Россия в угаре долларгазма и еслибизма - Арин Олег (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗

Нынешний президент и его команда довольно часто выдвигают разумные инициативы, предлагают вроде бы привлекательные варианты решения проблем, которые можно только приветствовать. Но неужели не понятно, что все эти инициативы и планы не могут быть реализованы в принципе не только из-за поголовно коррумпированного чиновничества, а главное — из-за системы, генетически враждебной для России. Неужели не понятно, что капитализм — это не для России. Неужели для того, чтобы понять эту азбучную истину, необходимо уменьшить население еще на 40–50 млн. человек к 2050 году? Не слишком ли огромная цена для осознания враждебности капитализма? Надеюсь, что это произойдет все-таки раньше.

И последнее. Мне не нравится, что творится в нынешней России, мне не нравится нынешнее состояние умостроя русского народа, в рабской покорности склонившегося перед сложившейся системой. Если так будет продолжаться, то у России нет будущего. Но меня вдохновляет то, что все это не нравится не только мне. В недрах России формируется пока еще тонкий пласт людей, осознающих трагичность исторического момента, пытающихся понять причины и остановить гибельный процесс разрушения страны, вывести страну из стратегического капкана. Я уверен, что круг этих людей будет расширяться, и постепенно они будут составлять интеллектуальную почву для формирования новой плеяды россиян, которые станут РОСЛЯНАМИ. Они будут теми самыми Будетлянами (людьми будущего), о которых когда-то мечтал Велимир Хлебников. Я не знаю, когда это произойдет, но это произойдет обязательно. И тем быстрее, чем глубже будут усвоены

Нижеприведенные «ответы» вызваны широким откликом читателей на мою статью «Россия: страна рабов, страна господ», написанную в 1998 г. и поначалу опубликованную в Интернете. Позже она была перепечатана в газете «Советская Россия» под названием «Вы кичитесь своим рабством» (№ 103, 2000 г.), «Русский Ванкувер» (№ 56, 2000), а также в моей книге «Россия в стратегическом капкане» (М.: Алгоритм, 2003). [1]

Ни бог, ни царь и не герой!

Для начала хочу поблагодарить всех читателей Интернета за отклики на мою статью «Россия: страна рабов, страна господ». Большинство из них солидарны с моей позицией, хотя и с некоторыми оговорками, на одну из которых я намерен отреагировать. Но перед этим я хочу также поблагодарить газету «Советская Россия», которая, к моему удивлению, не убоялась опубликовать эту статью, несмотря на пассаж против лидеров о КПРФ. Честно говоря, не ожидал. Другие газеты, куда я также направил эту статью не рискнули это сделать. Не ожидал я и развернутого ответа, автор которой — Борис Лебедев — удивил меня не меньше своей солидарностью по многим позициям, высказанным мной в тезисной форме («СР», № 106, 2000 г.). Я предполагал критическую атаку, а получил статью с мудрыми размышлениями современной России. Горечь и боль сквозит в этих размышлениях, и я не могу их не разделять, поскольку меня тоже не радует нынешнее психологическое состояние россиян. Вместе с тем написанное Б. Лебедевым меня немножко вдохновляет: если кто-то понимает реальность, есть шанс, что она будет понята и другими.

Неловко полемизировать с человеком, который не только одобряет твою позицию, но даже в чем-то не соглашаясь, делает это в такой деликатной форме, что, как говорится, рука не поднимается выступить с возражениями. Но поскольку два пункта, вызвавшие не согласие уважаемого мной оппонента имеет громадную общественную значимость для России, я вынужден более подробно осветить свою позицию. Тем более что взгляды Б. Лебедева на эти темы — а речь идет о Чечне и религии — разделяются почти всеми представителями левых сил в России. Надеюсь, что мой ответ автору или сотруднику «Советской России» будет небезынтересен и читателям Интернета.

Но для начала я хотел бы ответить на один сюжет из ответа читательницы Интернета Виктории, которая написала: «Я согласна практически со всем, написанным в статье, кроме странного и выпадающего из общего духа статьи пассажа про большевиков, спасших (?) Россию. Возможно, автору стоит сделать ревизию своих знаний русской истории прошедшего столетия или сменить источники информации».

Подобный стереотип о России «до большевиков» меня не удивляет; он присущ всем ослепленным антикоммунистической идеологией людям, совершенно не знающих реальную историю России конца XIX — начала XX веков. Подозреваю, что уважаемая Виктория никогда не слышала о таких цифрах: за 1880–1916 гг. умерло не менее 158 млн. детей, из них при последнем царе — 96,8 млн. Если добавить к ним взрослое население, не дожившее до среднестатистического уровня, то общая цифра вырастет до 176 млн. человек. В годы революций и бунтов было убито 3 млн. человек, в русско-японскую войну — 1 млн., считая и тех, кто умер от ран и погиб в плену. В первую мировую войну убито 2,5 млн., умерло от ран, голода и холода еще 6,5 млн. человек. От производственных травм, отравлений и самоубийств, по официальной статистике тех лет, ежегодно погибало 3–4 млн. человек, в результате за 36 лет перед революцией это составляло 108–144 млн. человек. В целом в 1880–1916 гг. от голода, болезней, убийств, войн, производственных травм Россия потеряла около 308 млн. человек.

Цифры умопомрачительные, а их источником являются официальная статистика царской России, помещенная, в том числе, в словарях Брокгауза и Эфрона.

Но это одна сторона медали. Другая — превращение России в полуколонию европейских государств. К лету 1917 г. почти 90 % российской промышленности принадлежало Европе, банковская система практически находилась в руках французов. Россия села на иглу иностранных займов, попав в долговую кабалу. Правительство не могло сверстать ни одного бюджета самостоятельно; фактически он расписывался Парижем и Лондоном. В первую мировую войну мы втянулись опять же из-за Франции, отправляя сотни тысяч солдат на бойню ради ее интересов.

Рост экономики сопровождался резким обнищанием всего населения страны (из-за чего и происходили забастовки, бунты и восстания). Самое главное, средняя продолжительность жизни — конечный показатель всего экономического развития — в 1913 г. упала до 30,5 лет с где-то 31–32 лет в 1861 г., в то время когда в Европе она была равна в среднем около 51 года. (При советской власти, между прочим, за короткое историческое время, этот показатель достиг среднего уровня Европы, т. е. около 67–68 лет на начало 70-х годов).

Обращаю внимание Виктории на то, что не случайно в годы гражданки англичане высадились в Мурманске и хозяйничали на Кавказе, французы на юге в районе Донбасса, американцы и японцы на Дальнем Востоке. Поскольку именно таким образом были распределены экономические сферы влияния наших «союзников». И если бы в 1917 г. большевики не пришли к власти, в 1918 г. Россия потеряла бы не только экономический суверенитет (она ее потеряла уже до войны), но и политический. Вариант Индии. В лучшем случае.

И источниками подобных суждений являются не советские учебники, а масса научной литературы Запада, особенно США, которая достаточно основательно представлена в книжке О. Арина «Царская Россия: мифы и реальность (конец XIX — начало XX веков)» /М.: Линор, 1999/.

Я теперь хотел бы ответить Б. Лебедеву. Начну с Чечни. Дело в том, что в Чечне я бывал неоднократно именно в советские времена, когда г. Грозный, как пишет Лебедев, был «мирным, дружелюбным, ничем не отличающимся от других советских городов городом». Думаю, что уважаемый автор немножко подзабыл реальную ситуацию. И в те времена в Грозном взрывали почти каждый год памятник генералу Ермолову, вырывали русские могилы под Пасху и при мне взорвали номер гостиницы, где проживала корреспондентка газеты «Социалистическая индустрия», приехавшая для разбирательства одной критической статьи в адрес каких-то чечено-ингушских начальников (женщина, к счастью, уцелела). И не было там никакой реальной советской власти, и управлялась эта республика теми же старейшинами в мундире советско-партийных чиновников. Много я мог бы рассказать про тогдашнюю Чечено-ингушскую АССР, но сейчас речь не об этом, а том, как решать эту проблему.