С Путиным или без? Что ждет Россию через десять лет - Лукас Эдвард (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Так почему все же Кремль поддерживает такую отпугивающую иностранцев несуразную идеологию и столь неэффективно управляет страной? Грубо говоря, потому, что это простой способ держать страну под своим контролем. Изображать Россию как крепость, осаждаемую злонамеренными лицемерами, — удобный способ объяснить народу, почему необходимо пожертвовать свободой.
Должен ли Запад бороться против Путина?
В Средние века крепость, а затем цитадель советского тоталитаризма — красностенный Кремль редко позволял сторонникам свободы и справедливости чувствовать себя в России как дома. Это как если бы британское правительство обосновалось в лондонском Тауэре, или французское — в Бастилии. Несомненно, идеи, которые сейчас пузырятся под его луковками, оказались бы до боли знакомыми прошлым его обитателям: Россия возвращается к принципам, характерным для советской эпохи.
История — это не неизбежная победа, как это казалось в 80-х. Крах коммунизма принес свободу и справедливость лишь некоторым порабощенным в прошлом странам. В остальных пустил корни авторитарный бюрократический капитализм, опирающийся на природные богатства, эффективную тайную полицию и задушенные СМИ. Главная ценность в них — не свобода, а экономическая стабильность, которую защищает не закон, а сильная власть. На место выборных мандатов пришло единогласие.
Власти предержащие ответственны перед историей, а не перед своими гражданами. Любая оппозиция — это в лучшем случае предательство или даже прямая измена, если она имеет поддержку из-за границы. Человек — средство достижения цели, а не обладатель неотъемлемых прав, правосудие — инструмент, а не идеал. Средства массовой информации — орудие государства, а не ограничитель его власти. Гражданское общество — средство социальной консолидации, а не его диверсификации. Права собственности и соблюдение договоров относительны, внешнеполитический курс нацелен исключительно на продвижение национальных интересов. Любое вмешательство лицемерно. Все определяют государственные соображения. «Суверенная демократия» — это лишь наклеенный позже ярлык; каждый, кто изучал российскую историю, может увидеть, что многие из этих идей уходят в глубь веков. Ревизионистская, националистическая и ура-патриотическая Россия вытащила свои старые лозунги из мусорного ящика истории, отполировала и теперь заставляет их работать.
Осознав суть проблемы, Запад должен отбросить наивную идею о том, что он может влиять на внутреннюю политику России. Это было возможно в эпоху Ельцина, когда люди, управлявшие Россией — или, по крайней мере, некоторые из них, — искренне хотели пойти по западному пути и были готовы следовать советам, ведущим к этой цели. Возможно, та эпоха была обманчивой. Возможно, все было напрасно. Возможно, то время не повторится еще много десятилетий.
Как бы то ни было, сейчас бесполезно искать друзей среди враждующих кланов Кремля. Их взаимная ненависть может привести к переменам, но совсем не обязательно к переменам в интересах Запада. Мы возвращаемся в эпоху великодержавной российской политики. Если мы хотим отстаивать свои интересы, нам следует ясно мыслить и дорого платить. Трудности, которые встают перед нами — это не просто кочки на дороге.
Поднимаются люди, которые хотят причинить нам вред, победить и ослабить нас. Их главное оружие — это наша величайшая слабость: деньги. Так же, как раньше мы опасались огневой мощи советской военной машины, теперь мы должны бояться десятков миллиардов долларов в российской казне и скудости ума и нравов тех, кто их расходует. 1990-е кончились, настала пора воспринимать Россию как авторитарное государство, каковым она, наряду с Китаем или Казахстаном, является, а не как члена европейской семьи, переживающего неудачное, но временное отклонение от правильного пути.
Во времена холодной войны Запад очень не скоро пришел к согласию по поводу того, как вести дела с Россией, не произойдет это в одночасье и сейчас. Но основы его очевидны.
Во-первых, Европа и США должны осознать, что цель Кремля — разделить их. Конечно, внешняя политика американского правительства всегда открыта для критики. Но общие трансатлантические интересы намного глубже и гораздо важнее временных разногласий по поводу Ирака, Ближнего Востока или глобального потепления. Европейцы могут иной раз в частном порядке соглашаться с недовольством России заносчивостью и некомпетентностью американцев, но им следует осторожней вторить им публично. Перед лицом возобновленной России Европа нуждается в Америке больше, чем Америка в Европе. Вместе они способны с легкостью противостоять возродившейся России. Разделенные же, они уязвимы, и Европа в большей степени.
Во-вторых, было бы невозможно и нежелательно открыто препятствовать торговле с Россией или инвестициям в нее. По опыту известно, что санкции создают великолепные возможности для коррупции, поддерживают паранойю и изоляционизм режима, в адрес которого они направлены, и практически или совсем не способствуют его поражению. Однако Россия не вправе рассчитывать на использование в своих интересах либеральной и открытой экономической системы Европы и Америки, если она не будет играть по тем же самым правилам у себя дома. Внешний мир должен воспринимать все российские инвестиции за границу как политизированное выражение внешнеполитического курса, а не нейтральный бизнес. Иначе говоря, энергобезопасность — суть национальная безопасность, а дешевая энергия от недоброжелателей — невыгодная сделка.
Евросоюз, прежде всего, должен обратить внимание на газ, который сейчас является самой уязвимой проблемой на континенте. Обеспечение надежности поставок и разрушение растущей российской монополии могут быть болезненными и дорогостоящими для Европы целями. Но цена стоит того, чтобы ее заплатить. Приоритет надежности поставок над стоимостью подразумевает и совместное ведение переговоров с Россией, и создание более надежной собственной европейской энергетической инфраструктуры, соответственно, менее уязвимой к влиянию извне. Это означает, к примеру, приведение в жизнь антимонопольного законодательства, вследствие которого «Северный поток» не будет построен, в то время как деньги налогоплательщиков и государственная поддержка обеспечат строительство «Набукко». Подобным же образом терминалы сжиженного газа, весьма дорогие и совсем не являющиеся панацеей, все же стоят затрат, поскольку обеспечивают диверсификацию поставок. Европе необходимо улучшить стратегически важные газовые комплексы и соединить национальные «энергетические острова» взаимосвязывающими трубопроводами и линиями электропередачи.
Результатом станет система газоснабжения, крепкая и физически, и экономически, и тем самым более устойчивая к влиянию внешнего поставщика. Как только нарушения в снабжении станут менее болезненными для покупателя, уменьшится вероятность того, что поставщики будут злоупотреблять подобными санкциями. Такая политика будет означать смену курса в сторону либерализации и свободной конкуренции, важнейших целей прошлого десятилетия. Они желанны и по множеству других причин, но пока они не привели к заметным изменениям и едва ли приведут теперь: национальная безопасность — работа для политиков, а не бизнесменов…
Подобным же образом управленцы мировых финансовых центров должны пересмотреть свои отношения с российскими компаниями, которые хотят работать с ними. Мало просто переписать правила для бизнеса и рынков финансов и энергоресурсов, необходимо вновь открыть для себя достоинства совместной деятельности и солидарности в традиционной политике и дипломатии. Запад должен вести переговоры, где необходимо, и сотрудничать, где это возможно, но не слишком надеяться на общность взглядов. Такое самообольщение заманчиво, но действительность поистине страшна. Запад не должен покушаться на кремлевские пряники. Двусторонние сделки не только безнравственны, но и бесплодны, поскольку мы ставим в невыгодное положение своих друзей и содействуем врагам. Сейчас главная цель должна состоять в том, чтобы российский неоимпериализм не завоевал ни метра чужой территории. В ответ на угрозы, вмешательство и вред, направленные против постсоветских республик, должен следовать твердый и решительный отпор, а не колебания и неопределенность. Западу надо защитить и себя, и своих протеже, — Украина, к примеру, нуждается в помощи Евросоюза в максимально возможном объеме.
