Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера - Соцков Лев (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗

Когда Караева попросили рассказать, что ему известно о деятельности 2-го отдела Генштаба в отношении эмиграции, то он обнаружил осведомленность по отдельным фактам финансирования поляками кавказской эмиграции, а также в структуре и функциях его подразделений. Сказал, что один из секторов отдела занимается разведывательной работой по Закавказью, Северному Кавказу и Крыму, возглавляет его пан Хорошкевич.

Варшавское совещание с эмиграцией показало, что ориентироваться на какой-то единый центр нецелесообразно, а в таком деле, как организация конспиративной работы против СССР, просто опасно. Поэтому польские службы пошли по пути поддержания негласной связи с активистами отдельных эмигрантских групп, в том числе на территории других стран, вчастности Турции.

Об этом нюансе в деятельности польских представителей за рубежом и некоторых их конкретных шагах на Лубянке стало известно. Из резидентуры пришло сообщение, что советник польского посольства в Анкаре Залевский в начале февраля 1938 года сразу после возвращения из Варшавы, куда выезжал для получения инструкций, пригласил к себе Курбана Байрамова, возглавлявшего в Стамбуле автономную эмигрантскую группу, и предложил ему сотрудничать независимо от организации Расул-заде. Более того, поляк сказал, что возлагает на такую совместную работу большие надежды. Залевский, изложив свое понимание задач эмиграции, попросил собеседника подготовить программу действий группы, план работы, а также смету предполагаемых расходов.

Курбан Байрамов ответил, что кроме Польши есть и другие государства, которые проявляют интерес к совместной работе, но поскольку, мол, поляки первыми перевели дело в практическую плоскость, то его группа готова к сотрудничеству.

Когда Залевский поинтересовался, кого собеседник видит руководителем стамбульской группы, то была названа фамилия Хамид-бея Хасмамедова. Залевский предложил Байрамову деньги на первоначальные организационные расходы. Тот, однако, заявил, что речь должна идти о серьезном финансировании конкретной конспиративной работы в общих интересах. Залевский на это ответил, что разделяет такой подход, своим азербайджанским друзьям он полностью доверяет. Откровенно говоря, заявил поляк, от успеха их работы во многом зависит и его служебная карьера, а поэтому надо работать в тесной связке — к обоюдной пользе и удовлетворению.

Таким образом, контактируя с организацией Расул-заде, квартировавшей непосредственно в Варшаве, поляки вышли и на Курбана Байрамова в Стамбуле. План работы, который Байрамов по просьбе польского представителя ему составил, последнего вполне удовлетворил. Предложение определить в качестве официального руководителя группы Хасмамедова также не встретило возражений. Через некоторое время он и Байрамов посетили Залевского и дали согласие на сотрудничество, не преминув заметить, что с организацией Расул-заде дела иметь не хотят. Что касается последнего, то Залевский уклонился со своей стороны от каких-либо обязательств, заверив, что обо всем информирует Варшаву. Он еще раз подчеркнул, что, предлагая кавказским друзьям работать на советском направлении, он действует по поручению своего правительства, и выразил надежду, что эта совместная работа принесет желаемые плоды.

За обтекаемыми формулировками скрывалось желание иметь в определенных районах Кавказа надежные источники информации и рычаги влияния на обстановку, когда необходимость этого будут диктовать внешние условия. Под этим собеседники молчаливо понимали нападение Германии на СССР, неизбежность которого уже ощущалась в европейских столицах — вопрос был лишь во времени. Другое дело, что военно-политическая конфигурация событий оказалась вовсе не такой, как она мыслилась в Варшаве, а Польша стала жертвой гитлеровской агрессии. Но это уже другой вопрос, который ничего не меняет в том, что польские спецслужбы самым активным образом работали с эмиграцией с целью ее последующего использования для дестабилизации внутриполитической ситуации в Советском Союзе.

Из имевшегося в распоряжении нашей разведки доклада стамбульской полиции в свое МВД следовало, что активность польской разведки в части работы с кавказской эмиграцией в Турции не была секретом для местных властей. Так же, как и цель всей этой работы, которая квалифицирована в этом документе как направленная на подготовку восстаний на советской территории .

ИЗ СЕЙФОВ ГЕНШТАБА

В начале тридцатых годов после нескольких лет упорной работы полякам удалось организовать общество национальных эмигрантских групп из России, которое назвали «Прометей» в честь героя одноименной трагедии Эсхила. Идейным принципом его участников стал постулат о необходимости расчленения бывшей империи, а теперь СССР на конгломерат независимых государств по этническому принципу. В «Прометей» дали согласие войти представители эмигрантских центров украинцев, грузин, горцев Северного Кавказа и среднеазиатских республик.

Всей многотрудной работой по решению организационных вопросов, нахождению компромиссов и общему руководству деятельностью общества негласно руководил польский Генеральный штаб, из чего можно заключить, что ему отводилась роль военно-политическая. Местопребыванием организации был определен Париж, поскольку Варшава и так оказалась перенасыщена разнообразной эмигрантской публикой, с которой работали и военные, и МВД, и другие службы. Пребывание во французской столице придавало новому образованию респектабельность и создавало более широкое поле для маневра в политико-пропагандистском плане, но важнейшие вопросы его жизнедеятельности решались в Варшаве. Первым председателем правления «Прометея» стал Шакманов из Народной партии горцев Северного Кавказа.

Для оперативного руководства работой «Прометея» в Париж командировался один из сотрудников Генерального штаба, обычно офицер 2-го отдела (военной разведки). В первые годы это был майор Домбровский, работавший во Франции под дипломатическим прикрытием. Через него же осуществлялось финансирование организации, которая существовала на польские деньги .

За несколько лет «Прометей» конституировался в заметную эмигрантскую организацию, претендовавшую на объединение и координацию национальных центров. Был накоплен опыт политической, пропагандистской и организационной работы, что, учитывая достаточно пестрый состав и уровень представленных в нем эмигрантских группировок, было не таким уж простым делом. Так, у поляков не сложились отношения с редактором печатного органа организации грузином Гвазава, и его пришлось менять, случались и другие кадровые нюансы.

В 1936 году на годичном собрании «Прометея», которое поляки предпочли провести у себя в Варшаве, было избрано новое правление, в которое вошли Смаль-Стоцкий (украинец) — председатель, Накашидзе (грузин) и Векилов (азербайджанец) — вице-председатели, Билати (от горцев) — секретарь, Азер Текин (азербайджанец) — казначей.

Другие национальные группы были представлены членами правления.

Практика работы «Прометея» требовала осмысления и внесения в нее определенных коррективов. Офицер 2-го отдела Генштаба, которому была поручена эта работа, — майор Пельц все последние годы курировал деятельность организации, именно он и подготовил обстоятельную записку со своими предложениями. Этот секретный документ из сейфа в польском Генштабе вскоре оказался в распоряжении ИНО. Это тот случай, когда документ иностранной разведки дает исчерпывающее представление о существе дела. Поэтому ознакомим читателя с достаточно подробными выдержками из этого документа, ничего не меняя в его лексике, терминологии и стиле (опущены лишь второстепенные с точки зрения смыслового содержания абзацы) [3].

Чтобы не нарушать логику изложения, добавим лишь, что уже после того, как майор Пельц в порядке ротации кадров центрального и загранаппаратов отбыл в долгосрочную командировку в Париж, туда к нему приезжал заместитель начальника 2-го отдела Генштаба полковник Энглихт в сопровождении уже знакомых нам офицеров своего отдела Хорошкевича и Домбровского. Надо было решать важный вопрос о принятии в «Прометей» казачьей эмигрантской организации. Это нарушало принцип национальности в организационном построении общества, но у польского военного руководства были на это свои виды.