Публицистика 1987 - 2003 годов - Федин Василий Тимофеевич (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Сразу же возник вопрос: почему в повести нет ни слова о подвиге 28 героев-панфиловцев. Тут что-то неспроста.
В 1970 году в «Роман-газете» появился большой очерк А. Кривицкого «Подмосковный караул» [18], в котором описывалась история появления первой публикации о 28 панфиловцах в «Красной звезде» 28 ноября 1941 года. Эта публикация-передовица газеты была написана по словам А. Кривицкого в кабинете им — А. Кривицким (начальником литературного отдела газеты) за 40 минут на основании 4-х строк политдонесения дивизии.
После прочтения этой повести возникла масса новых вопросов и сомнений. Могли ли быть правдоподобными донесения политотдела дивизии в несколько строк в те дни, когда ежечасно менялась обстановка? Немцы неудержимо рвались к Москве, мы в отчаянии отступали, сотнями гибли лучшие люди Отечества (и, конечно, не меньше гибло врагов), стояли насмерть и бежали, бежали и снова вгрызались в землю. Непрерывно нарушалась связь штабов с частями и подразделениями, ежедневно менялся личный состав взводов и рот ... Какая уж тут перепроверка донесений.
Но на поспешно написанную передовицу в «Красной звезде» обратило внимание высшее руководство страны и партии: Калинин, Сталин и просили редакцию выяснить обстоятельства подвига, имена героев и всячески популяризировать подвиг в печати.
Поехали корреспонденты в дивизию. Но разве там под пулями, под натиском немецких танков, при продолжающемся, хотя и медленном, нашем отступлении выяснишь обстоятельства? Вот поэтому и было много неточностей и недостоверности в первых публикациях, и эти неточности перешли в последующие публикации.
Политруком 28 панфиловцев в первых публикациях значился Диев, но Диева не оказалось в списках панфиловской дивизии. Был и сражался политрук Василий Клочков. И вдруг появился в статьях и книгах политрук Диев-Клочков. Против такой двойной фамилии возмутилась позднее жена Клочкова. (Об этом — в книге В. Осипова «Политрук Василий Клочков. Хроника. Поиск. Размышления». [19]. Остался к сегодняшнему дню только Клочков. Клочков был, Диева не было.
В конце концов у меня сложилось твердое убеждение: подвиг 28 героев-панфиловцев — это более чем наполовину легенда.
Конечно, тогда в 41-м надо было всячески возвеличивать подвиги, поддерживать патриотический дух армии и народа. Это понятно. Далеко не все бойцы и командиры Красной Армии после первых жестоких поражений сохранили довоенный победоносно-песенный настрой. И легенда о подвиге 28 панфиловцев, наверное, себя оправдала в то время.
Но спустя многие годы после войны почти ничего не знать о действительно героическом и прикрываться только легендой о 28 героях-панфиловцах — я этого не приемлю.
Поражает вот что. Упорно, на протяжении десятков лет люди, причастные к первым поспешным публикациям о подвиге 28 панфиловцев, выдавали и выдают эту полулегенду за полностью достоверное событие. А. Кривицкий — в «Подмосковном карауле», Д. Ортенберг — в книге «Время не властно» [20], и совсем странно — непосредственный участник боев на Волоколамском шоссе, по рассказам которого написана повесть А. Бека «Волоколамское шоссе» — Баурджан Момышулы в книге «За нами Москва» [21]. Впрочем, текст о 28 героях-панфиловцах на стр. 90 - 92 выглядит в его книге чужеродным, не очень связанным с основным текстом. Тут, видимо, постарались редакторы, рецензенты, цензоры.
Вот это упорство в отстаивании легенды, спустя десятки лет после войны, мне представляется очень вредным. Оно затмевает действительные героические подвиги многих сотен, наверное тысяч, бойцов и командиров Красной Армии, кто насмерть стоял на Волоколамском шоссе осенью 1941 года.
Когда вышеприведенные строки уже были написаны, в «Военноисторическом журнале», в № 8, 9 за 1990 год появился совсем необычный материал на тему о 28 панфиловцах под заголовком «Чужая слава». Автор этого материала — главный военный прокурор генерал-лейтенант юстиции А. Ф. Катусев [22].
Отбиваясь от многочисленных упреков, посыпавшихся во все высокие инстанции после публикации в «Правде» 18.Х1. 1988 г. очерка А. Куманева «Судьба Ивана Добробабина, одного из 28 героев-панфиловцев», показывая несостоятельность настойчивых требований защитить бывшего панфиловца И. Е. Добробабина от якобы несправедливого осуждения, он, А. Ф. Катусев, проанализировал все материалы, связанные с причастностью Добробабина к подвигу 28 панфиловцев, историей возникновения первых публикаций об этом. И очень убедительно, как мне кажется, доказал неправдивость многого в этой истории.
Вот несколько принципиальных свидетельств, замечаний и выводов А.Ф. Катусева. «Распространение сообщения в печати о бое у разъезда Дубосеково началось 26 ноября 1941 года публикацией в газете «Комсомольская правда». Называлась она «Слава бесстрашным патриотам». В ней шла речь о том, что на некое гвардейское подразделение «наступало до 60 танков и несколько батальонов пехоты» ... После жестокой и длительной схватки, которая длилась «весь день, всю ночь и весь следующий день», враг устремился на рубежи, которые занимала «группа красноармейцев во главе с политруком Диевым». Горсточка отчаянных храбрецов, по сообщению Чернышева, сдерживала натиск 54 танков более четырех часов.
Как видим, нет ни взвода, ни «ломкомвзвода», а группа гвардейцев во главе с политруком». (А. Кривицкий и Д. Ортенберг в своих рассказах об истории появления первой публикации о 28 панфиловцах ни слова не говорят о том, что двумя днями ранее подобная публикация была в «Комсомольской правде»).
Далее А. Ф. Катусев приводит свидетельство корреспондента «Красной звезды» Коротеева. «...Примерно 23—24 ноября 1941 года я вместе с военным корреспондентом «Комсомольской правды» Чернышевым был в штабе 16-й армии ... Мы лично говорили с Рокоссовским, который познакомил с обстановкой ... При выходе из штаба армии мы встретили комиссара 8-й Панфиловской дивизии Егорова, который рассказал также о чрезвычайно тяжелой обстановке, но сообщил, что независимо от тяжелых условий боев наши люди героически дерутся на всех участках».
Здесь А. Ф. Катусев замечает: «Последние слова в показаниях Коротеева (в показаниях по делу И. Е. Добробабина — прим, авт.) выделены мною не случайно. В них, на мой взгляд, и заложена
БОЛЬШАЯ ПРАВДА БОЛЬШОГО ПОДВИГА, сфальсифицированного затем, считаю преступно, в «героизм взвода Добробабина». Массовый подвиг всей роты, всего полка, всей дивизии безответственностью не совсем добросовестных журналистов приуменьшили до масштабов мифического взвода ... Но когда Коротеев возвратился в Москву, в редакцию, то допустил непростительную ошибку.,. Послушаем его самого: «По приезду вечером ... я доложил редактору Ортенбергу обстановку, рассказал о бое роты с танками противника. Ортенберг меня спросил, сколько же людей было в роте, которая сражалась с немецкими танками. Я ему ответил, что состав роты, видимо, был неполный, примерно человек 30—40. Я сказал также, что из этих людей двое оказались предателями ... 28 ноября в «Красной звезде» была написана передовая «Завещание 28 павших героев»... Таким образом и появилось в передовой количество сражавшихся — 28 человек, т. к. из 30 двое оказались предателями... В дальнейшем я не возвращался к теме о бое роты с немецкими танками; этим делом занимался Кривицкий, который первый написал и передовую о 28 панфиловцах».
Далее А. Ф. Катусев пишет: «Оплошность Коротеева заключалась в том, что он, не побывав на месте событий, не побеседовав с непосредственными участниками боя, не располагая точными данными, к тому же спровоцированный торопливой настойчивостью Ортенберга, назвал значительно приуменьшенную цифру. Перед боем рота старшего лейтенанта Гундиловича, а речь идет именно о ней ... насчитывала до 140 человек, после боя в ней остались около 30. Погибли смертью героев более 100 человек. Коротеев, сам того не зная, исключает из числа не только героев, но и активных участников боя именно эту, отчаянную, стойкую сотню. Для Ортенберга и Кривицкого дальнейший «творческий» процесс оказался довольно простым и безответственным делом — все свелось к «профессиональной» журналистской и редакторской «технике».
