Если б я был русский царь. Советы Президенту - Сатановский Евгений Янович (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
В общем, не понимание того, что такое политика, какое место в ней занимают партии и партийные лидеры и тем более не осознание их зависимости от электората и умение этой зависимостью пользоваться, а заповедник гоблинов. Девственный идеализм низов, граничащий с идиотизмом, при прогрессирующем цинизме низовых эшелонов будущих верхов, использующих партии исключительно как инструмент попадания имярека во власть, с последующим ее удержанием мертвой хваткой и эксплуатацией, пока из горла не полезет, вне зависимости от личных убеждений и групповых интересов. Идеалистов в 90-е в российской политике было немало, но в столкновении с реальностью они вымерли как мамонты или приспособились, примкнув к чьим-то волчьим стаям или создав собственные. В итоге сегодняшние партии России принадлежат к широко распространенному в мире типу лидерских, или вождистских. Как следствие, не столь важно, что КПРФ является осколком КПСС, бывшей ленинской «партии нового типа», которая к распаду СССР была партией дряхлой и не способной ни на какое обновление. Как хорошо известно, после самороспуска страны наиболее дееспособная часть Компартии взяла власть по всему бывшему постсоветскому пространству и кое-кто из бывших членов Политбюро сохранили ее до сих пор. Кое-где они передали ее представителям КГБ, МВД или своим детям. В некоторых случаях власть перехватило ближайшее окружение. Или персонажи, обладавшие природным лидерским потенциалом, сумевшие найти опору в тех же силовиках или местных криминальных кланах. В отдельных случаях – креатуры «вашингтонского обкома». Все прочее, до власти не добравшееся и к дележу ресурсов не допущенное, образовало целый ряд мелких и крупных клонов КПСС, теоретическая база и практическая деятельность которых так же похожи на марксизм, как трактор «Кировец» на балет «Красный мак». Отличаются они мало. Практически всем им, хотя и в разной степени, присущ махровый национализм, граничащий в своих крайних проявлениях с откровенным фашизмом, показное православие, примитивизированное до уровня улицы, погромная риторика и полное отсутствие логики, подменяемой открытым нахрапом и скрытым конформизмом.
В качестве партии рабочих и крестьян КПРФ выглядит забавно. В реальности она может претендовать разве что на роль выразителя интересов обойденных новым временем представителей бывшей советской элиты низшего и среднего уровней. Отметим справедливости ради, что в их рядах затесалось и несколько вполне приличных людей, чья ностальгия по советской власти не нашла другого выхода. Бывает. Вопрос лишь в том, в какой мере эта партия переживет не только пожилой электорат, но и лидера. Зюганов не имеет в партии равновеликих конкурентов, что означает ее кризис и возможный развал в случае его ухода. Ссылаться на опыт смены поколений в партии-предшественнице, разумеется, можно, но бессмысленно: законы, применимые к партии правящей, причем правящей монопольно, работают иначе или вовсе не работают в партии оппозиционной, которой власть не светит ни в каком раскладе. То же самое касается ЛДПР – этого осколка эксперимента по введению многопартийности, проведенного на последнем издыхании советской власти, которой без Жириновского с его энергией и театральностью просто не существует. «Справедливую Россию» можно сколько угодно упрекать в том, что она – проект кремлевский, каковым она на самом деле изначально и являлась, и на некоторых из ее отцов-основателей пробы ставить некуда. Не в том проблема, в свое время в де-факто однопартийных Японии и Мексике многопартийность началась с раздрая в тамошних партиях власти, что гораздо лучше для страны, чем схема монолитного «чучхэ», принятая в Северной Корее. Очень многие в России, включая автора, не имеют ничего против Миронова и некоторых его однопартийцев, хотя как выдержат «Эсеры» испытание партийной демократией – Бог весть. О Явлинском с его «Яблоком» и проекте Прохорова, как бы он ни назывался, и говорить не стоит – это личные унии. Партия-человек – не российское изобретение. В США это не так, там партия – это огромная система, имеющая сторонников не в одном поколении и заряженная внутренней конкуренцией на всех уровнях. В Великобритании и странах континентальной Европы – это не так по большей мере, хотя Ле Пен и Вилдерс как раз те люди-партии, о которых мы говорили выше. В Израиле система смешанная и партии, возникшие под выборы, вокруг одного или нескольких лидеров, которые вместе с ними могут существовать десятилетия или прожить одну каденцию – не новость. Африка и Ближний Восток – заповедник вождизма, да и в Латинской Америке он широко распространен. Однако и «Единая Россия», сколько ее партией власти ни зови, партия вождистская, как, впрочем, и положено партии власти. Нет Путина – по большому счету, нет и этой партии, как не мог существовать «Наш дом – Россия» без Черномырдина. Период конкуренции с КПРФ она пережила спокойно: старая «партия нового типа» не выдержала напора партий-проектов новейшего типа. Проблема в том, что в качестве аналога обычным партиям западного типа, представляющим интересы не собравшейся вокруг вождя в орлиных перьях или без оных группы лиц, а определенных слоев населения, ЕР явно не состоялась. Причем проблема тут не в уязвленном жесткой критикой внесистемной и системной оппозиции «волшебнике» Чурове, человеке образованном и далеко не худшем для того поста, который занимает, но в системе.
Владимир Путин как Большой Белый Отец из российского Белого дома – это понятно и для нынешнего состояния страны резонно и простительно. Бонапарт или де Голль во Франции, Перон в Аргентине и много кто еще много где еще – аналоги, которые просто напрашиваются. Напрашиваются они, однако, с большой форой и большими комплиментами в пользу действующего российского начальника, к которому претензий в личном качестве на два порядка меньше, чем к указанным и не указанным персонажам. Вопрос, однако, есть. Как кажется, вся чехарда болотно-поклонного стояния на рубеже 2011–2012 годов произошла из-за неспособности действующей политической элиты отстроить удовлетворяющую население систему управления и передачи власти, зависящую не от личностей, а от институтов. Минус такой системы в том, что к власти могут прийти – и приходят люди, не стоящие ни страны, которую стремятся возглавлять, ни задач, которые им приходится решать. Мелкие, одним словом, люди. Плюс – в том, что они не вечны и долго править им система просто не дает, соответственно, и испортить ее всерьез они не успевают. Как выясняется, переход от «ручного» управления страной к автоматически работающей системе вопрос не только автомобилестроительный. Ну, поживем – увидим. Проблема обозначена. Верхи ее понимают. Низы ее понимают. Революции никто не хочет. Эволюцию хотят все, но никто не понимает, как ее на деле осуществить. Но поскольку лидеры – хоть страны, хоть партий – все равно стареют в соответствии с законами природы, то как-нибудь оно когда-нибудь решится. По-умному или по-глупому – неизвестно никому. Хотелось бы, конечно, чтобы по уму. Но, скорей всего, все выйдет по-дурацки. Закон падающего бутерброда. Сколько масло с хлеба не слизывай, все равно маслом вниз шлепнется и к полу прилипнет.
Заметки на полях
Демократия в России
Все мы умрем когда-нибудь – это самое плохое, что с нами может случиться, страна от этого не перестанет существовать. Более того, на том месте, где мы с вами живем, были когда-то другие страны, будут когда-то другие страны. История так сложилась. В России политика часто превращается в эсхатологию: была демократия, есть опасность для демократии, будет опасность для демократии… Да нет ее, потому что той демократии, об опасности для которой с таким надрывом говорят, никакой не было. Была, условно говоря, более или менее доброкачественная, быстро построенная в начале 90-х декорация. Но системы, здания – прочного здания не существовало. Эту декорацию с упоением строили политики праволиберального лагеря. Но зрители востребовали следующий спектакль. На прошлый билеты уже не продавались, и декорация была отправлена на склад. Старых декораций не будет до той поры, пока зрители не купят билеты в достаточном количестве, то есть искомые правыми партиями избиратели не проголосуют за соответствующий спектакль, в котором они будут востребованы. Системы, для этого необходимой, в стране пока что не построилось. Но это, наверное, вина, беда, проблема и задача именно тех людей, которые ее строили. Соответственно, или они научатся ее строить, или ее будут строить другие люди. Интересы, из которых эти люди будут исходить, неизбежно будут не идеалистическими, а прагматичными. Когда строят завод, это происходит не потому, что Владимир Владимирович Путин говорит об удвоении ВВП страны. Есть конкретные проблемы. Проблемы собственности, развития экономики, конкурентоспособности страны, есть, в конце концов, большое желание российских бизнесменов, в том числе проклятых прессой и экспертами олигархов, не краснеть где-нибудь на Женевском озере, говоря соседям по мировой экономике, откуда они родом.
