Европе не нужен евро - Саррацин Тило (е книги .TXT) 📗
Источник: МВФ World Economic Outlook, сентябрь 2011, с. 206.
В отличие от США в еврозоне традиционно положительный ресурсный баланс ежегодно от 1 до 2 % ВВП. Однако он скрывает растущее неравновесие внутри еврозоны. Две самые большие после Германии страны еврозоны, Франция и Италия, до валютного союза также традиционно имели положительный ресурсный баланс, но с середины последнего десятилетия он в обеих странах стал сплошь отрицательным, в то время как традиционно положительный ресурсный баланс Германии структурно сильно увеличился. Доходно-расходный баланс и ресурсный баланс еврозоны внешне демонстрируют стабильность, но не показывают драматически растущие внутри дисбалансы.
Традиционным предостерегающим сигналом при дефицитах доходно-расходного баланса или отрицательных ресурсных балансах экономики является динамика валютных резервов национального Центрального банка. Пока профициты импорта финансируются кредиторами или инвесторами из-за границы, не возникает никакой проблемы: связанный с этим ввоз капитала приносит в страну ту валюту, которой оплачивается импорт. Если импорт можно оплачивать в своей собственной валюте, покупая необходимую валюту в Центральном банке, также не возникает проблемы. Но если валютные резервы очень ограничены, то Центральный банк принимает встречные меры:
– Он ослабляет, например, через более строгую денежную политику спрос на внутреннем рынке и тем самым импортный спрос.
– Более высокая процентная ставка может также служить тому, чтобы стимулировать ввоз капитала.
– Снижение цены повышает цену на импорт, удешевляет экспорт и снижает, таким образом, разрыв в доходно-расходном балансе.
В результате возможны разнообразные и гибкие комбинации мер. Но таких возможностей в едином валютном пространстве нет: валютные курсы отменены, процентные ставки и предоставление кредитов регулируются ЕЦБ единообразно для всей еврозоны и тем самым одинаковы для стран с профицитом и дефицитом бюджетного баланса.
Но, по-видимому, при единой валюте существует не одна и та же проблема: никто в Германии в пятидесятые годы не задумывался о том, как нужно было производить перерасчет профицита доходно-расходного баланса Рурской области с дефицитом доходно-расходного баланса Баварского леса. Но проблема тем не менее существовала. Однако крестьяне и работники леса в Баварии могли тратить лишь столько денег, сколько они зарабатывали или сколько кредитов им выдавала местная сберегательная касса. Последних было немного, потому что тогда бедным людям не очень охотно давали кредиты. Поэтому региону государство предоставляло услуги в области образования, расходов на социальные нужды или дорожное строительство, которые финансировались из налоговых поступлений других регионов. Но принципиально действовало правило: та марка, которая поступала для Баварского леса, могла тратиться только там.
Такое же правило действует сегодня и в еврозоне: лишь тот евро, который поступает действительно в Апулию и Пелопоннес, также может тратиться только там. В первые годы валютного союза казалось, что нет вообще никаких проблем: рынки обещали всем странам – членам валютного союза платежеспособность, схожую с германской, государственные дефициты финансирования могли таким образом финансироваться без проблем. Частным должникам также было легко. Банки считались платежеспособными. Процентные ставки оставались низкими. На новые автомобили и новые дома находилось достаточно денег, пока в общей экономике страны один кредит подпитывал другой кредит. Любая импортная операция, происходившая фактически, также находила финансирование в евро, иначе бы она не состоялась.
Эта ситуация изменилась с началом финансового кризиса 2007–2008 годов: банки и другие инвесторы стали более разборчивы в денежных инвестициях и предоставлениях кредита. Начали медленно расти не только процентные ставки по государственным займам в традиционных странах с дефицитом бюджета в еврозоне, но стало все труднее импортировать капитал для региональных дефицитов доходно-расходных балансов.
Основная проблема очень наглядно может быть показана на следующем умозрительном эксперименте: представим себе, что весь денежный оборот на территории валютного союза состоит исключительно из одной валюты в драгоценном металле – золоте или серебре. Представим себе далее, что в начале валютного союза металлические деньги равномерно распределены по всему валютному пространству. А теперь происходит следующее: тот, кто продает товары, получает деньги, кто покупает товары, тот тратит деньги. Те регионы, в которых импорт и экспорт по стоимости примерно одинаковы, не имеют ни притока, ни оттока денег. Те регионы, в которых экспорт длительное время превышает импорт, имеют приток денег, а те, у которых происходит обратное, имеют отток денег. Структурные профициты доходно-расходных балансов в северных странах Европейского валютного союза приводят к тому, что там растут запасы золотых и серебряных монет. В южных же государствах с дефицитами доходно-расходных балансов денег, напротив, становится все меньше. Некоторое время северные государства еще дают взаймы свои золотые и серебряные монеты, для того чтобы юг мог покупать у них еще больше товаров, но когда-то они прекращают это делать. Югу не остается ничего другого, как сокращать свой импорт и снижать цены на экспортные товары. По обеим причинам жизненный уровень на юге понижается до тех пор, пока понижающийся импорт и повышающийся экспорт приведут к финансовой передышке, внешний признак который состоит в том, что большая часть запасов золота и серебра единого валютного пространства снова окажется на юге.
С бумажной валютой принципиально такой же механизм, которым сдерживаются чрезмерные дефициты и профициты доходно-расходных балансов. Однако Центральный банк может оттянуть реальный процесс интеграции тем, что региональные дефициты доходно-расходных балансов сначала будут финансироваться свеженапечатанными бумажными деньгами.
В Европейском валютном союзе в последние годы такое происходило все чаще. Ганс-Вернер Зинн первым обнаружил и описал специфический путь, по которому такое происходит в еврозоне27.
Национальные банки в валютной зоне работают по системе TARGET-2. (Trans-European Atomated Real-time Grass Settlement Express Transfer System.) Это электронная платежная система, по которой коммерческие банки в европейском экономическом пространстве и центральные банки евросистемы производят взаимные расчеты. Эти платежи в любое время имеют сальдо, которое в течение длительного времени образовывалось условно и колебалось. С середины 2007 года, то есть с начала финансового кризиса, требования Бундесбанка из TARGET-2 по задолженности нетто евросистеме сильно увеличились: к концу 2006-го требования нетто Бундесбанка к евросистеме составляли еще 18 млрд €, к концу 2008-го было уже 129 млрд €, а к марту 2012-го сальдо кредиторских претензий выросло почти до 550 млрд €.
Бундесбанк объясняет это следующим образом: «В то время как в немецкие банки через платежные операции небанковского сектора и собственные сделки по тенденции продолжали поступать деньги из-за границы, то в условиях кризиса они были меньше готовы и были не в состоянии давать их взаймы на межбанковском рынке иностранным банкам»28. На основе этого притока, которому не противостояли соответствующие новые займы, им требовалось меньше денег от Бундесбанка. В начале 2007-го немецкие кредитные институты взяли взаймы у Бундесбанка 250 млрд €29. Деньги, которых иностранным банкам сейчас не хватало на межбанковском рынке, они добывали путем усиленного рефинансирования у своих национальных банков внутри евросистемы. Возникшие там из-за сдержанности немецких банков по отношению к коммерческим банкам стран с дефицитом бюджета дыры с финансированием компенсировались тем, что они рефинансировали свои долги в существенно большем объеме, чем раньше, в их национальных банках. Обеспечение деньгами в валютном пространстве евро все больше перекладывалось на национальные банки стран с бюджетным дефицитом.
