Империализм от Ленина до Путина - Шапинов Виктор Владимирович (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Ни Мао, ни Че не отрицают возможностей мирного пути революции, но говорят, что этот путь был бы слишком приятным исключением, чтобы на него рассчитывать: Мао писал, что выдвигать положение о желательности мирного перехода, конечно, «выгодно в политическом отношении, то есть выгодно для завоевания масс, для лишения буржуазии ее аргументов и изоляции буржуазии», но «мы не должны связывать себя этим желанием. Буржуазия не сойдет добровольно с исторической арены, это – всеобщий закон классовой борьбы. Пролетариат и коммунистическая партия любой страны ни в коем случае и ни в малейшей степени не должны ослаблять подготовку к революции. Им необходимо всегда быть готовыми дать отпор налетам контрреволюции, необходимо быть готовыми в решающий для революции момент захвата власти рабочим классом свергнуть вооруженной силой буржуазию, если она прибегнет к вооруженной силе для подавления народной революции (что, как правило, является неизбежным)».

Полемика между Мао Цзэдуном и Эрнесто Че Геварой, с одной стороны, и руководителями КПСС и следовавшим за ними руководством большинства партий, с другой, было полемикой между революционным марксизмом и реформизмом, актуальность которой сохраняется и сегодня. Например, следующие слова китайских тезисов о генеральной линии коммунистического движения вполне можно было бы адресовать современным «коммунистам» из российской или украинской компартий: «Понятие мирного перехода к социализму не должно быть лишь истолковано как завоевание большинства в парламенте. Главное – это вопрос о государственной машине. В 70-х годах XIX века К. Маркс считал возможной мирную победу социализма в Англии, потому что Англия представляла собой страну, «в которой тогда всего меньше было военщины и бюрократии». Одно время после Февральской революции В. И. Ленин надеялся, чтобы путем передачи «всей власти Советам» революция одержала победу в ходе мирного развития, потому что тогда оружие находилось «в руках народа». Постановка вопроса у К. Маркса и В. И. Ленина не означает использование старой государственной машины для осуществления мирного перехода. В. И. Ленин неоднократно объяснял следующее известное высказывание К. Маркса и Ф. Энгельса: «Рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для своих собственных целей». «Если военно-бюрократическая государственная машина буржуазии не будет сломана, то большинство мест в парламенте для пролетариата и его надежных союзников станет либо невозможным (буржуазия в любое время может в своих целях изменить конституцию для укрепления своей диктатуры), либо ненадежным (буржуазия может, например, объявить выборы недействительными, объявить коммунистическую партию вне закона и распустить парламент и т. п.)» [49].

«Даже если при определенных обстоятельствах коммунистическая партия сможет выиграть большинство мест в парламенте и в результате победы на выборах принять участие в правительстве, она не изменит буржуазной природы парламента или правительства, еще менее это будет означать слом старой и установление новой государственной машины. Абсолютно невозможно произвести фундаментальные общественные перемены, полагаясь на буржуазный парламент или правительство» [50].

Че Гевара не менее категоричен: «Недостойно поддаваться оппортунистическому искушению и выступать знаменосцами народа, который желает своей свободы, но отказывается от борьбы, к ней ведущей, и ожидает победы, как нищий подаяния» [51].

Поверхностные критики несправедливо упрекают Мао и Че в особом внимании к крестьянству и даже в переоценке его революционной роли. Особенно этим отличаются псевдомарксистские чистоплюи, предпочитающие называть великих коммунистов-революционеров ХХ века «крестьянскими вождями» или «народниками». В свое время учение Ленина также считалось подобными «марксистами» применимым лишь к странам с преобладанием крестьянства. Такого мнения придерживались не только социал-демократы, но и часть коммунистических руководителей, например, Григорий Зиновьев.

Мао и Че вполне осознавали ведущую роль пролетариата в борьбе за социализм. Вот мнение Гевары: «Крестьянство – это такой класс, который в силу состояния бескультурья, в котором его держат, и изолированности, в которой он живет, нуждается в революционном и политическом руководстве со стороны рабочего класса и революционной интеллигенции, без которых он сам по себе не смог бы подняться на борьбу и одержать победу» [52].

«В национально-освободительном движении необходимо отстаивать гегемонию пролетариата, – добавляет Мао Цзэдун [53], – только рабочий класс является наиболее дальновидным, бескорыстным и последовательно революционным классом. Вся история революции свидетельствует о том, что без руководства рабочего класса революция терпит поражение, а при его наличии – одерживает победу» [54].

Советский Союз, напротив, часто предпочитал оказывать помощь буржуазии, считая ее «вождем» национально-освободительной борьбы, а не коммунистам в странах «третьего мира». Индия, например, стояла на первом месте среди получателей советской экономической помощи, а также на одном из первых мест среди покупателей советского вооружения, в то время как буржуазия Индии уже перешла на контрреволюционные позиции и подавляла коммунистов и восставших крестьян. Стремясь сохранить «дружеские» отношения с Францией, СССР долго не признавал Временного правительства Алжирской республики. Хрущев однажды даже заявил, что Алжир – это «внутреннее дело Франции».

Частью глобальной революционной стратегии Мао Цзэдуна и Че Гевары является признание тезиса, что мировая революция первоначально охватит «периферию» мирового капитализма, «мировую деревню», а лишь затем захлестнет «мировой город», развитые империалистические страны.

«Конечная стратегическая цель нашей борьбы – уничтожение империализма, – пишет Че Гевара. – Задача, стоящая при этом перед нашими народами, народами отсталых и эксплуатируемых стран, – это разрушение тыловых баз империализма, пресечение его возможностей черпать отсюда свои капиталы, дешевое сырье, дешевую рабочую силу и дешевых специалистов – и направлять сюда новые капиталы – как орудие своего господства, оружие и прочие средства, призванные содействовать нашей тотальной зависимости» [55]. «Каково главное противоречие современной эпохи? Если бы это было противоречие между социалистическими и империалистическими странами или между империализмом и рабочим классом его стран – роль т. н. третьего мира действительно была бы намного меньшей, чем на самом деле. Однако существует с каждым днем все более веские аргументы для того, чтобы считать, что главным является противоречие между эксплуатирующими нациями и эксплуатируемыми народами» [56].

Исходя из этого анализа, строится соответствующая революционная стратегия, которая прямо аналогична стратегии Мао Цзэдуна. Вот точка зрения китайских коммунистов по тому же вопросу: «Обширные районы Азии, Африки и Латинской Америки – это районы, где сосредоточены различные противоречия современного мира, самое слабое звено господства империализма, главная зона бурь мировой революции, которые наносят непосредственный удар по империализму …Антиимпериалистическая революционная борьба народов Азии, Африки и Латинской Америки является отнюдь не региональным вопросом, а вопросом всеобщего значения, касающимся дела мировой революции международного пролетариата в целом» [57].

Из этого вытекает, что именно «революционная буря в Азии, Африке и Латинской Америке… нанесет решающий и сокрушительный удар по всему старому миру» [58].