Сталин. По ту сторону добра и зла - Ушаков Александр Геннадьевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Но как бы там ни было, Гитлера уже не было, и 2 мая Берлин капитулировал. Еще через пять дней в Реймсе союзники заключили одностороннее соглашение с правительством Деница, что очень не понравилось Сталину. «Договор, подписанный в Реймсе, — сказал он, — нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический факт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия: в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции. Пусть ее подпишет кто-нибудь из главарей бывшего фашистского государства или целая группа нацистов...»
Так и было сделано. 8 мая в Берлин прибыли представители Верховного командования союзных войск и представители немецкого главного командования. В роли сталинского посланника выступал маршал Жуков. В ноль часов сорок три минуты 9 мая 1945 года безоговорочная капитуляция была подписана и немецкая делегация покинула зал.
Утром того же, наверное, самого светлого и грустного в истории России дня, Сталин выступил по радио. «Товарищи! — сказал он. — Соотечественники и соотечественницы! Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию...»
В какой уже раз Сталин победил. Теперь он был законным наследником не только Ленина, но и великих русских царей — столь любимого им Ивана Грозного и не менее почитаемого Петра I в одном лице, как выразился де Голль. А чтобы окончательно стать достойным этой великой роли, он совершил торжественный акт примирения с Русской Православной Церковью.
Так закончилась Великая Отечественная война. И завершилась она полным триумфом Советского Союза и самого Сталина, который на какое-то время становился, возможно, самым влиятельным политиком в мире.
ЧАСТЬ IX
БОИ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
24 июня 1945 года в Москве состоялся Парад Победы, героями которого вновь стали командующие фронтами. Тем не менее главным действующим лицом в тот день был Сталин, и именно к его ногам летели знамена гитлеровской армии.
На следующий день состоялся прием в честь участников Парада Победы.
— Я бы хотел выпить за здоровье людей, — сказал Сталин, — у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают «винтиками» великого государственного механизма, но без которых все мы — маршалы и командующие фронтами и армиями, — говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-нибудь «винтик» разладился — и кончено. Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за «винтики», которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки людей. Это — скромные люди. Никто о них не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это — люди, которые держат нас, как основание держит вершины. Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей!
Сторонники Сталина и по сей день уверены в том, что он назвал «винтиками» «простых людей» только потому, что иронизировал над всеми теми, кто их считал на самом деле таковыми. Вот только вериться в это с трудом. Пройдет совсем немного времени, и Сталин в какой уже раз покажет свое истинное отношение к «уважаемым товарищам», без которых он «ни черта не стоил». Что же касается самого великого машиниста, по воле которого и крутился «великий государственный механизм», то по случаю Победы было решено наградить его вторым орденом Победы и присвоить ему звание Героя Советского Союза.
Против ордена Сталин не возражал, а вот присвоение звания Героя возмутило его до глубины души. «Эта награда, — гремел он, — должна вручаться воинам, проявившим героизм на поле боя! Я же в атаку с винтовкой наперевес не ходил и героизма не проявлял!» Прошелся он и насчет тех подхалимов из правительства, которые только и стремились ему угодить. Узнав о реакции Хозяина, «подхалимы» задумались над тем, как же теперь вручать недовольному вождю Звезду героя? Но так ничего и не придумав, они решили найти иной способ возвеличивания Сталина и присвоить ему звание генералиссимуса. На этот раз действовать на свой страх и риск они не отважились и обсудили вопрос в присутствии самого Сталина.
И... снова промахнулись. Вместо ожидаемого поощрения, Сталин обрушился на них с новой силой. «Хотите присвоить товарищу Сталину генералиссимуса? — возмущался вождь. — Зачем это нужно товарищу Сталину? Товарищу Сталину это не нужно. Товарищ Сталин и без этого имеет авторитет. Это вам нужны звания для авторитета. Товарищу Сталину не нужны никакие звания для авторитета. Подумаешь, нашли звание для товарища Сталина — генералиссимус. Чан Кайши — генералиссимус, Франко — генералиссимус. Нечего сказать, хорошая компания для товарища Сталина. Вы маршалы и я маршал, вы что, меня хотите выставить из маршалов? В какие-то генералиссимусы? Что это за звание? Переведите мне?!»
Как потом вспоминал Конев, присутствовавших на том совещании Жукова, Василевского, Рокоссовского и его самого вряд ли можно было обвинить в трусости, но и они почувствовали себя не совсем уютно после столь резкой отповеди Сталина. И чтобы хоть как-то успокоить разъяренного Хозяина, пришлось «тащить разные исторические книги и статуты и объяснять, что это в четвертый раз в истории русской армии после Меншикова и еще кого-то, и Суворова. В конце концов, он согласился».
Гроза прошла стороной, но когда перед Сталиным предстал одетый в предполагаемый мундир генералиссимуса главный интендант Красной Армии генерал-полковник П.И. Драчев, тот с несказанным удивлением взирал на представившееся его глазам зрелище.
Выглядел этот самый мундир и на самом деле нелепо. Он был сшит по модели времен Кутузова, с высоким стоячим воротником, тогда как блиставшие позолоченными лампасами брюки имели современный пошив.
— Это кого же вы собрались так одевать? — спросил Сталин начальника тыла А.В. Хрулева голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
— Вас, товарищ Сталин... — пролепетал бедный Хрулев. Сталин покачал головой и сделал знак Драчеву удалиться. А когда тот вышел, он высказал все, что думал по поводу этого в высшей степени опереточного мундира.
Да, внешне все это выглядит весьма трогательно. Хотя и не может не вызывать некоторого недоумения. Не совсем понятно, почему Сталину нельзя было присваивать звание Героя Советского Союза. Рихард Зорге и начальник Генерального штаба тоже не ходили с винтовкой наперевес, но вряд ли у кого-нибудь может возникнуть сомнение в справедливости вручения им Золотых звезд Героев Советского Союза. И не награди эти самые «подхалимы» Сталина Звездой героя, им, надо полагать, было бы еще хуже.
Что же касается звания генералиссимуса, то и здесь просматриваются явные натяжки. Сталину с его знанием истории не могло не быть известно, что слово «генералиссимус» означает «самый главный» и вот уже в течение многих столетий является высшим воинским званием в некоторых странах. Поэтому вряд ли он не знал, что это звание носили А.С. Шейн, А.Д. Ментиков и А.В. Суворов — выдающиеся личности в российской истории.
Компания, надо заметить, далеко не самая худшая. И ссылаться в данном случае на Франко и Чан Кайши представляется не уместным. Тогда надо было отказываться и от звания маршала, которое носили не только Жуков и Ворошилов, но и Паулюс, и Кейтель.
И, читая все эти в общем-то совершенно надуманные возмущения званием Героя и титулом генералиссимуса, создается впечатление, что Сталин был недоволен совсем другим. Тем, что еще не было выдумано такой награды, которую носил бы только он один. Все, что ему предлагали, уже имели другие люди, и эти награды и звания как бы ставили его в один ряд с остальными смертными. А он уже стоял несоизмеримо выше их. И, думается, именно этим объясняется его недовольство.
