За языком до Киева - Успенский Лев Васильевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗

И теперь историк, желая уточнить древние пределы московских территорий, внимательно приглядится к названиям мест: старинные «чертежи»-карты не дают малых изгибов границ, топонимы могут исправить и дополнить их.

Встречаются отыменные названия и с более резкими и причудливыми на наш слух суффиксами. На Урале в дни войны я не без удивления обнаружил немало деревушек, имена которых оканчивались на «-ата», «-ята» (например, ОВЕРЯТА в Шабуническом районе возле Перми). Можно было легко понять их значение: оверята — дети, потомки Оверки, родоначальника по имени Аверкий. Таких имен на востоке европейской части РСФСР много. Чем западнее, тем их меньше, и за меридиан Москвы они уж совершенно не переходят. Но вот в Ивановской области, в бассейне речки с непонятным названием ЛАНДЕХ, обнаруживается вдруг небольшой кружок, где они просто пестрят. Их тут бок о бок около трех десятков: ФИЛЯТА, СТЕПАНЯТА, ОВЕРЯТА, еще и еще…

Если в Иране ботаники обнаружили рощицу эльдарской сосны, которая во всем мире дико растет только на Эльдарском плоскогорье, на границе Грузии и Азербайджана, они не думают, что сосна переселилась за тысячи километров чудом. Они знают: ее туда занесли люди.

Так и здесь: может быть, названия на «-ата», «-ята» в Ивановскую область занесли из Заволжья и Приуралья люди, переселившиеся сюда. А возможно, место имел прямо противоположный ход событий, и типичные ивановские «-ата», «-ята» постепенно были разнесены далеко на восток с берегов тихоструйного Ландеха. Дело историков выяснить, что это было за переселение, как и когда попали либо на Ландех из Заволжья, либо в Заволжье из нынешней Ивановской области странные топонимические чужаки.

Так или иначе топонимисты подали «сигнал». Расшифровать его падает на долю представителей смежных наук.

Можно было бы приводить здесь множество таких же примеров и наших, отечественных, и зарубежных. К сожалению, у меня нет для этого ни места, ни времени…

В древности люди рассуждали просто и логично. Человек основал город или первый поселился на месте будущей деревни. Как же и назвать этот город и эту деревню, если не его именем? Надо их отличить от других…

Мало-помалу на место «отличения» пришло и хвастовство властных людей. Вероятно, Владимир Мономах, назвавший город на окраине государства ВОЛОДИМЕРЬ, не просто хотел отличить его от других, но имел уже в виду и прославить свое имя. Я бы не стал клеймить его: людям всегда свойственно честолюбие, а уж в те времена оно было общим качеством властителей. Земли известного тогда мира покрылись названиями, назначением которых было напомнить об их силе, мощи, победах, мудрости. ЯРОСЛАВЛЬ — город Ярослава, ИЗЯСЛАВЛЬ — крепостца, построенная Владимиром Киевским для Изяслава и Рогнеды, МСТИСЛАВЛЬ, окрещенный в честь одного из князей Мстиславов.

Еще больше их было в античном мире, многие из них сохранились, нередко претерпев сложные изменения в звуках своих имен, и до наших дней. ГРЕНОБЛЬ — город императора Грациана, ГРАЦИАНОПОЛИС; ОРЛЕАН, названный в честь цезаря Аурелиана. Известны многие Александровы города и города, носящие имя Юлия Цезаря. Можно добавить сюда БАРСЕЛОНУ: она названа в память о семье Барку, карфагенском роде, из которого вышли Гамилькар, Ганнибал, Гасдрубал.

Можно упомянуть ГИБРАЛТАР. Имя места образовано из арабского ДЖЕБЕЛЬ АЛЬ-ТАРИК, Тарикова гора. Тарик был полководцем арабов, впервые вторгшихся на Пиренейский полуостров. Его воины и соотечественники наименовали место счастливой высадки именем своего героя. И как ни думать теперь о подвигах завоевателей и тиранов, их топонимическое чванство приходится признать вполне естественным. Если угодно — логичным.

Но прошло несколько столетий, на Европу налег гнет средневековой фанатической религиозности. Власть церкви как бы подавила светскую власть. Человек — даже богатый, даже знатный, даже могучий — стал расцениваться как «скудельный (глиняный) сосуд». Его земные страсти, его честолюбие, его гордость одинаково осуждались и отвергались. Все это было в глазах людей того времени «от диавола». И стало совершенно недопустимым в кратковременном, тленном, грязном мире, управляемом свирепым и невежественным богом, оставлять какие бы то ни было следы мерзкой человеческой жизни.

Что такое сей мир? Юдоль скорби и греха. Что такое человек, даже самый богатый и властный? Горсть праха, готовая уйти в землю. И его имени придавать бессмертие?.. Нет уж!

Но люди жили. Но история шла. Сотни кораблей уходили за моря в далекие плавания, открывали — все чаще, год от года — новые острова, новые материки. Церковь не возражала против этого: золото из заморских стран лилось и в ее ковчеги. Но теперь каждый новый клочок земли, каждый новооткрытый пролив, залив, основанный в далеком море порт должны были именоваться только в честь людей, поправших иго соблазна. В честь святых. В честь самого христианского бога, являющегося в трех лицах. В память о событиях, описанных в евангелии, в библии, в житиях святых…

Карта мира полна такого рода названиями. Очень многие из них отыменны, только имена, заложенные в них, принадлежат, так сказать, не людям, а божеству.

САНКТ-ВОЛЬФГАНГ в Австрии и САНКТ-ГОТАРД в Швейцарии. САНКТ-МИХЕЛЬ в Финляндии и САНКТ-ИОГАНН в Трирском округе Пруссии — все города и местечки, озера и купальни, названные в честь святых Вольфганга, Готарда, Михаила, Иоганна. Само собой, назвав их святейшим именем, народ быстро забывал об их святости. Вы отлично знаете породу собак, выведенную в Альпах, у САНКТ-БЕРНАРДСКОГО перевала. Собак уже давно зовут сенбернарами. Пес святой Бернар — неплохо, но и не слишком благоговейно!

Но давались в свое время эти имена с глубокой верой, с трепетом, в надежде, что имя преподобного заступника принесет счастье тому, кто будет жить под его эгидой.

«Санкт», «санто», «сан», «сен» — в зависимости от языка и нации — составные части имен, означающие «святой», расползлись по всем картам мира.

Особенно усердствовали в таком географическом прославлении святых католики, и самые фанатичные среди них — испанцы и португальцы.

Они просто запорошили карту мира своими благоговейными топо- и гидронимами. Я раскрываю старый «Брокгауз — Ефрон» на 369-й странице 56-го полутома. И начинается!

САН-АМБРОЗИО и САН-ФЕЛИКС — группа островков у побережья Чили. САН-АНДРЕС ДЕ ПАЛО-МАР — город в Каталонии. САН-ГЕРМАН — город на Порто-Рико. САН-ДИЕГО ДЕ ЛОС БАНЬОС — курорт на Кубе. САН-КРИСТОБАЛЬ ДЕ ЛОС ЛЬЯНОС — город в Мексике. САН-МИГУЭЛЬ ДЕ САЛЬТА — Аргентина. САН-ПАОЛО, САН-ФЕЛИПЕ, САН-ФЕРНАНДО, САН-ФРАНЦИСКО — в Бразилии. Бесчисленное множество коленопреклоненных восторженных имен.

САНТ-ЯГО — река, приток Амазонки. САНТ-ЯГО — город на Сан-Доминго. САНТ-ЯГО — город на реке САНТ-ЯГО на Кубе. САНТ-ЯГО ДЕ ЧИЛИ. САНТ-ЯГО ДЕЛЬ ЭСТЕРО в Аргентине… [5] Всюду и везде, куда доходили свирепые конкистадоры, куда доплывали каравеллы и галеоты жадных пиренейских мореплавателей, они благословляли новые берега именами своего обожаемого святого Иакова, святого Иосифа (Сан-Хосе), и уж всего больше небесной владычицы, девы Марии.

Испанцы испанцами, но и в других христианских странах шла, пусть несколько менее барабанно, та же полоса.

И у нас на Руси довольно скоро начали исчезать именные, «мемориальные» наименования. Стали заменяться церковными, праздничными. АРХАНГЕЛЬСК — по собору святого Михаила Архангела. Бесчисленные НИКОЛЫ и НИКОЛЬСКИ, ТРОИЦЫ и ТРОИЦКИ в течение долгих времен ложились на карту страны и на само лицо ее. Правда, в православной Руси это никогда не разрасталось ни до такой множественности, ни до такой католической суесловной пышности.

Еще в XVIII веке этот способ наименования был «на полном ходу». Вице-адмирал Питер Бредель, главнокомандующий Донской флотилией, докладывал в 1737 году Адмиралтейству, что в Азовском море он обнаружил косу, и «так как той косы на карте не положено, так и противу того места на карте ничего не подписано, а я обошел ее в день св. Виссариона, и я назвал ее тем именем КОСА ВИССАРИОНА». Рядом «паки началась коса… а я шел подле оной сего ж месяца в 7-го числа, в день св. Федота, и назвал ее ФЕДОТОВА КОСА».