Диктатура банкократии. Оргпреступность финансово-банковского мира. Как противостоять финансовой каба - Катасонов Валентин Юрьевич

а) размер взятки («вступительного взноса») за право вступления в ССВ;

б) общая величина «ренты», получаемой чиновником (чиновниками) ЦБ от банка ^[30];

в) «прочие соображения».

«Прочие соображения» весьма многообразны, в них следует включить: готовность к «конструктивному сотрудничеству» банка с чиновниками ЦБ (исполнение любых их указаний), личное участие чиновника в капитале банка, особое политическое покровительство сверху (из Кремля), желание расчистить рыночное пространство для своего «любимого» банка и т. п. Впрочем, «прочие соображения» чиновников ЦБ, в конечном счете, сводятся все к тому же: расчету, что «любимый» банк будет обеспечивать их необходимой «рентой» (иногда не только в денежном виде). Если банк по объективным или субъективным причинам не в состоянии этого делать, «любовь» чиновника к такому банку постепенно охладевает, а затем может перерасти в ненависть. Банк становится «изгоем».

Фактически отбор банков в ССВ означал, что им предлагалось купить у ЦБ банковскую лицензию по второму разу. Все банкиры прекрасно понимали: те банки, которые не войдут в ССВ, превратятся в «изгоев», у них рано или поздно отберут лицензии. «Чистая» банковская лицензия (т. е. без каких-либо активов, клиентской базы и т. п.) на рынке банковских коррупционных услуг, как отмечает Френкель, имеет начальную цену от 1 (одного) миллиона долларов. Чтобы попасть в систему страхования вкладов, банкирам надо было платить дань первым лицам с Неглинки (центральный банк). Дань с каждого банка, подававшего заявку, составляла от нескольких сот тысяч до нескольких миллионов долларов (а в среднем, видимо, получался как раз миллион долларов). На тот момент в России было примерно 1300 коммерческих банков. Так что «урожай», согласно грубым оценкам, должен был составить 1.300.000.000 (один миллиард триста миллионов) долларов США. Правда, не все банки даже пытались вступить в ССВ. К тому же целый ряд банков были уже практически «мертвыми». С учетом этого оценку можно снизить до одного миллиарда долларов. Сам Френкель привел еще более скромную оценку — 250 млн. долл.

Доходы ключевых неназываемых «кураторов» в ЦБ Френкель оценивает в 100–120 млн. долл, в месяц. Как намекает автор писем, взятки чиновникам ЦБ — не разовое событие, а устойчивый «финансовый поток».

Особое внимание в письмах было уделено такому виду коррупции, как «обналичка». Речь идет о превращении безналичных денег, находящихся на счетах банков, в наличные деньги — бумажные денежные знаки. В принципе выдача банком наличных денег — одна из функций и обязанностей коммерческого банка. Ведь наличные деньги нужны клиентам банка для разных целей: предприятиям и организациям — для выплаты заработной платы, гражданам — для разного рода покупок и платежей. Юридические лица могут в определенных количествах иметь в своей кассе деньги не только для выплаты заработной платы, но также для оплаты командировочных расходов, закупки (в определенных пределах) тех или иных товаров, относящихся к категории «оборотных средств» (скажем, канцелярских принадлежностей и т. п.). Речь идет не об этом.

Речь идет об операциях, когда какая-то никому не известная фирма получает в кассе банка суммы, превышающие в десятки раз валюту ее баланса. Или когда простой «трудящийся» обналичивает пришедший на его имя банковский перевод, составляющий сумму его среднемесячных заработной платы за 100 лет. Такого рода операции по обналичиванию, согласно различным законам и инструкциям, следует квалифицировать как «сомнительные», или «подозрительные». Впрочем, некоторые из них после дополнительного расследования могут перейти в категорию «преступных».

В своих письмах Френкель обращает внимание на небывалый размах в России именно таких «сомнительных» операций по выдаче наличных денег банками. Но в российских СМИ почему-то постоянно говорят об «отмывании» денег. Вот и центральный банк страны заявил в начале прошлого десятилетия, что он начал крестовый поход против «грязных» денег в России (в это время был принят федеральный закон о борьбе с легализацией незаконно полученных доходов и финансированием терроризма, известный как 115-й закон). Но здесь мы имеем дело с откровенной подменой понятий. «Отмыванием» у нас стали по какому-то недоразумению называть банковские операции по обналичиванию денег. Френкель в своих письмах отмечает: «Рождается жупел «борьбы с отмыванием денег». То, что в России нет спроса на отмывание денег, а есть спрос на прямо противоположную по смыслу услугу — никого не волнует. И то, что 115-й закон написан под западный стандарт, и не приспособлен к российской реальности, где всё наоборот — тоже никого не волнует. Фраза, произнесенная десятки, сотни и тысячи раз, становится истиной».

Нашему читателю может быть непонятно: зачем нужно обналичивать миллиардные суммы? Френкель достаточно грамотно объясняет: «Банки обналичивают деньги, превращая их из «белых» в «черные», и эти деньги идут на материальные блага (прежде всего, в недвижимость), на взятки, на финансирование выборов и на зарплату в конвертах. Отмываются деньги, то есть превращаются из «черного» в «белое», в недвижимости, в форме разрешений, квот, постановлений, отступных за закрытие «проблем», невыборных должностей (на всё это идут взятки), выборных должностей (результат выборов), а также холодильников, телевизоров, компьютеров и т. д., на что идет зарплата в конвертах». Особо хотелось бы подчеркнуть, что повышенная потребность в наличных деньгах в России обусловлена большим размахом коррупционных операций, для которых бумажные денежные знаки являются главным инструментом.

Если по данным Росстата, на «теневую» экономику в России приходится 25 % производимого ВВП, по данным российского МВД — 40 %, а по оценкам Всемирного банка — более 50 % ВВП, то очевидно, что спрос на наличные деньги в России очень высокий. И доля наличных денег в общем денежной массе (наличные + безналичные деньги) также должна быть выше, чем в странах Западной Европы и США, где доля «теневого» сектора в экономике существенно ниже. По данным Банка России, доля нала в денежной массе страны в последние годы колебалась в диапазоне 25–30 %, а в странах Запада она в среднем составляет около 10 %. На самом деле масштабы использования нала даже больше, чем это следует из приведенной выше оценки Банка России, которая учитывает лишь наличные рубли. К ним надо также приплюсовать наличные доллары, евро и другие ключевые валюты.

Френкель не просто констатировал факт масштабной «обналички» через коммерческие банки, он обвинил ЦБ в том, что он фактически «контролирует процесс обналичивания в стране». По его словам, ЦБ «регулирует очень прибыльный рынок обналички, милует тех, кто обналичивает и исправно платит, и карает тех, кто платить не хочет и отказывается идти на панель». Так, в письме утверждается, что некоторым банкам, не попавшим в систему страхования вкладов, делались предложения «поджечь» банк, то есть «прокачать» через него миллиардные объемы наличности за очень короткий срок. Френкель приводит примеры таких «поджогов». Так, «осенью 2005 года руководству Роскомветеранбан-ка сделали предложение, от которого было трудно отказаться: «У вас после изъятия 97 миллионов финансовые трудности, вашему банку все равно недолго жить осталось, давайте его «подожжем». […] Руководство Роском-ветеранбанка согласилось, и банку дали «поработать»».

«Обналичка», особенно в крупных и сверхкрупных масштабах, — операция выгодная и сверхвыгодная.

А вот коррупции, связанной с «отмыванием» денег, по мнению Френкеля, в российском банковском секторе почти нет. По простой причине, что нет особой потребности в «отмывании». Френкель показывает, что наши наркодельцы не несут деньги от продажи наркотика в банки в силу гораздо большей привлекательности для гражданского оборота именно наличных средств. По мнению бывшего банкира, привлекательность наличных подогревает сам ЦБ, вводя сколь строгие, столь и бесполезные ограничения по обналичке, за рубежом центральным банкам в голову не приходит вводить такие ограничения. Процитирую Френкеля: «Следовательно, в России, в отличие от Запада, у лиц, наживших преступным путем деньги, нет никакой мотивации для легализации (или отмывания) денег. Отмыть деньги, то есть сделать их из «чёрных» (грязных) «белыми» (чистыми), в России никому не нужно». Можно лишь добавить, что из-за полного паралича правоохранительных органов в России никто из держателей «грязных» денег особенно и не опасается, что его «застукают» с этой наличностью. А если случайно и «застукают», то он с помощью этих же самых «грязных» денег «отмоется» и выйдет «сухим из воды».