарушаете заповеди? Связались с таким-то…» Асахара это произнес с полной уверенностью, хотя у меня с названным человеком никаких отношений не было. «О чем вы говорите? Я ничего такого не делаю», – взвилась я. «Да? Неужели? Понятно», – и положил трубку. Вот что бывало!

Короче, я впала в беспамятство и очнулась в начале того года, когда была зариновая атака. В группу звукозаписи я попала в 93-м, значит, из памяти начисто выпало около двух лет. Правда, как-то раз меня осенило – я вдруг вспомнила, что работала в «аумовском» супермаркете в Киото. Отчетливо представляю всю картину: лето, я, в майке с вырезом, наклеиваю ценники на коробки с лапшой. На полке выстроились пачки стирального порошка. Ужас! Что же я делала все это время?

Я пришла в себя, будто проснулась, в Камикуисики, в наглухо закрытой комнате. Такие помещения обычно использовались «мастерами» для духовных практик, но в моем случае это больше походило на тюремную камеру от силы метр на два; даже без глазка в двери. Хорошо еще дело было зимой, летом я бы там не выдержала. Дверь была заперта снаружи, и меня выпускали только принять душ и в туалет.

За мной присматривала одна послушница, которая пришла в «Аум» позже меня. Я спросила у нее: «Что происходит? Я ничего понять не могу», – но ответа не добилась. Попыталась что-нибудь выяснить у «мастера», моей знакомой: «Зачем меня здесь держат?» – «Все дело в карме. Тобой овладело невежество, карма мира животных». Но это же неправда. Полный бред. Не могли же из-за этого со мной так обращаться.

Чемодан с моими вещами стоял на лестнице, как-то мне понадобилось что-то из вещей, я вышла и столкнулась с Мураи. Он поинтересовался, как дела, я ответила, что никак не могу разобраться в происходящем. Мураи назвал номер своей комнаты и обещал распорядиться, чтобы меня в тот вечер не запирали на ключ. Однако моя опекунша ему отказала: «Встречи запрещены».

Я решила сбежать от нее по дороге в туалет и попробовать найти Мураи, но она меня заметила. Мы сцепились, она разорвала мне майку. Сцена была кошмарная. Я подумала, что если меня затащат обратно в камеру, мне конец, и заорала во все горло. Все выскочили в коридор, Мураи тоже вышел и приказал зайти к нему.

Вообще-то Мураи был очень мягким и милым человеком, но в тот раз он показался мне совсем другим. Очень холодным, безразличным. «Что ты буянишь? Возьми себя в руки», – вот все, что я от него услышала.

Но как раз в это время в Камикуисики со дня на день ждали полицию, держать людей взаперти было нельзя, поэтому меня перевели в Сатиам № 6, а потом снова в офис «Аум» у Фудзи. Там я неплохо провела время – Асахару вот-вот должны были арестовать, и работы почти не было.

В это же время была проведена зариновая атака, поднялся страшный шум. Вам не приходило в голову, что «Аум» могла совершить что-то противозаконное?

Нет. Тогда я еще думала, что все подстроила полиция, чтобы завладеть сведениями о новых членах и последователях «Аум». Несмотря на ужасную историю, которая со мной случилась, я не разочаровалась в братстве, не потеряла веру. Хотя хотелось, конечно, понять, в чем дело, почему Мураи так изменился, откуда вообще эти странности.

Из Камикуисики я уехала потому, что там все пошло кувырком. Всех «просвещенных мастеров» арестовали, а простые «мастера» стали командовать в стиле кто в лес, кто по дрова. Вот я и решила: с меня хватит. Без Асахары быть уже ничего не могло. Никто не пробовал меня остановить. Решила уехать – и уехала.

Не страшно было возвращаться в мирскую жизнь? Не боялись, что не сможете приспособиться?

Я об этом не думала. Была уверена, что у меня получится. Я вернулась домой, к маме, и прожила там с месяц. Мама очень переживала за меня: «По телевизору целый день об этом говорят. Я уже вся извелась». Первое время, глядя новости о газовой атаке, я убеждала всех, что это выдумки, фальсификация, но скоро умолкла – все, кого привлекали по этому делу, давали одинаковые показания. Как это может быть? Похоже, это и в самом деле совершила «Аум». Время окончательно развеяло мои сомнения.

Прошел месяц, и я решила: пора идти работать. Я думала о маме. Новый муж, а тут еще я на голову свалилась. Она чувствовала себя неудобно, нервничала, бедная. Дала мне сто тысяч иен на первое время, и я ушла, устроилась прислугой в гостиницу на курорте с горячими источниками. Самый подходящий вариант, если не хочешь тратиться на задаток, когда снимаешь квартиру. Можно найти место, где за жилье платить не надо.

На собеседовании я, конечно, не сказала, что была связана с «Аум», и меня сразу приняли. Но скоро появился человек из службы безопасности, и все открылось. Хозяйка обещала никому не рассказывать: «Работай спокойно», – но чувствовала я себя ужасно. Проработала там семь месяцев. Платили немного – двести тысяч в месяц, зато чаевые были хорошие. Я выжимала из себя все соки, чтобы заработать побольше. Как-то от одного и того же клиента три раза на чай получила. За один день. Попадались гости, которые считали своим долгом отблагодарить прислугу, когда вселялись и еще перед отъездом. Скопила денег, сдала на права и купила машину. У нас здесь 92 без машины – как без рук.

Вы производите впечатление человека очень оптимистичного и деятельного.

А что мне тогда оставалось? Ничего. Оглядываясь назад, я думаю, что из меня получилась неплохая горничная.

Теперь работаю в салоне красоты. Туда тоже как-то нагрянула полиция. Я разозлилась – что это такое! меня памяти лишили, я сама пострадала! Это не шутка! Но поразмыслив, поняла, что раз я оказалась на стороне тех, кто принес людям горе, то и нечего из себя жертву строить. Поэтому я перестала злиться и выложила полицейским все, что знала.

Сейчас со здоровьем у меня все в порядке. С аппетитом тоже. Ничего не болит. Единственное – память так и не вернулась. Связей с «аумовцами» я не поддерживаю, и маме велела, чтобы она ничего обо мне не рассказывала, если кто-то позвонит. Никаких теплых воспоминаний о жизни в «Аум» у меня не осталось.