О началах и концах света: Рождение и гибель мира в мифологии, религии и науке - Ивик Олег (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
Медным небо у Гомера всегда называется в авторском тексте, а железным его считает лишь один герой поэмы: Эвмей говорит о женихах Пенелопы, «наглость которых, насилья к железному небу восходят» {207}. Но Эвмей – необразованный раб-свинопас, и опираться на его космологические познания было бы странно. Позднее железное небо упоминает и Одиссей {208}, чья точка зрения на строение Вселенной могла бы быть более весомой. Но Одиссей в то время мало интересовался космологией, его значительно больше занимала ситуация на родной Итаке, и он в разговоре о женихах попросту процитировал своего раба. Вопрос о том, из чего сделано небо, в тот момент волновал Одиссея в последнюю очередь, и строить на его случайных словах космологические выводы было бы весьма легкомысленно. Таким образом, железным небо являлось лишь с точки зрения Эвмея, мнением которого можно пренебречь. Поэтому есть основания считать небо древнегреческой Вселенной сделанным из бронзы – наиболее доступного, прочного и распространенного в те времена материала.
Несмотря на то что Уран-Небо находился с Геей-Землей в самой тесной супружеской связи, их разделяло некоторое расстояние. Для того чтобы небо не падало на Землю, его поддерживали специальные столбы. В «Одиссее» сообщается о титане Атланте…
…которому ведомы бездны
Моря всего и который надзор за столбами имеет:
Между землею и небом стоят они, их раздвигая {209}.
Некоторые авторы считали, что Атлант сам поддерживал небесный свод. Гесиод говорит:
Держит Атлант, принужденный к тому неизбежностью
мощной,
На голове и руках неустанных широкое небо
Там, где граница земли… {210}
Овидий в своем изложении греческих мифов утверждает, что Атлант в древности неба не поддерживал (на что оно опиралось в те далекие времена, он не сообщает). Согласно поэту, Атлант был царем окраинных западных земель и окрестного моря. При этом он ревниво охранял в своем саду золотые яблоки, которые, согласно предсказанию, должен был похитить сын Зевса. Это предсказание и подвело Атланта. Случилось так, что мимо его сада пролетал Персей, только что завладевший головой горгоны Медузы. Он попросил хозяина о гостеприимстве и не преминул похвастать, что приходится сыном Зевсу. На яблоки Персей не покушался, но Атлант вспомнил о предсказании, испугался и попытался силой выдворить непрошеного гостя, а тот воспользовался знаменитой головой Медузы.
С гору быв ростом, горой стал Атлант; волоса с бородою
Преобразились в леса, в хребты – его плечи и руки;
Что было раньше главой, то стало вершиною горной;
Сделался камнем костяк. Во всех частях увеличась,
Вырос в громадину он, – положили так боги, – и вместе
С бездной созвездий своих на нем упокоилось небо {211}.
Так или иначе, складывается впечатление, что небо, опиравшееся на некие столбы, на руки и голову титана или даже на гору, не могло находиться слишком далеко от земли. Но это впечатление рассеивается, как только античные авторы переходят к цифрам, хотя информацию они дают крайне противоречивую. Не исключено, что у краев земли небо действительно почти примыкало в ней, но в центре Вселенной оно поднималось на огромную высоту.
В «Илиаде» Гомер утверждает, что Гефест, сброшенный Зевсом с «небесного порога», летел до земли «весь день». Сам Гефест рассказывал:
Несся стремглав я весь день и тогда лишь, когда заходило
Солнце, на Лемнос упал; чуть-чуть только духу осталось {212}.
Древние греки, вероятно, и не задумывались над тем, какое именно расстояние пролетел злополучный бог, но сегодня его нетрудно вычислить, пользуясь третьим законом Кеплера. Физики считают [71], что падение бога может быть описано как частный случай движения спутника вокруг планеты по очень вытянутой эллиптической орбите, в пределе переходящей в прямую линию. Авторы настоящей книги не берут на себя смелость загружать читателей математическими формулами и предлагают поверить физикам. По их мнению, падение Гефеста (в случае, если оно длилось одни сутки) должно было происходить с высоты приблизительно в 100 000 километров (значимое сопротивление воздуха в этой ситуации возникает лишь в последние минуты, и его можно не учитывать). Если же принять, что под словами «весь день» имелся в виду световой день, или примерно 12 часов (что более вероятно), то расстояние до неба будет составлять около 67 000 км.
Гесиод приводит другие данные:
Если бы, медную взяв наковальню, метнуть ее с неба,
В девять дней и ночей до земли бы она долетела… {213}
При отсутствии сопротивления воздуха падение наковальни от падения бога ничем принципиально не отличается. Поэтому получается, что, с точки зрения автора «Теогонии», небо находится на значительно большем расстоянии от земли. В любом случае представить столбы, которые могли бы удерживать небо на такой высоте, довольно трудно.
Несколько более скромные цифры получаются, если исходить из другого сообщения Гомера. Сыновья Посейдона, Эфиальт и От, собирались штурмовать небо и для этого хотели взгромоздить гору Оссу на Олимп, а «шумящий лесом густым Пелион – на Оссу» [72]. Братья могли бы преуспеть, и дело закончилось бы космической катастрофой, но, к счастью для богов, Аполлон умертвил обоих нечестивцев до того, как они возмужали {214}. Так или иначе, их намерения дают возможность посчитать расстояние до неба, сложив высоту всех трех гор. Самая высокая точка горного массива Олимп, Митикас, поднимается над уровнем моря на 2918 метров; высота Пелиона – 1651 метр, а Оссы (сегодняшняя Киссаво) – около 1500 метров. И, значит, расстояние от Земли до ее божественного супруга составляло немногим более шести километров.
Итак, Вселенная древних греков представляла собой купол медного (бронзового) неба, имеющего какую-то опору на западе, более или менее плоскую Землю, обтекаемую Океаном, и уходящие в глубины земли гигантские полости Эреба и Тартара. Но имелись и другие элементы мироздания, без которых картина была бы неполной: Солнце, Луна, Заря…
Бог-Солнце, по-гречески – Гелиос (Гелий), родился от брака детей Неба и Земли, титанов Гипериона и Фейи (она же Фея, Тейя). Он носил и второе имя, Феб, что значит «сияющий», поэтому его иногда отождествляли (а может быть, и путали) с Аполлоном, которого тоже изредка называли Фебом в честь его бабки Фебы {215}.
Гелиос был одним из самых трудолюбивых и занятых богов. Каждое утро он садился в свою колесницу, запряженную крылатыми {216} конями, и вылетал на небо «из тихо текущих, глубоких зыбей океана» {217}. На голове у него был венец с ослепительными лучами, которые и дарили свет всему миру {218}:
Свет с высоты посылает бессмертным богам он и людям,
На колесницу взойдя. Из-под шлема глядят золотого
Страшные очи его. И блестящими сам он лучами
Светится весь. От висков же бессмертной главы ниспадают
Волосы ярко блестящие, лик обрамляя приятный,
Светом пронзающий даль. И под ветром сверкают на теле
Складки прекрасных и тонких одежд {219}.