КГБ сегодня. Невидимые щупальца. - Бэррон Джон (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Однако больше всего воображение Станислава поразила история Рихарда Зорге. Этот человек родился в России. Отец его был немец, мать — русская. Он начал работать в советскои разведке еще в юные годы, солидной немецкой газеты Зорге был направлен в 1934 году в Токио. Перед ним поставили задачу: создать агентурную сеть, участники которой получили бы доступ в правительственные круги Японии. В Токио Зорге сблизился со многими служащими тамошнего германского посольства и сумел качестве корреспондента, войти в доверие к японским лидерам, которые принимали его за неофициального эмиссара нацистской Германии. Летом 1941 года, когда германские армии рвались к Москве, Зорге оказался в курсе дебатов, разгоревшихся среди японского руководства: должна ли японская империя расширять свою территорию за счет советской России (то есть двинуться на просторы Сибири), или ей выгоднее начать сражения с американцами и англичанами на Тихом океане. Советский генштаб, Сталин да и сам Зорге — все прекрасно понимали, что от решения японцев зависит судьба Советского Союза. Чтобы остановить немцев, Советы отчаянно нуждались в свежих войсках, которые неоткуда было взять, кроме как с Дальнего Востока. Но на оголение дальневосточных границ нельзя было пойти, пока японцы колеблются, на каком варианте агрессии им остановиться: это значило бы спровоцировать Японию на вторжение в Сибирь.
В августе 1941 радист, помощник Зорге, отстучал азбукой Морзе одно из самых важных донесений за всю историю военной разведки: японцы выбрали в перспективе «южное», а не «северное» направление агрессии — удар по владениям Соединенных Штатов в Тихом океане. Советы немедленно начали массовую и поспешную — и потому беспорядочную — переброску своих сибирских дивизий на запад. Примерно 500-тысячная армия прибыла на советско-германский фронт как раз вовремя, чтобы отбить немецкое наступление, уже непосредственно угрожавшее Москве. Сотни тысяч бойцов погибли, спасая Москву, но в конечном счете она была обязана спасением одному-единственному человеку, действующему вдалеке от театра военных действий — агенту-одиночке, которому спустя три года суждено было погибнуть на виселице в безвестной японской тюрьме.
Преподаватели разведшколы, разбирая выдающиеся разведывательные операции прошлого, затрагивали и подчеркивали их профессиональные, специфические особенности, что заставляло слушателей, и в том числе Левченко, видеть в них в первую очередь не романтические шпионские истории, а серьезные практические уроки на будущее.
Каждая из этих операций удавалась потому, что советская разведка готовилась к ним основательно и заблаговременно, еще не представляя себе сколько-нибудь конкретно, какой выигрыш ожидает ее в будущем. Когда Зорге, Филби и физик-атомник Клаус Фукс, в ту пору совсем молодые люди, были впервые завербованы Москвой, никто не мог предвидеть, что один из них в критический для Советов момент станет пользоваться неограниченным доверием членов японского правительства, руководителей британской разведки или «Манхаттенского проекта». Ради успешного выполнения этих операций в течение многих лет беззаветно работало множество людей, так или иначе причастных к разведке, — начиная от безымянного связного и кончая высшим начальством, осуществлявшим руководство из «центра». Ни одна из этих операций не привела бы к успеху, если бы агенты вербовались лишь в тот момент, когда в них возникала необходимость. Так вот, заключали преподаватели, выявление, вербовка, постепенное внедрение агентов и продвижение их по линии легальной службы — самая важная из задач, стоящих перед сотрудниками Первого главного управления.
Все агенты, работающие за границей, у словно делятся как бы на два типа. Одни — это те, кто имеет доступ к политическим, научным или промышленным секретам. Другие — влияющие на принятие решений государственной важности и политику страны, в которой они находятся. В принципе, более ценны последние. Какими бы важными ни оказались для СССР похищенные в Америке атомные секреты, гораздо интереснее было бы иметь в США агентов, способных повлиять на американское правительство и убедить его отказаться вообще от «Манхаттенского проекта». По крайней мере до тех пор, пока атомное оружие не появится у Советского Союза. Чем больше у вас влиятельных агентов, тем больше шансов успешно манипулировать действиями других государств. Поэтому, сколько бы влиятельных агентов ни работало на вас, всегда надо стараться умножить их число.
В обычных вооруженных силах офицер может напряженно готовиться к военным действиям, всю жизнь совершенствовать то, что называется боевой выучкой и, однако, ни разу не принять участие в боевых действиях. Напротив, сотрудник Первого главного управления непосредственно воюет на невидимом фронте начиная с того момента, когда он попадает в чужую страну. Сколь бы обыденными и непродуктивными ни выглядели там его обязанности, все они — существенный вклад в непрекращающиеся боевые действия. И, кроме того, всегда есть шанс, что очередной агент, которого вербует или опекает офицер из Первого главного управления, станет со временем вторым Фуксом, Зорге или Филби.
Проникшись этими соображениями, Левченко нашел, что называется, цель жизни. Существование мирового зла, воплощенного прежде всего в образе Америки, заставляет считать, что война в защиту Советской России неизбежна. В этих условиях Первое главное управление представляет собой форпост российской обороны. Преподаватели разведшколы подводили слушателей к убеждению, что тактика тайной войны приносит чрезвычайный эффект и, следовательно, имеет моральное оправдание. Точно так же, как всегда считалось морально оправданным уничтожение врага на поле битвы. Невольно повторяя слова подполковника КГБ, приглашавшего его на работу в Первое главное управление, Левченко говорил себе: «Да, это возвышенная цель. Это — настоящее дело для мужчины!» Лекции, посвященные методам работы иностранных разведслужб и контрразведок, оставили у него чувство, что он непосредственно участвует в подготовке к надвигающейся третьей Отечественной войне. Еще более усилилось его восхищение теми, кто уже сегодня находится на переднем крае битвы.
Как-то раз в школе появился генерал из Второго главного управления, чтобы прочесть лекцию о новейших методах деятельности ЦРУ в Советском Союзе. Он утверждал, что хотя Второе главное управление неоднократно раскрывало и пресекало действия этой агентуры, тем не менее КГБ располагает сведениями, что утечка секретной информации продолжается, и это, естественно, очень беспокоит советское правительство. Успешно бороться с этим можно только парализовав соответствующие действия ЦРУ путем тайного проникновения в штаб-квартиру американской разведки. «В этом деле, — закончил генерал, — мы надеемся на вашу помощь, товарищи из Первого главного управления!» И вновь Левченко почувствовал, как ему хочется оправдать доверие, оказаться достойным возложенной на него миссии.
С началом зимы 1972 года он энергично включился в тренировочные занятия, проводимые непосредственно на улицах Москвы. Вся его секция была на время расквартирована в большом особняке на одной из улиц, отходящих от Зубовского бульвара. Верхние этажи особняка были переоборудованы под типичную резидентуру КГБ за границей. Поскольку функции этих резидентур во всех странах примерно одни и те же (да и выглядят такие квартиры более или менее одинаково на всех широтах земного шара), слушатели разведшколы, попадая в этот особняк, вполне могли вообразить, что они находятся в Вашингтоне, Лондоне, Париже или Токио. Каждый день они выходили из подъезда этого здания, чтобы попрактиковаться в тактике, которую придется применять за границей.
Они прогуливались по улицам, выслеживая друг друга и в свою очередь пытаясь оторваться от преследования, закладывали данные им предметы в тайники и изымали их оттуда. Они старались незаметно прошмыгнуть через те или иные заданные им участки, по неуловимому для посторонних сигналу собирались вместе и вновь рассредоточивались по всему району, незаметно принимали донесения агентов, пользуясь миниатюрными радиоприемниками, скрытыми в шарфах и отворотах пальто. На заключительной стадии каждый должен был несколько раз тайно встретиться в условленном месте и в назначенное время с офицером КГБ, выступающим в роли агента-информатора.
