О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе - Калюжный Дмитрий Витальевич (серия книг .txt) 📗
Потому, что в этом сообществе хозяйство производит количество прибавочного продукта, лишь немного превышающее определенный минимальный уровень. Таковы ряд регионов Африки. Люди здесь живут, но только в рамках своего хозяйства и в рамках своей «рыночной» экономики. Именно такой была большая часть и нашей страны еще в конце XIX века, – да она такой и остаётся.
В старину урожайность была такова, что удавалось лишь прокормить себя. А все поборы шли уже из необходимого, а не из излишков. Вот потому и было сельского населения 90%, что больше 10% нахлебников прокормить не могли. Крестьянин не только кормил, хоть и впроголодь, большую часть народа, но к концу имперской России оплачивал и паразита-помещика, живущего за границей, и имперское государство, и оплатил в конце концов индустриализацию России.
В среднем по России выход растительной биомассы с 1 гектара в 2 с лишним раза ниже, чем в Западной Европе и почти в 5 раз ниже, чем в США. Сегодня лишь 5% сельскохозяйственных угодий в России имеют биологическую продуктивность на уровне средней по США. Если в Ирландии и Англии скот пасется практически круглый год, то в России период стойлового содержания 180—212 дней.
Однолошадный крестьянский двор, в среднем, мог заготовить только 300 пудов сена и продуктивного скота держать не мог. А вот, например, в Швейцарии крестьяне даже зимой могли варить сыр. Вот вам еще один источник дополнительного дохода, которого русский крестьянин лишен.
Чтобы протопить всю зиму избу, надо затратить средства, эквивалентные двум месяцам труда – это как минимум. Ведь надо заготовить деревья в лесу, привезти, напилить, нарубить, сложить, и не сколько-нибудь, а кубов десять-двадцать. (Это уже в дровах, значит, переработать леса надо еще больше.) Кстати, при царях власть специально оговаривала выдачу дров для чиновников, начиная с определенного класса. Это был необходимый элемент их содержания, наряду с денежным довольствием и свечами. Если кто не знает, там, где летом «белые ночи», зимой – «темные дни».
Из-за обширности территории и низкой плотности населения транспортные издержки в цене продукта в России составляли 50%.
Так что Запад всегда имел фору перед нами. И вовсе не потому, что там умные и трудолюбивые. А так, от природы. Но это обстоятельство постоянно ускользает от исследователей, когда они сравнивают благосостояние, например, у нас и в Швеции. По сути, один лишь географический фактор заставлял в России принять хозяйственное устройство, очень отличное от западного. Это фактор неустранимый, и величина его очень значительна.
Вот причина равнодушия нашего современного государства, превратившегося в коммерческую корпорацию, к своим людям. Наш народ – это «общность, которую не имеет смысла эксплуатировать». Причина? – географический фактор. Устранить его нельзя, значит, нужно устранить саму «общность». В таком случае, мировым коммерсантам останется «общая кладовка ресурсов», как выразилась некогда Маргарет Тэтчер о России. Если раньше нахлебниками у народа были чиновники, то теперь сами чиновники рассматривают народ, как нахлебников.
Между тем, тот же географический фактор подсказывал прежним властителям и хозяйственникам, в каком направлении надо развивать общество. При наших условиях логичным был переход от простого общинного хозяйства к его сложным формам, а не к фермерству. Создание больших хозяйств, делающих рентабельным применение техники и новых агроприемов (покупка семян, породистого скота, удобрений и т. д.) позволяло не только сохранить уровень потребления с/х продуктов для населения, но и высвободить большую его часть для индустриализации, проводимой за счет сельского населения, но в итоге улучшающей и их жизнь.
Первые российские кооперативы на селе возникли еще до 1914 года на юге Вологодской и севере Ярославской губерний. Благодаря их продукции на Западе топленое коровье масло до сих пор называется русским маслом. Правда, как всегда, масло было наше, а упаковывали его в трех– и пятикилограммовые металлические банки в Швеции. Попытайтесь угадать, кто получал основную часть дохода от внешней торговли маслом? Правильно, Швеция. Масло – это ерунда, главное, красивая коробочка. И сегодня шведские фирмы получают большие доходы оттого, что наши молочные продукты пакуются в их тару.
Нам пеняют, что мы торговать не умеем, коробочку сделать не можем. Да надо сказать спасибо нашим крестьянам, что пока поят нас молоком. А жили бы мы в других природных условиях, у нас хватило бы средств и на красивую коробочку.
Нельзя не восхищаться советской колхозной системой хозяйствования. Она не только полностью обеспечила Россию хлебом [6] и другими продуктами при соотношении один крестьянин – семь горожан (до коллективизации два крестьянина кормили одного горожанина), но и сделала сельское хозяйство прибыльным, в то время как почти во всех странах Запада оно убыточно, и фермеры Америки фактически живут на дотации правительства!
У крестьянства взяли и средства для индустриализации, и работников. То есть, при создании новой экономики понадобилось одновременно решить задачу привлечения из села кадров, и сохранения производства продовольствия, – что отнюдь не так просто.
Н. Розенберг и Л.Е. Бирдцелл пишут (в книге «Как Запад стал богатым. Экономическое преобразование индустриального мира»):
«Использование сельского хозяйства для обеспечения роста промышленности не имеет аналогов в истории Запада, где оно никогда не являлось существенным источником капиталов. Такая политика, вероятнее всего, должна вести к истощению сельского хозяйства без соответствующего подъема городов. В сельскохозяйственной стране может быть и неизбежное обременение села ради содержания государственного аппарата и подкормки городов, но это бремя, скорее всего, замедлит, а не ускорит экономический рост».
Так вот, И.В. Сталин сумел вывести страну в ранг индустриальных именно этим способом. И надо бы развеять стандартный миф, что им было загублено сельское хозяйство, и что оно стало «чёрной дырой». До революции селяне составляли больше 80% населения, а в результате реформ их численность сократилась в разы, – то есть оставшиеся крестьяне увеличили свою производительность в те же разы, а на самом деле в большее число раз, так как обеспеченность страны продуктами питания постоянно росла. Это значит, что от крестьян не просто забирали, но их эффективно энерговооружали.
Что для этого было нужно? Государство, заботящееся о реальных результатах работы, о выживание страны и народа во враждебном окружении, а не об эфемерных вещах, вроде «свободы», «прав человека» и прочей чепухи.
Но поговорим о горожанах. Помните, до революции их было меньше 20%, а сегодня – 75%. Откуда они взялись? А из деревни. Причем, они побежали в город не сразу после выстрела «Авроры». Людей оторвали от естественной среды и бросили во враждебную им. Кругом все чужое, чужие люди. Отстоял своё на производстве, приехал в спальное место, а утром опять на работу. Ни тебе нет дела до соседей, ни им до тебя. Должно пройти достаточно большое время, пока люди поймут, что это и есть их малая родина.
Кроме того, часть из них с удовольствием вернулась бы в деревню, и это надо приветствовать. В России должно быть существенно большее количество крестьян, чем сейчас. Одной из целей, которую стоило бы поставить на будущее, можно предложить расселение городов и восстановление крестьянства.
Впрочем, хоть и говорят, что сейчас крестьян осталось всего несколько процентов населения, а все сплошь горожане, это не так. А чем занимаются наши дачники? В отличие от всей Европы, где на выходные люди уезжают из города, чтобы отдохнуть, наши горожане едут работать на земле. Так что у нас и поныне 75% крестьян.
Структура общества и управление
Что такое государство
По сути, государство – это аппарат по выявлению и реализации общих интересов разных групп граждан. Эти-то интересы, сведенные к общему «знаменателю», и считаются государственными. В таком случае, все граждане образуют нечто вроде корпорации, вступают как акционеры большой компании, которая конкурирует с другими такими же компаниями за лучшие условия для себя. Отсюда истекает одна из реальных функций государства – поддержание национально-корпоративной солидарности перед лицом внешних вызовов.
