Третья молодость - Хмелевская Иоанна (чтение книг txt) 📗
Деньги у меня кончились, ибо за качество я честно платила, что соответствующим образом оценили. Паркетчики уложили паркет почти как в довоенном дворце — через всю квартиру без порожка. В кухню полагалась плитка ядовито зеленого цвета. И снова поехали мы с прорабом на другую стройку и обменяли соответствующее количество этого кошмара на более приемлемый цвет. Плиточник растрогался и сам предложил положить плитку в кухне наискосок, дабы соответствовало ёлочке в прихожей. Он пребывал в солидном подпитии. Будь он трезвый, наверняка никогда не сделал бы такого предложения, а я и не рыпнулась бы. Вместо того чтобы уложить обычные ровненькие квадраты, ему пришлось отбивать десятки треугольничков, сущее наказание! Ну раз уж он сам предложил, я поймала его на слове, а он с честью сделал своё дело.
Больше всего кутерьмы доставили двери. Я собственноручно красила их масляной краской, и сразу же выяснилось — предыдущая покраска была последней возможной. Слой краски оказался слишком толстым, новая краска лопалась и отваливалась вместе с грунтовкой, следовало все ободрать почти до дерева. Обдирать так обдирать, удобнее всего оказался кухонный нож. На эту каторжную работу я без всякой пощады загнала своих детей. Пот лил с них градом, целые лужи накапало, про меня иначе, чем «эта гестаповка», не говорили. Ободрали, и я начала красить. Интересно — но какой такой причине красила я сама, а не маляры? Боюсь, под благотворным влиянием Марека.
На единственной доступной мне юбке запечатлелись все стадии ремонтных работ. Известь, цемент, клей, масляная краска, пыль, малость сажи и различные продукты питания — на подоконнике вести хозяйство не очень-то удобно. Строительная грязь впиталась в меня намертво, на голове хоть репу сей, хоть картошку сажай. Мыться я, конечно, мылась, и даже часто, ванная в основном была в пределах досягаемости. За исключением нескольких дней мы пользовались ею беспрепятственно. Да какой толк мыться, когда через десять минут снова становишься грязным!
До истерики дело дошло всего четыре раза. В первый раз я швырнула в Ежи той самой пепельницей из Лувра. Ребёнок успел увернуться, пепельница брякнулась о стену и разлетелась вдребезги.
Во второй раз я обливалась слезами, когда Марек велел мне продраить наждаком плинтус. Будь у меня перчатки, это занятие ещё удалось бы выдержать. Перчаток, однако, не оказалось, и занозы то и дело впивались в руки, а это чудовище ещё и подгоняло меня.
Третий припадок истерики приключился в первый вечер после окончания всех работ. Рабочий класс покинул вылизанную квартиру, я плюхнулась за кухонный стол и попыталась перевести дыхание. И в этот момент Марек спросил, а не снять ли две плитки с пола на кухне возле притолоки — некрасиво, мол, обрезаны, щель между ними миллиметра на два лишних…
Я впала в полное исступление и устроила бешеный скандал. Марек форменный преступник и вгоняет меня в новый ремонт, палач, садист и не помню кто ещё. Я отказалась вывернуть лампочку в светильнике и поклялась его убить… Марек отреагировал спокойно, и на следующий день я без всякого сопротивления согласилась. Действительно эти плитки портили безукоризненно прекрасное целое, пожалуйста, если желает, пусть снимет их. Он сам, по-видимому, понял, что вылез со своим предложением некстати, и теперь, воспользовавшись моим согласием, переставил ещё плитку под мойкой, недостаточно точно подогнанную.
А в конце концов придумал кое-что пострашней. Около кухонной двери явно не хватало розетки, и Марек предложил поставить её — провод сверху идёт по дверной коробке, небольшой кусок он отведёт вбок и сделает розетку.
Тут уж я превзошла самое себя. С истошным воплем: «Надоело грязь выгребать!!!» просто сбежала из дому. Марек беспрепятственно подсоединил розетку, а из проведённого желобка пяти сантиметров длиной и в полсантиметра шириной высыпалась чайная ложечка штукатурки.
У меня рецидив ремонтного светопреставления проявился по-иному. Квартира с покрашенными окнами и дверями, с отлакированным полом сияла, рассеивая блеск на всю округу, и заставить её старой грязной мебелью, пылившейся у соседей, и думать не приходилось. Соседнюю квартиру требовалось срочно освободить — там пора было начинать работы. Безумие довело меня до того, что разобранную по частям мебель, а вещи поменьше целиком, я запихивала в ванну и тёрла щёткой в горячей воде со стиральным порошком. Мыльный поток каскадом стекал по лестнице, потому как, к примеру, гардероб или трехметровые карнизы в ванной комнате не помещались. Увидев чистую мебель, мне позавидовала Люцина — а может, психоз заразителен — и полетела домой отмывать книжные полки, они и в самом деле стали светлее. Умаялась она как вол, обругала меня — ведь я спровоцировала всю эту свистопляску, и вообще разобиделась.
И после всего этого меня чуть не добила администрация. На время ремонта жильцов освободили от квартплаты. Оно и понятно, поскольку жить в доме не представлялось возможным. Огромные дыры в наружных стенах являли собой особенно впечатляющее зрелище. Да и так провидение смилостивилось над нами — несмотря на конец октября, погода стояла ясная, солнечная и тёплая, даже ночью было терпимо.
Освободили от квартплаты? Прекрасно. Я приняла это к сведению и платить перестала.
Следует заметить — с администрацией у меня давно сложились не лучшие отношения, и причина не всегда была в управлении жилыми домами. Я очень часто не оплачивала вовремя счета всего лишь потому, что жалко было времени. До пятнадцатого числа каждого месяца и без того работы хватало, а просиживание в очередях я вовсе не считала пределом мечтаний. Посему я платила позже, после двадцатого. Иногда вообще забывала и оплачивала скопом все счета за несколько месяцев. Порой платила вперёд, чтобы не морочить себе голову. Случалось, я бунтовала из-за отсутствия воды и сыпавшегося мне на голову мусора, а иногда просто уезжала и счетами пренебрегала. Официальным уведомлениям с требованием оплаты, с угрозами штрафа за опоздание не было числа; иногда случались довольно забавные накладки.
Несколько раз мне присылали грозные письма и последние предупреждения, когда все задолженности давно были погашены. Дважды собирались передать на меня дело в суд из-за неплательщиков из соседнего дома. Однажды прислали судебного исполнителя, опечатавшего холодильник, что ни в какой степени не мешало им пользоваться, а ошибка выяснилась на следующий день. Рекорд побил документ, над которым я долго сидела в недоумении.
Мне сообщалось: немедленно заплатить указанную сумму, иначе дело передадут в суд и меня выселят. Судом и выселением я не слишком озаботилась, а вот сумма меня заинтересовала. Откуда её взяли?.. Попробовала считать, ничего не получилось. Даже если бы я действительно не платила за квартиру в течение четырех месяцев, чего как раз не случилось, тоже получалась совсем иная цифра. Добавила я пеню за просроченность, посчитала проценты, и все равно результат не сходился. История эта настолько меня заинтриговала, что на следующий день я понеслась в управление, добралась до нужной девицы и спросила её, на чем она основала свои расчёты? Раздражённая и недовольная, девица извлекла мою карточку. Выяснилось — я даже переплатила лишних шестьсот злотых. Я не стала пререкаться с администраторшей, и она милостиво соизволила простить мне свою ошибку. Откуда взялась вся эта галиматья, она мне не растолковала, и я позвонила главному бухгалтеру учреждения.
— Будьте добры, — начала я вежливо, — хотелось бы задать вам один вопрос. Я не предъявляю сверхъестественных требований, ноне могли бы вы брать на работу людей, овладевших хотя бы тремя арифметическими действиями? О четырех я уже не говорю, это непомерно много, но хотя бы три?..
— О, я совершенно с вами согласна, уважаемая пани, — подавленно ответила мне собеседница. — Это моя мечта уже многие годы, и, к сожалению, не реальная!
Ну что с неё взять? Прицепиться и довести несчастную женщину до стресса?
Обычно я такие извещения, полные угроз и оскорблений, сразу выбрасывала, особенно если мне приписывались долги других жильцов, но в конце концов терпение моё лопнуло. Ведь не отдуваться же мне из-за того, что учащаяся молодёжь прогуливает уроки математики!
