Сталин. По ту сторону добра и зла - Ушаков Александр Геннадьевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Но то, что произошло дальше, выглядит еще более загадочным. После провальной поездки по Украине Троцкий получил вызов в редакцию «Искры» от самого Ленина, который «торопил его с отъездом»! И это был тот самый Ленин, который и слыхом не слыхивал ни о каком Троцком!
Каким-то совершенно непонятным образом навестив таких корифеев европейской социал-демократии, как лидеры социал-демократической партии Австрии Виктор Адлер и Павел Аксельрод, он ранним октябрьским утром 1902 года появился в лондонской квартире Ленина. И срочно вызвавший Троцкого в Лондон Ильич... не знал, чем занять своего странного гостя! И это человека, в поездке которого принимали столь деятельное участие такие известные и заслуженные люди, как Кржижановский, Аксельрод и Адлер.
С подачи Ленина Троцкий стал пописывать в «Искру», и Владимиру Ильичу пришлось редактировать его статьи, чтобы хоть как-то сгладить недовольство Плеханова, невзлюбившего Троцкого.
Вскоре Троцкий отправился в путешествие по европейским весям, где выступал перед революционными эмигрантами с лекциями в защиту... того самого марксизма, который вызывал у него такое отвращение! Именно тогда он проявил свои блестящие ораторские способности, услышать его хотели многие. В Париже он познакомился со своей будущей второй женой Натальей Ивановной Седовой, которая была в неимоверном восторге от его будоражащих душу речей. Следил за его успехами и Ленин, который все больше убеждался в том, что ему просто необходимо иметь на II съезде партии столь способного человека.
И пончалу все так и было: Троцкий готов был порвать за Ленина любого, кто только осмеливался бросить вызов вождю. За что и получил от Д.Б. Рязанова кличку «ленинская дубинка».
И был не прав! К великому изумлению Рязанова и Ленина на II съезде эта самая «дубинка» обрушилась и на Плеханова, и на самого Ленина! Как только на съезде возникли организационные и идейные разногласия, Лев Давидович принял сторону Мартова. И напрасно Ильич пытался образумить «блудного сына», тот и слышать не хотел ни о каком примирении!
Сам Троцкий объяснил свои расхождения с Лениным «организационной областью». Хотя были в этой области и личностные мотивы. Как и всякий не любивший подчиняться человек, Троцкий не терпел диктата, а потому и писал: «Его (Ленина) поведение казалось мне тогда недопустимым, ужасным, возмутительным... Мой разрыв с Лениным произошел, таким образом, как бы на «моральной» и даже личной почве». Троцкий принял самое активное участие в начавшейся после раскола партии и направленной против Ленина кампании. И именно он обвинил Владимира Ильича в жажде власти и желании «превратить Совет партии во всесильный Комитет общественной безопасности», как называлось одно из самых страшных учреждений времен Робеспьера. Но это еще что! В своих обвинениях Троцкий дошел до того, что стал упрекать Ленина в непонимании и искажении марксистской теории! Самого Ленина он называл «генералиссимусом», армия которого тает на глазах, а его работы «длинными и скучными», по поводу чего с нескрываемой иронией сокрушался: «Бедный Ленин!»
Никогда не отличавшийся вежливостью «бедный Ленин» не остался в долгу, и бывшие соратники принялись с превеликим знанием дела поливать друг друга грязью.
Как того и следовало ожидать, не умевший и не желавший подчиняться и уж тем более идти у кого бы то ни было на поводу Троцкий сражался не только с Лениным, но и с меньшевиками, среди которых он очутился. И после особенно крупного скандала с Мартовым и Даном Троцкий уже в сентябре 1904 года заявил о «выходе из меньшинства». К большевикам он, конечно, не примкнул и отправился в Мюнхен к уже хорошо известному в социал-демократических и финансовых кругах Израилю Лазаревичу Гельфанду (Парвусу), у которого и поселился с супругой. Что не может не показаться странным. Да и как можно было ехать на постой к человеку (да еще с женой), которого никогда не видел в глаза? И тем не менее...
Впрочем, странным эта связь выглядела только на первый взгляд. И строить кое-какие догадки и предположения было можно. Особенно зная, кем был этот самый Парвус, который после окончания университета с весьма посредственными оценками умудрился попасть под опеку... самого Карла Каутского и Клары Цеткин.
Чем была вызвана такая щедрость со стороны ведущих социал-демократов Европы? Думается, только одним: близостью сына богатейшего одесского зернопромышленника к самым могущественным финансистам. И не только Европы. А Одесса по тем временам значила многое! «Основным занятием одесских евреев, — писал Солженицын, — в этот период была торговля зерном. Многие из них были мелкими торговцами и посредниками между помещиками и экспортерами и агентами крупных иностранных компаний.
И к 1910 году в их руках находилась большая часть экспорта зерна, они владели уже 89,2% всего экспорта зерна».
Понятно, что со временем крупные одесские торговцы стали оказывать заметное влияние на российское общество. А если вспомнить, что экспорт дешевого хлеба из России был истинным раем для международных финансистов, то нетрудно догадаться, им очень нужны были люди, которые знали бы всю подноготную зернового рынка и его конъюнктуру так, как их знал тот же Гельфанд.
Финансистам было крайне важно знать и то, что затевалось европейскими и российскими социал-демократами. В конце XIX века международная социал-демократия представляла собой силу, с которой уже нельзя было не считаться. Хотела знать обо всем происходящем в социал-демократических кругах и крупная буржуазия, для которой любые революционные потрясения означали процветание на мировом продовольственном рынке. И, чтобы такой информацией владеть, надо было иметь среди ниспровергателей существующего порядка «своих» людей.
Просматривается здесь и обратная связь. Ведь именно с помощью зерно-торговцев революционеры могли устраивать продовольственные кризисы и тем самым поднимать людей на борьбу против властей. Как это блестяще и было сделано масонами во время Февральской революции 1917 года в России
и тем же Зиновьевым в Кронштадте, когда надо было убрать с престола Николая II, а затем удалить со съезда партии мешавшего Ленину Троцкого. И не было никакой агитации. Просто в обоих случаях «забыли» вовремя привезти хлеб...
ГЛАВА ПЯТАЯ
И деятельность того же Парвуса показывает, как, затесавшись в ряды социал-демократов, он использовал свое положение не только для сбора важнейшей информации, но и с целью повлиять на политическую жизнь некоторых стран в интересах мировой зерноторговли. И то самое создание Соединенных Штатов Европы, о чем мечтали многие видные большевики и чего добивался Парвус, отвечало в первую очередь интересам крупных зерноторговцев, желавших устранения многочисленных таможенных барьеров.
Думается, именно поэтому Парвус ударился в политику, стал активно участвовать в съездах СДПГ и призывать германскую социал-демократию к началу революционных действий. «Дайте нам полгода насилия со стороны правительства, — заявлял он, — и капиталистическое общество станет достоянием истории».
Ленин высоко оценил дарование Парвуса. Более того, на его квартире была устроена подпольная типография и отпечатано восемь номеров «Искры». И, кто знает, не из этой ли самой квартиры тянулись невидимые миру нити в далекую Сибирь, где томился неизвестный Ленину и другим вождям социал-демократии Троцкий, ставший в то же время каким-то непостижимым образом столь близким самому Парвусу? Все остальное было уже делом техники: к человеку, который играл видную роль в связях между германскими и российскими социал-демократами, не могло не прислушиваться руководство РСДРП.
Судя по всему, Парвус не ограничивался только идейной близостью и с ведома своих могущественных покровителей подкармливал постоянно нуждавшегося в деньгах Ленина и других европейских социал-демократов. А если вспомнить еще и то, что сам Ленин представлял на II съезде РСДРП одесских социал-демократов, то... определенные выводы напрашиваются сами собой...
