Разрыв шаблона - Соловьев Владимир Рудольфович (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Поэтому смешно звучит предложение «пересадить» всех чиновников с айфона на «Самсунг». А если Южная Корея поддержит санкции, что делать будем? Евтушенков новый телефон сделает, как обещал? Или Чубайс со своими нанотехнологиями кому-то чем-то поможет?
Не надо допускать псевдопатриотического угара и криков, что у нас все лучше, чище и краше. Это вранье. Если бы у нас все было лучше и краше, это «все» продавалось бы на международном рынке – как автомат Калашникова. Вот оружие мы делаем отличное, поэтому занимаем второе место на рынке продажи вооружения. И есть еще ряд позиций, которые мы делаем отлично, и они продаются. С другой стороны, что бы ни говорили о военной мощи, это функция экономики. Чтобы производить то, чем занимается Рогозин, нужны металлургические заводы. Нужны научные центры. Нужна своя электроника, которая сейчас практически уничтожена.
Вообще надо четко понимать, что рассчитывать можно только на себя. А чтобы рассчитывать на себя, надо заниматься собой и своей экономикой, а не заклинаниями и не созданием для экономики стрессовых условий. Если человека сбросить с 12-го этажа и сказать «теперь лети», это не значит, что он сможет, замахав руками, перейти из режима свободного падения в режим свободного полета.
Поэтому я призываю считать шаги. Время игр закончилось, мы находимся в условиях реальной войны. У нас была война холодная дипломатическая, которая дошла до апогея и перешла на следующую стадию – торговой войны. Торговая война подразумевает разумный расчет.
И в этом, кстати, состоит разница подходов между Россией и тем же Китаем. Китай на санкции реагирует по-другому. Он сначала выстраивает экономическую основу, а потом долбит. Мы сначала громко заявляем «да идите вы все!», а уже после этого начинаем считать.
О национальных характерах есть много забавных рассказов. Известно, что характер части нашего народа очень точно описывается историей про человека, который осенью собрал в своем саду яблоки и убрал их на зиму в подвал, чтобы было что поесть. И каждое утро начинал с того, что смотрел, какое яблочко подгнило, и его съедал. Ну жалко же выбрасывать! Поэтому получается, что, мечтая питаться нормальными яблоками, он всю зиму жрал гнилье. И совершенно на эту тему не задумывался – потому что жалко же!
Мы над этим анекдотом смеемся, нам это весело, мы понимаем, что и в нас есть эта черта. Мы до сих пор при необходимости можем и капусты наквасить, и яблочный компот закатать, и огурчиков-помидорчиков насолить. Я и сам еще прекрасно помню, как это делается. И по привычке выживем. Для нас санкции, если угодно, форма существования в течение большого количества лет. Встревоженная креативная часть общества страдает от того, что изменился их образ жизни. Они никак не могут понять, что, к сожалению или к счастью, ситуация не та, о которой можно рассуждать. Это просто уже данность.
Колесо истории повернулось. Этап, когда нам казалось, что Америка нас любит, прошел. Стало ясно, что нас, в общем-то, никто не любит. Либо мы вызываем опасения и с нами борются. Потом, когда считают, что нас победили, о нас забывают. Нас гладят по головке, когда у нас нет собственной позиции и нет внешней политики, но как только она появляется, нам говорят: «Эй, слушайте, вы с ума сошли?! Вы хотите опять стать страшной суперимперией? А вот вам санкции!» Мы отвечаем: «Точно! Мы же хотим стать страшной суперимперией. Мы же суперимперия. Для вас – страшная. А сами вы какие?»
К сожалению, иногда мы начинаем почему-то бороться не с тем. Например, с «Макдоналдсом». Я считаю такие эксцессы абсолютной глупостью, но это свойство нашего народа. Хотя важно абсолютно четко понимать, что санкции вызывают к жизни разные механизмы реализации угрозы. И первый, эмоциональный момент реакции – всегда неправильный. Ты говоришь: «Да сами вы козлы. Вы сами ничтожества, и мы вас сейчас накажем. Откажем вам во всем, что вы делаете». Глупость! Полнейшая глупость. Надо всегда брать то лучшее, что есть на Западе. Не надо отказываться. Надо брать и делать еще лучше.
Для того чтобы адекватно ответить на санкции, надо развивать свою экономику, обратить внимание на свои институты. А бизнесу и интеллигенции необходимо понять: у нас нет другой родины. Если кто-то лично для себя делает выбор, что у него запасная родина есть, – не вопрос, всегда можно уехать. Как раз Россия железный занавес не опускает. Но, уехав туда, вы должны понять, что то, о чем вы думали – что вы защищены, ваши деньги защищены, ваша собственность защищена, – отнюдь не соответствует действительности. Нет никакой защищенности. Потому что все незыблемые постулаты, с которыми вы выросли, в последнее время перестали существовать.
Ваши счета в банке могут арестовать только потому, что у вас русская фамилия и кому-то что-то вдруг показалось. Тем более если вы бизнесмен и, не дай бог, работали с какой-нибудь компанией – а где гарантия, что эта компания не принадлежала кому-нибудь из друзей Путина или как-то еще не имела отношения к этим людям? Или, например, вы обслуживались или брали кредиты в банке, принадлежащем одному из друзей Путина. Вас тоже тогда могут прихлопнуть. За что еще? Да вы и сами не поймете за что. По беспределу, как говорили раньше.
Но ведь беспредел – это претензия, которую мы привыкли адресовать нашей стране, а уж никак не Америке! Уж там-то беспредела быть не должно! Выясняется – отнюдь. (Вспоминаю, как Егор Тимурович Гайдар отвечал на вопрос, верит ли он в Бога. «Отнюдь, – сказал Егор Тимурович. – Видите ли, я агностик». После чего стало ясно, что действующая на тот момент Государственная дума Российской Федерации никогда не утвердит этого человека в должности премьер-министра.)
Мы действительно другие как народ. Этого никак не поймет Запад. И наши олигархи другие. Я сейчас не говорю об отдельной породе, выращенной только в России, – особый вид вчерашнего чекиста и сегодняшнего православного олигарха. С другой стороны, думаю, что этот образ уже описан в христианской литературе. Уж если даже мытарь стал апостолом, то что мешает чекисту стать глубоко набожным человеком?
Санкции уникальным образом воздействуют на нашу страну и наших людей. В чем-то очень опасным. Что меня беспокоит, когда речь заходит о санкциях? Ура-патриотизм. Мне не нравится, когда начинают искать врагов. Хотя ряд представителей интеллигенции зачастую делает все возможное, чтобы другие, глядя на них, воскликнули: «Минуточку, да вы все сошли с ума!» Вдобавок они еще перефразируют Владимира Ильича. Как вы помните, в письме Горькому Ленин писал об интеллигенции, «мнящей себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г…но». Теперь получается все наоборот. Устами Дмитрия Быкова до нас доносится мысль, что, оказывается, это народ г…но. Народ не дозрел до своей интеллигенции.
Раньше мы думали, что это власть считает народ неправильным, потому что он не понимает, как ему с ней повезло. Власть замечательная – народец подкачал. А теперь оказывается все наоборот!
Вот этот бешеный снобистский дух у меня ассоциируется с Петербургом и декабристами. Им заражены как представители нашей креативной интеллигенции, так и высокопоставленные государственные служащие. Они искренне считают, что народу ничего объяснять не надо, он все равно ничего понять не способен, поэтому не надо морочиться. Надо, как декабристы – вывели полки на Сенатскую площадь, не объясняя, почему и зачем. Солдаты-то вышли – но они что, понимали, что будут делать? Они шли за Константина и его жену Конституцию. Разве они знали, о чем речь? Им кто-то объяснял? Нет. Логика такая: вы нам не мешайте, мы сейчас все сделаем, и вы потом ахнете, как все будет хорошо. А так не бывает. Не ахнешь.
Без народа страну не изменить к лучшему. Без осознанного, четкого целеполагания, без объяснения, что и как делать, не вытащить страну из ямы в новый технологический век. Государство обязано говорить с людьми. Государство обязано сказать: «Слушайте, нам сейчас тяжело. У нас просела промышленность, нам необходимы инженеры, конструкторы, нам нужны рабочие, вот государственный заказ, мы готовы за это платить. Мы готовы создавать особые налоговые условия для предприятий, которые этим занимаются. Если вы хотите учиться, мы готовы вас учить бесплатно, но за это вы обязаны три года отработать по распределению (не худший, к слову, вариант был в советское время)».
