Европе не нужен евро - Саррацин Тило (е книги .TXT) 📗
Критерии конвергенции
Самая крупная и успешная история Европейского валютного союза произошла в начале его создания. Это была начинавшаяся в начале восьмидесятых годов большая конвергенция стран-участниц относительно расходов, темпов инфляции, процентов ставок и государственных дефицитов. Эта в действительности достигнутая конвергенция сделала возможным в 1999 году свободный от каких-либо трений старт валютного союза.
Решающим для этого было то, что д-марка в начале восьмидесятых годов де-факто стала валютой спасения ЕС, на которую другие страны ориентировали свою денежную политику и косвенно также свою финансовую политику. После того как в 1992 году с подписанием Маастрихтского договора формально были установлены критерии конвергенции как «входной билет» для вступления в валютный союз, начались прямо-таки гонки наперегонки тех стран, которые стремились к вступлению для достижения этих критериев. Вплоть до случая с Грецией все происходило довольно честно.
В Европейском валютном союзе критерии конвергенции по-прежнему имеют большое значение как индикатор напряженности системы:
– Ни одна страна не должна вступать в валютный союз со слишком высоким для ее конкурентоспособности уровнем издержек. В начале валютного союза все дефициты доходно-расходного баланса должны быть примерно сбалансированы. Индикатором выполнения этих двух условий были свободные от напряжения соотношения валютных курсов к моменту вступления в валютный союз. Из этого был выведен критерий валютного курса.
– Темпы инфляции участвующих стран в исходном положении должны по возможности быть близкими друг к другу. В едином валютном пространстве может существовать только единое развитие общего уровня цен. Если связывают вместе страны с очень разными темпами инфляции, то Европейский центральный банк либо должен проводить слишком ограничительную денежную политику – а этим от стабильных в ценовом отношении стран-членов потребовались бы ненужные жертвы в форме высоких процентов, – или денежная политика ориентировалась бы скорее на требования стран с высоким темпом инфляции – тогда странам со стабильными ценами навязывался бы более высокий темп инфляции, чем в прежнем национальном валютном пространстве. Это значит: без достаточной инфляционной конвергенции свободный от напряжений старт валютного союза невозможен. Однако постоянная инфляционная конвергенция также является одним из условий для успешного создания валютного союза.
– Формы поведения всех участвующих в экономической жизни ориентируются не только на актуальные показатели, но еще больше на их ожидания. Если, например, предприятия принимают решения по своей ценовой политике, профсоюзы настаивают на повышении заработной платы, а частные предприниматели задумываются о покупке долгосрочных государственных займов, то в эти соображения включаются также и ожидания относительно будущей динамики инфляции. Такие ожидания формируются – и совершенно справедливо – значительно сильнее под влиянием многолетнего опыта прошлых лет, чем актуальным на данный момент развитием. Поэтому в девяностые годы инвесторы требовали за долгосрочные немецкие инвестиции меньший процент, чем за французские долгосрочные займы, хотя тогда во Франции темпы инфляции какое-то время были ниже, чем в Германии. Только тогда, когда определенная тенденция удерживается длительное время, рыночные ожидания участников постепенно сближаются. Поэтому сближение долгосрочных процентных ставок является важным фактором того, сблизятся ли инфляционные ожидания и вместе с ними сократятся подстегивающие инфляцию формы поведения в бывших когда-то странах с высокой долей инфляции.
– Чем больше финансовые проблемы какой-то страны, тем сильнее искушение закрыть финансовые дыры с помощью политики легких денег. Поэтому государства с различными финансовыми отношениями предъявляют также различные требования к денежной политике. Даже при сравнимом желании экономить страны в зависимости от объема их накопившихся в прошлые годы долгов имеют различные долгосрочные финансовые проблемы. Актуальные государственные задолженности в размере примерно 80 % ВВП стоят немецкому государству ежегодно около 75 миллиардов европроцентов. Эти проценты поглощают около 3 % социального продукта, или 14 % суммы налоговых поступлений. Италия с ее нынешним государственным долгом 120 % ВВП имеет расходы на выплату процентов в размере 4 % ВВП. Для Греции расходы на выплату процентов составляют 7 % ВВП. Совершенно ясно, что при таких условиях растет искушение уменьшить бремя государственного долга, например, слегка увеличив инфляцию. Поэтому уровень задолженности в общих расходах государственного бюджета в соотношении к внутреннему валовому продукту является важным критерием конвергенции.
– Доля задолженности страны отражает финансовую платежеспособность прошлых лет. Актуальную платежеспособность финансовой политики можно лучше всего измерить по текущему дефициту государства в соотношении к внутреннему валовому продукту. Это возникает на основе критерия конвергенции доля дефицита.
Примечательно то, что все кандидаты на вступление в Европейский валютный союз в течение девяностых годов сделали значительные успехи в конвергенции20. Достигнутый до 1998 года успех в конвергенции был поразительным и мог послужить поводом для обоснованного оптимизма.
Однако не было гарантий и никаких институциональных мер, чтобы это положительно продолжалось также и после вступления в Европейский валютный союз. Скептические голоса, которые раздавались в то время в большом количестве21, могут убедиться по прошествии последних 10 лет, что их скепсис нашел подтверждение. Однако история – в том числе экономическая и валютная – развивается только вперед. Возможность вернуться «назад в нулевую позицию» относится к исторически исключительным случаям.
Предпосылки успеха и хрупкие места
У валютных союзов суверенных государств в большинстве случаев была очень краткая и редко счастливая история. Они действовали тем лучше, чем ближе участвующие государства были друг к другу в организационном плане и по менталитету. Помогало также то, если валюты были связаны между собой гарантийным соотношением обмена на драгоценный металл. Биметаллические стандарты (покрытие золотом и серебром) имели, однако, недостатки, так как цены на драгоценные металлы колебались по отношению друг к другу.
Из двух европейских валютных союзов XIX века, латинского и скандинавского монетных союзов, последний из-за сходства участвующих в нем государств и потому что там имел место чисто золотой стандарт, действовал лучше. Но и здесь помехой оказалось то, что норвежский, шведский и датский национальные банки независимо друг от друга могли выпускать банкноты22.
И хотя эти валютные союзы оправдывали себя, эта оправданность в меньшей степени вытекала из характера валютного союза, а в большей степени из последовательной привязки к драгоценному металлу. В этом плане самым успешным до сих пор «валютным союзом» было преобладание золотого стандарта в XIX и в начале XX века23.
– Не было риска изменения валютного курса. Торговля и разделение труда в мировой экономике могли развиваться в отношении валютного вопроса так, как будто бы речь шла о едином экономическом пространстве.
– Не было контроля обращения капитала, капитал мог свободно перетекать туда, где он больше всего требовался и находил лучшие возможности для вложений.
– Страны-участницы просто вынуждены были проводить отвечающую требованиям стабильности бюджетную и валютную политику, так как избыточные внешнеторговые дефициты, повышающиеся цены на внутреннем рынке или отсутствие доверия к платежеспособности государственных финансов сразу же привели бы к оттоку золота и вместе с тем к сокращению денежной массы и в итоге к снижению экономической активности в зоне соответствующей валюты.
