Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите - Хэдфилд Кристофер (книги бесплатно без .txt) 📗
Тем не менее одна особенность никуда не делась: астронавтам, всем без исключения, свойственна высшая степень состязательности. Наверное, я уже упоминал об этом ранее. Так каким же образом можно собрать группу из крайне честолюбивых людей и сделать ее сверхсплоченной — до такой степени, что эти люди начинают искать возможности помочь друг другу блистать?
Что ж, это почти как собрать команду спринтеров и сказать им, что начиная с этого момента они бегут вечную эстафету. По-прежнему бежать нужно как можно быстрее, только теперь еще необходимо поддерживать и подбадривать своих коллег по команде, чтобы они бежали еще быстрее. Им придется научиться передавать эстафетную палочку без помех и задержек, чтобы шансы следующего бегуна оказались даже выше, чем их собственные.
Одни астронавты переживают такой переход относительно безболезненно. Для некоторых это даже облегчение после десятилетий одинокого стремления к совершенству. Другими же эти изменения воспринимаются тяжело, им приходится фундаментально пересмотреть свою систему ценностей.
Что касается меня, то я был где-то в середине. К моему сожалению, я был из тех отцов, которые редко позволяют своим детям побеждать, — им приходится вырывать победу в честной борьбе. В моей жизни было не так много поступков, о которых приходится сожалеть, но, пожалуй, больше всего я жалею об одном случае. Моему сыну Кайлу было около десяти. Он гордо продемонстрировал мне, сколько раз может проплыть вдоль бассейна под водой на одном дыхании, а я прыгнул в бассейн и проплыл на один раз больше. С моей стороны это был необдуманный поступок и вместе с тем — отличный пример разрушительной силы состязательности. Ведь я не просто «победил» своего сына, я рискнул лишить его веры в собственные силы и разорвать нашу с ним связь.
Парадоксально, но мне потребовалось несколько лет совместной работы с другими очень честолюбивыми людьми, чтобы научиться относиться к успешному достижению цели как к командному спорту. Чтобы воспитать и укрепить экспедиционную модель поведения, а именно — способность продуктивно и с радостью работать в команде в тяжелых условиях, астронавты тренируются выживать в воде и на суше. Я годами проходил подобное обучение в американских и канадских войсках, кроме того, участвовал в экспедициях в пустыни Юты и Вайоминга. Эти экспедиции организовывала National Outdoor Leadership School (NOLS). У каждой тренировки и экспедиции были свои особенности, но все они совпадали в главном: учили выживать в условиях, когда вы находитесь далеко за пределами своей зоны комфорта, причем выживать не только индивидуально, но и группой.
Школа выживания действительно очень хорошо имитирует некоторые стороны космического путешествия. Ведь в обеих ситуациях группа людей оказывается в суровых условиях и перед ними стоят определенные задачи, которые нужно выполнить, рассчитывая при этом исключительно на собственные силы. К примеру, в NOLS мы делились на группы и по очереди принимали на себя командование, а нашей целью было безопасное прохождение пустынного маршрута за 10–14 дней. Мы приобретали достаточно жесткий коллективный опыт, в котором было все: сон в крайне некомфортных условиях, ориентирование на местности, спуск на веревках со скал, поиски питьевой воды и так далее, и это с тяжелыми рюкзаками за спиной.
Я вспоминаю, как во время курса выживания в Юте мы добрались до вершины особенно устрашающего горного хребта. Внизу лежала долина, в которой мы рассчитывали встать лагерем на ночь. Когда мы смотрели вниз, наши сердца сжимались от страха. Казалось, спуститься в эту долину невозможно. Мы все устали и ослабли, и, если бы у нас был выбор прекратить поход и вертолетом эвакуироваться в ближайший «Хилтон», я думаю, большинство согласилось бы не раздумывая. Однако, немного проанализировав наше положение, мы со Скоттом «Доком» Хоровитцем предположили, что можно по одному спуститься по склону, если двигаться по зигзагообразной траектории. Однако если бы мы ошиблись, группа могла бы застрять на склоне, как только стемнеет и быстро снизится температура. А на крутом скалистом склоне мы бы оказались в гораздо большей опасности, чем здесь, на вершине хребта. В общем, вместо того, чтобы пытаться всех уговорить отправиться этим маршрутом, мы со Скоттом сами вызвались разведать путь. Мы убедились, что наш вариант выполним, после чего снова поднялись наверх, чтобы показать остальным, как безопасно спуститься вниз. Урок, который я вынес из этой ситуации: настоящий лидер прокладывает путь и ведет за собой, а не просто грубо навязывает остальным свое мнение. Угрозы, пререкания, соперничество даже в менее рискованных ситуациях — это верный способ уничтожить боевой дух и значительно снизить результативность. Несколько команд НАСА в подобных ситуациях фактически развалились и не смогли завершить курс выживания, и это, несомненно, было отмечено в Центре Джонсона людьми, которые принимают решения о назначении на полеты.
Курсы выживания нас научили, что правильная оценка рисков критически важна, когда вы находитесь бог знает где. Когда я разведывал маршрут для нашего спуска, я был крайне осторожен. Я знал, что, если подверну лодыжку, не стану ни героем, ни мучеником. Я буду парнем, который поставил под угрозу выполнение поставленной задачи. Групповое мышление — отличная вещь, когда дело доходит до риска. Если будешь думать только о себе, то не сможешь увидеть всей картины. Неважно, в горах ли Юты или за бортом МКС, но если получишь травму или потеряешь единственный на всю группу молоток или какую-нибудь сложную операцию сделаешь впопыхах, то все это может создать серьезные проблемы для всей команды.
Самое главное, что я вынес для себя из курсов по выживанию, заключается в том, что, когда ты являешься частью команды, на Земле или в космосе, прежде всего нужно ответить на вопрос: «Как лично я могу помочь команде достичь поставленных целей?» Совсем не нужно быть супергероем. Умение сопереживать и хорошее чувство юмора зачастую оказываются важнее. В этом я смог убедиться во время самой трудной моей тренировки по выживанию, которая проходила в Центральном Квебеке с пятью другими астронавтами. Мы были на самом краю Канадского щита. Рельеф здесь гористый, и пешие походы по этим местам — серьезное испытание даже в благоприятное время года, а мы оказались здесь в феврале, под непрекращающимися снегопадами. Снег шел постоянно, и в день могло выпасть до 30 см. Две недели мы, надев снегоступы, преодолевали сугробы и снежные заносы и прокладывали путь для саней, нагруженных нашей едой и припасами. Когда говорят о санях, обычно представляют скоростной спуск с горы. Но это не наш случай. Наши сани весили 140 кг и не трогались с места, пока мы не начинали их толкать и тянуть. Несколько человек шли впереди и с большими усилиями тянули за собой эти сани, зачастую в гору. Периодически мы менялись. Мы проходили пятнадцать шагов и настолько выдыхались, что уже почти плевали кровью. Потом мы останавливались и менялись местами с теми, кто толкал сани сзади. Я был единственным канадцем в группе, и все считали, что мне должны быть привычны подобные походы в суровых зимних условиях… но это было не так. Я ведь не рос в дикой природе и не спал в сугробах.
Этот поход был идеальным для развития лидерских качеств и одновременно учил подчиняться. Кроме того, он стал отличным тестом на физическую выносливость и психическую устойчивость. Оглядываясь назад, я понимаю, что во всем этом смелом предприятии были свои притягательные и грандиозные стороны: слепящий снегопад, тяжеленные груженые сани, изнурительное пешее путешествие. Правда, в тот момент я не видел в нем никакой привлекательности вообще.
В таких ситуациях и приобретаются экспедиционные навыки поведения. У вас есть выбор: либо поддаться тоске и страданиям, либо сконцентрироваться на делах, полезных для группы (подсказка: тоска не из их числа). По моему личному опыту, если вы займетесь поиском способов поднять настроение, то точно не потеряете время зря, особенно когда температура воздуха приближается к –20 °C. Среди наших припасов оказался ананас, что, в общем-то, довольно странно. Кому-то из нас пришла в голову идея вырезать на нем лицо и дать ему имя Уилсон, в честь волейбольного мяча, который был единственным собеседником персонажа Тома Хэнкса в фильме «Изгой», где главный герой оказался на необитаемом тропическом острове после крушения самолета. Уилсон стал членом нашей команды, и мы относились к нему с тем же почтением, какое Хэнкс оказывал своему мячу, и продолжалось это до тех пор, пока ананас не приобрел совсем уже неприятный цвет, после чего нам пришлось его похоронить. Но Уилсон сыграл свою роль: поднял боевой дух.
