Сталин. По ту сторону добра и зла - Ушаков Александр Геннадьевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Бывший отдел вермахта в военном министерстве стал Верховным командованием вооруженных сил (ОКВ), а по сути, военным штабом Гитлера. Само собой разумеется, что этот самый штаб стал вполне самостоятельным, а порою и соперничающим с Верховным командованием армии (ОКХ), по традиции выступавшим в качестве советника правителей Пруссии, а затем и всей Германии.
Тем не менее создание ОКВ отнюдь не означало, что Гитлер предоставил ему полную независимость и позволил тот престиж, каким пользовался ОКХ и его генеральный штаб. И, избрав начальником ОКВ генерала Вильгельма Кейтеля, который не смел даже возразить фюреру, он дал ясно понять, кто в доме хозяин. Когда бывшего военного министра фон Бломберга спросили, способен ли Кейтель занять столь в общем-то важное место, тот махнул рукой.
— О нем и говорить нечего, — пренебрежительно заметил фон Бломберг. — Он просто заведующий моей канцелярией.
На что Гитлер ответил:
— Это как раз тот человек, который мне нужен!
5 декабря 1940 года ОКХ представило Гитлеру план, который предусматривал центральное направление главного удара немцев, где армейская группа армий «Центр» фон Бока имела в своем составе две танковые группы, и еще одна была разделена между двумя другими армейскими группами. Их первой задачей было окружение советских войск под Минском, а второй, после перерыва для восстановления сил, — «окончательное и решительное», по словам Гальдера, «наступление на Москву». В то время как армейская группа «Север» фон Лейба должна была очистить прибалтийские страны и взять Ленинград, в армейская группа «Юг» Рундештеда — овладеть Киевом.
План Гитлер утвердил, но вместо захвата Москвы потребовал прежде всего окружить советские войска до того, как они начнут отступать. И после окружения группа армий «Центр» должна была повернуть одну из своих танковых армий на север и помочь группировке «Север» отрезать прибалтийские страны и захватить Ленинград. Другую же танковую армию надлежало отправить на юг в помощь группе армий «Юг» и помочь окружить советские войска на Украине. В конце июля немецкая армия остановилась для ремонта техники и пополнения личного состава. Несмотря на значительные успехи, выполнить основные цели — захватить Ленинград, Москву и Донецкий бассейн — ей не удалось.
Снова пришлось корректировать планы группы «Центр» фон Бока до того, как обе танковые армии закончат ремонт. Да, первоначальный план предусматривал наступление на Москву. Однако после того как армии достигли Смоленска, фон Бок и командиры танковых групп возвратились к тому, чтобы, согласно классической военной доктрине, разгромить главные силы русских там, где они были сконцентрированы, — на подходах к столице. А вовсе не для того, чтобы взять Москву, как они сами утверждали. Гитлер же склонялся в первую очередь к освобождению прибалтийских государств и захвату Ленинграда и усилению натиска на юго-восток в направлении Киева и Днепра, намереваясь лишить СССР сельскохозяйственных и промышленных ресурсов, открыв, таким образом, путь на Кавказ. Но в самый неподходящий момент он заболел дизентерией, а когда выздоровел, то вдруг узнал, что, воспользовавшиеся его болезнью, генералы приостановили военные действия и принялись обсуждать поставленные им задачи в своих докладных записках.
Гитлер рассвирепел. Все его так и не исчезнувшие подозрения в отношении военных вспыхнули с новой силой, и он продолжал настаивать на своем. Мотивируя свое решение, он с презрением писал, что «только ум, покрытый плесенью отживших теорий, не способен видеть выгоды на юге».
Военные же усматривали в капризах фюрера совсем иные причины, и откровеннее всех остальных выразился по этому поводу Йодль. «Гитлер, — сказал он в одной из частных бесед, — питает инстинктивное отвращение к тому, чтобы идти по стопам Наполеона. Москва навевает на него мрачные настроения. Он опасается борьбы с большевизмом не на жизнь, а на смерть». Впрочем, после долгих споров и скандалов был найден компромисс и принято решение продолжить наступление на Москву, но только после того, как будет осуществлен прорыв на Украине.
Да, удар немцев был страшен и даже привел советские войска на грань катастрофы, но... не сломил их. В результате споров Гитлера с генералами время было упущено, и советское командование получило возможность передышки, которой оно сумело прекрасно воспользоваться. Тем не менее и под Москвой, и на Украине, и под Ленинградом сложилась трагическая обстановка. 2 декабря Гальдер записал в дневнике, что русская оборона достигла высшей точки напряжения и у русских не осталось больше свежих сил.
Но все это было далеко не так. И когда 5 декабря столбик ртути в термометре упал за отметку 30 градусов, командующий 2-й танковой армией генерал Гудериан вдруг понял, что его войска далее не в состоянии продолжать наступление и их надо как можно скорее отвести на другой рубеж. Особенно это стало ясно после начала в тот же день советского наступления. Тогда гораздо более привычные к морозам советские войска, включавшие в себя значительные силы, выведенные с Дальнего Востока, впервые заставили немцев отступать. «Только тот, кто видел бесконечные, заснеженные поля России в ту зиму наших бед, — писал позже Гудериан, — кто чувствовал на лице тот ледяной ветер, может правдиво судить о тех событиях».
Тем не менее Гитлер запретил отступать и снял с должности командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока, а когда поспешивший навстречу с ним Гудериан попытался объяснить отчаянное положение его войск, фюрер пожал плечами: «А разве гренадерам Фридриха Великого нравилось умирать за свою страну?»
Следом за фон Боком Гитлер снял с должности Гудериана и другого выдающегося танкиста Хёпнера, отобрав у него все награды и льготы и запретив носить военную форму. Был отправлен в отставку и командующий группой армий «Север» фельдмаршал фон Лейб, за ним, после отхода из Ростова, последовал и Рундштед.
Гитлер пошел по стопам Сталина и приказал своим генералам стоять насмерть. И те стояли, еще более укрепив убеждение фюрера в том, что может совершить его непреклонная воля вопреки мнениям специалистов. Но, как и всегда в таких случаях, это был сиюминутный успех. Воля волей, но в современной войне на первое место все же давно уже вышли стратегический план и правильная оценка ситуации, чего Гитлер как раз и не хотел понимать.
Он и слышать не желал о том, что из-за больших расстояний в России и отвратительных дорог немецкая армия уже не могла показать всего того, на что была способна, и «блицкриг» был обречен. Да и о каком «блицкриге» могла идти речь, если только группе армий «Центр» на удовлетворение ее каждодневных потребностей требовалось 25(!) товарных поездов. В то время как нормой для нее были всего каких-то 8 поездов.
Войск у Гитлера хватало, но беда в том, что их оказалось явно недостаточно по отношению к масштабам войны. Военно-воздушные силы должны были вести боевые действия на огромном протяжении от Ленинграда до Черного моря, что уже заранее предопределяло их неудачу. И, конечно, асы Геринга даже при всем своем желании не могли воевать с такой же эффективностью, с какой они сражались в Польше, Франции и той же Югославии.
Отрицательную роль сыграло и то, что, сделав фон Браухича козлом отпущения, Гитлер, подобно Сталину первых месяцев войны, начал осуществлять личный контроль за операциями на Восточном фронте из своей штаб-квартиры в Растенбурге, расположенном в Восточной Пруссии.
В декабре 1941 года Гитлер оказался в весьма тяжелой ситуации. Прежде всего из-за начавшегося наступления Красной Армии и уничтожения японской авиацией американской военно-морской базы в Перл-Харборе. И теперь перед фюрером стояла дилемма: что же ему делать дальше — возобновить наступление или остановиться на том, что уже завоевано?
Он выбрал первый вариант и потребовал, чтобы весной 1942 года войска продолжили наступление и сделали то, чего им не удалось при первой попытке. Опасался он и своих японских союзников с их азиатским коварством. Потому и следил с таким подозрением за начавшимися переговорами между Токио и Вашингтоном. И он очень боялся, что заключенное на этих переговорах соглашение может серьезно изменить стратегический расклад и дать США большую свободу в деле поддержки Англии и СССР против Германии.
