Россия - преступный мир - Костоев Исса Магометович (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
При проверке эти показания Волкова нашли свое полное подтверждение. И дело в части обвинения его в убийстве было прекращено. При этом на упреки в свой адрес со стороны коллег я отвечал: «Да, Волков страшный человек и не заслуживает хорошего отношения к себе, но мы-то с вами не Волковы, мы должны руководствоваться только законом».
Я привожу этот эпизод для того, чтобы показать на конкретном примере, что при определенных обстоятельствах оговорить себя может любой человек, даже такой, как Волков…
И вот мы наконец дождались: пришло сообщение о том, что совершено нападение на женщину, и хотя жертва преступника была в страшном состоянии, полузадушенная, с черными пятнами на шее, она осталась живой — и это главное. Я направил к ней опытного следователя 3. Атаманову — надеясь, что ей удастся уговорить пострадавшую сообщить нам любые сведения о преступнике.
Женщина долго отказывалась писать заявление и рассказывать о происшедшем. В конце концов ее удалось уговорить. Она умоляла убийцу оставить ее в живых, на что он возражал, что в этом нет ему резона. И он стал душить ее. Решив, что она уже мертва, отволок в сторону, где потемнее, и бросил. Как он выглядел? Высокий, на груди и руках татуировка. По этим смутным воспоминаниям мы составили фоторобот и тут же разослали его всем подразделениям органов МВД, на предприятия, в учреждения, учебные заведения и так далее.
Наконец женщина более-менее оправилась от жуткого потрясения, и мы предъявили ей альбом с фотографиями особо опасных преступников в надежде, что она вдруг кого-нибудь опознает. И она действительно указала пальцем на одно фото: кажется, похож.
На фотографии был изображен некто Стороженко, водитель грузовика. По малолетству имел две судимости. Какая группа крови? Оказывается, не проверялся. Когда на его автобазе начали проверку, он уволился и перешел на другую, где проверка уже была завершена.
Я немедленно отправил следователя проверить путевые листы Стороженко, чтобы выяснить, где он был и что делал в дни, когда совершались преступления. Вот, скажем, нашли убитую женщину неподалеку от Рославльского шоссе, ездил ли в это время туда Стороженко? Да, ездил в поселок Гнездово.
Другое убийство было совершено в самом Смоленске в выходной день, когда ни одна автобаза не работала. Проверили Стороженко: оказалось, что именно в этот день ему была выписана путевка — он вывозил снег из центра города.
В одном из последних убийств тоже оказалось интересное совпадение. Родные убитой примерно в это время возвращались домой и видели на шоссе автомашину «ГАЗ-93», стоящую с поднятым капотом. Проверили все машины этой марки по области, которые в тот день могли проезжать по шоссе. Их оказалось достаточно много — 76 штук. Но среди них была и машина Стороженко!
Интуиция подсказывала мне, что надо спешить, совсем не исключено, что преступник мог иметь среди работников правоохранительных органов кого-нибудь из знакомых. Да ведь и дело было громким, кто только не говорил о нем. Конечно, проще всего было бы предъявить пострадавшей самого Стороженко. Что мне настойчиво, кстати, и советовали сделать. Но ведь женщина долго пролежала в беспамятстве, да и дело происходило в темноте. А если не опознает? И другой вариант: она опознает, и Стороженко в лучшем случае сознается в этом эпизоде. Но как доказать остальные? А доказывать придется каждое убийство.
Я срочно связался по поводу Стороженко с руководством колонии в Кировской области, где он отсиживал свой срок. Характеристика на него пришла убийственная: дерзок, опасен, предельно жесток.
И я решил, что ему пока рано знать, что его последняя жертва оказалась живой.
Но и тянуть дальше тоже было нельзя. Ко мне уже подключили работника местной милиции по поводу Стороженко. Оказывается, он у них уж так проверен-перепроверен, что дальше некуда, он и общественный инспектор ГАИ, и состоит в агентурной сети, и вообще вне подозрений. А что было — то когда было! «По малолетке»…
Узнав об этом, я был уже уверен, что Стороженко так или иначе, но видел свой размноженный портрет и, естественно, готовит жесткую оборону.
Взяли мы его рано утром 21 июля 1981 года, когда он отправился на работу. Одновременно раздельно от него вызвали на допрос жену и брата, а дома начали обыск.
Стороженко улыбался, вел себя спокойно. Симпатичный, даже красивый парень. Узнав причину задержания, весело рассмеялся.
А я начал задавать ему самые простые на первый взгляд вопросы. Между прочим, спросил: «Приходилось ли вам ездить в поселок Гнездово?» — «Ездил, — отвечает, — не помню только когда. Ездил через Красный Бор».
Ага, думаю, почуял опасность. И опасность эта — Рославльское шоссе, где произошло убийство. А он сразу: ездил, но другой дорогой. Вижу, настораживается.
«Вот вы, — говорю, — не прошли проверку на группу крови. А хотите я скажу, какая она у вас?» — «Скажите». — «Четвертая». И вызываю в кабинет лаборантку. Так и оказалось: четвертая группа.
А тут телефон звонит: следователь Атаманова, допрашивающая жену Стороженко, говорит о том, что та, ничего не подозревая, рассказала о подарке мужа в прошлом году — золотые серьги-кольца. Но она их сломала и отдала в починку.
Я тут же: «Дарили когда-нибудь жене золотые вещи?» — «Никогда», — отвечает. Я даю ему расписаться в протоколе. А после знакомлю с показаниями его жены. Он, конечно, резко возражает, говорит, что жена врет, но… Нашли мы и мастера, чинившего эти серьги, и даже ювелира, который их делал, и в фотоальбоме украденных вещей показали эти серьги Стороженко. В том самом альбоме, что носил с собой каждый участковый.
А во время обыска в его доме, среди хлама и мусора, были обнаружены оплавленные кусочки металла, которые оказались обломками ювелирных изделий. Используя эти и другие обстоятельства, я два дня допрашивают Стороженко.
На третий день он признался. Это было 23 июля. Замечу, что принял дело я 3 апреля. Три с половиной месяца — это хороший срок, если учесть, что следственная группа союзной Прокуратуры безрезультатно работала около двух лет. Впрочем, почему же безрезультатно? Гончаров-то все еще сидел, и ретивый следователь вытягивал из него показания об убийствах, которые совершал совсем другой человек. Итак, первое признание получено. Но уже в тюрьме Стороженко вдруг словно сорвался, впал в состояние такого бешенства, что у дверей его камеры всю ночь дежурил надзиратель: боялись, что он способен на самоубийство. Но — обошлось. И Стороженко все понял, успокоился, я бы даже сказал, перестроился и стал спасать свою жизнь. Чем? Полными признаниями. Он подробнейшим образом все рассказал, показывал места преступлений, опознавал убитых им, вспоминал мелкие детали. Словом, полностью сознавшись в одиннадцати убийствах, перешел… к двенадцатому. К убитой им у озера женщине.
Но ни в милиции, нигде никаких данных по этому убийству не было, никакого трупа не находили.
Ну, по поводу действий местной милиции мне картина была в общем-то ясна. Поэтому я решил поинтересоваться в прокуратуре и судах: не припомнит ли кто? И вспомнили. Действительно, была у озера убита женщина. Но дело это давно прошло через суд, а убийца, муж той женщины, во всем сознался, получил срок 9 лет и отсиживает его в колонии, километрах в 80 от Смоленска.
Я — в машину и в колонию. Привели — невысокий, бледный, наголо остриженный. Фамилия — Поляков. Спрашивает без всякой надежды в голосе: «Что вам еще от меня нужно? Я уже признался, я убил жену, чего еще от меня хотите?» Действительно, что мне нужно? Со Стороженко мне было легче: я, изобличая, вынуждал его признаться. А здесь все было другое: я представлял себе схему «признательных» показаний Полякова и собирался их разрушить. Ведь знал же я, кто истинный преступник.
«Вот вы по своему делу сказали следователю, что бросили нож в озеро. Но ножа там не нашли». Молчит. «Вы сказали, что незадолго до убийства распили с женой в кустах бутылку вина. Не нашли там вашей бутылки». По-прежнему молчание. «Ни одного доказательства нет, — говорю. — И еще объясните мне. Вот вы достаточное время прожили с женщиной. Наконец решили с ней расписаться и поехали в райцентр в загс и по дороге убиваете ее. Так зачем же было это делать?» Поляков продолжал молчать. «Говорите, я должен знать правду».
