Оседлай молнию! - Калашников Максим (лучшие книги .txt) 📗
Рухнули все планы англо-французских союзников на то, что взятие форта потребует от немцев многих недель, громадных жертв, подтягивания тяжелой артиллерии и т.д. Именно молниеносное взятие Эбен-Эмаэля силами десанта на планерах позволило гитлеровскому полководцу Манштейну вдребезги разгромить западные войска во Франции, навязав им бешеный темп войны, операцию «Гельб».
«…Итак, имеет место „наступающий“ численностью в 75 человек при легком вооружении и „обороняющийся“, насчитывающий 1200 человек в бетонированных казематах при орудиях и пулеметах. В пересчете на „стандартные соединения“, перевес сил обороняющихся никак не меньше „6 к 1“ (полагая одного арийского десантника сразу за четверых бельгийских резервистов и используя для форта заниженный оборонительный коэффициент 1,5)», — пишет Переслегин, Он математически показывает, что с точки зрения нормальной логики у немецких спецназовцев был всего один шанс из миллиона на быстрый захват твердыни.
«…Тем не менее операция „Гельб“ не производит впечатления выигранной случайно из-за слишком уж большой глупости противника или фантастического везения. Иными словами, подсознательно мы воспринимаем звенья этой операции — захват бельгийских мостов и фортов, расчистка завалов и минно-взрывных заграждений в Арденнах, форсирование Мааса без поддержки артиллерии, быстрое продвижение к морю с „повисшими“ флангами — как вполне реальные. В манштейновской авантюре присутствует своя логика. Логика невозможного.
Анализируя штурм Эбен-Эмаэля и сходные события, принято говорить о «внезапности». Б. Лиддел-Гарт указывает, что гарнизон форта был не готов к отражению именно этого вида атаки — воздушного десанта. Но, помилуйте, неизбежность скорого вторжения в Бельгию была в мае 1940 года очевидна всем — от короля Леопольда до последнего мусорщика. Что же касается использования ВДВ, то в конце 30-х годов такая возможность уже не была новостью и учитывалась при военном планировании. Таким образом, если операция Витцига и оказалась для бельгийцев внезапной, то речь должна идти о не совсем привычной трактовке понятия «внезапность»…» — считает питерский мыслитель.
(Точно таким же ошеломительным успехом закончилась и операция «Везерюбунг» по морской высадке немцев в Норвегии, которая должна была кончиться гибелью войск Гитлера: ведь на море господствовал английский флот. Ведь немцы не имели ни одного авианосца! Ведь район боевых действий находился очень близко от Британии. И тем не менее… — М.К.)
Чудом стали и операции японцев против Перл-Харбора, Филиппин и Сингапура в декабре 1941 года, когда воинам Ямато удалось разгромить силы американцев, англичан и голландцев, причем немалые! Западные союзники оказались совершенно не готовыми к сражению, хотя японские конвои, идущие к Малайе, были обнаружены с воздуха задолго до высадки. Войска генерала Ямаситы, высадившись в Малайе, шли налегке, с минимальным запасом патронов и снарядов, а запасов продовольствия у них хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду. Более того, войска Ямаситы, осадившие английский гарнизон в Сингапуре, практически вдвое уступали ему по численности. О неизбежности атаки Перл-Харбора американцы были предупреждены не только «расколотым» японским дипломатическим кодом, но и многообразной косвенной разведывательной информацией. Что же касается Филиппин, то атака Манилы по погодным условиям была задержана и состоялась лишь через несколько часов после официального объявления войны.
«Вновь перед нами противоречие: внезапность достигнута, однако объективно ее не было и быть не могло, — отмечает Переслегин. — Здесь, пожалуй, лежит первый из ключей к понятию стратегического чуда: в таких операциях субъективные факторы начинают превалировать над объективными. Иными словами, хотя объективно в рассмотренных выше примерах внезапности не было, субъективно она была достигнута в полной мере: обороняющийся оказался психологически не готов оказать сопротивление и принял в качестве истинной ту картину мира, которую построил для него наступающий…
…Речь идет, по сути, об индукции безумия. Сторона, дерзнувшая подготовить и осуществить невозможную операцию, должна быть чуть-чуть (или не чуть-чуть) «не в себе». Но безумие, будучи проявлением в индивидуальной психике сил хаоса, и в самом деле заразительно. У десантников Витцига, у летчиков Футиды, у саперов Ямаситы были особые «тоннели Реальности», искаженные, болезненные, но и привлекательные, как любая сказка. Добропорядочные англо-франко-бельгийско-американские воины столкнулись с подлинным сумасшествием, с яростной, почти религиозной верой в неизбежность чуда. И их уравновешенное мировоззрение оказалось бессильным против этой веры…»
Вдумайтесь, читатель: японцы, которые по экономической силе своей в двадцать раз уступали Америке, били ее в хвост и гриву и купались в лучах славы, когда вопреки всем канонам атаковали торпедами американские линкоры на мелководье Перл-Харбора, когда взяли морскую крепость Сингапура с суши, уступая по числу штыков осажденному английскому гарнизону! Вопреки всем старым представлениям японцы вели морские сражения, распыляя силы, превращал их в боевую сеть, где все ячейки действовали на удивление слаженно. Действия «магических цивилизаций» ставили в тупик их противников.
Май 1940 года с разгромом Франции молодым и еще весьма неопытным вермахтом Гитлера — это тоже чудо. Бывший ефрейтор Адольф Шикльгрубер, наплевав на «высокоученые» мнения генералов-профессионалов, волевым порядком заставляет свести немногочисленные танки Германии в подвижные соединения, и те совершают чудо.
1941 год, изломавший русскую судьбу, тоже стал примером именно неаналитической стратегии чуда — со стороны немцев. Да вы сами представьте себе настроения русских накануне войны. Гитлер решится напасть на нас? Не разгромив Англию, оставив ее в тылу и втягиваясь войну на целых три фронта — в Атлантике, в Средиземноморье с Балканами и в России? Испытывая при этом острейшую нехватку ресурсов и даже горючего? Не объявив всеобщей мобилизации народа и экономики? Не закупив даже овчины на дубленки и полушубки для солдат? Будучи повязан соглашением о ненападении с СССР? Бред какой-то!
Но именно этот бред вдруг стал реальностью, и Гитлеру, этому сатанинскому семени, почти удалось задуманное. Ведь возьми он Москву — и в войну вступала бы Япония, которая просто перекусывала бы Транссиб, этот хребет России. Японцам не мешала даже война с американцами: в Манчжурии стояла миллионная, нетронутая до самого августа 1945-го Квантунская армия, уникальная армия-государство, которая обеспечивала себя всем необходимым за счет Китая и даже располагала своей военной промышленностью. А Турция неминуемо вводила свои войска в Закавказье. И только победа русских под Москвой в декабре 1941-го, при всей своей половинчатости и кровавости, спасла нас от такого страшного сценария.
А ведь и в русской традиции есть понятие о чудесной стратегии и логике невозможного, читатель. Разве сказание о Евпатии Коловрате, который с горсткой смельчаков едва не нанес поражению хану Батыю, — это ли пример не из того же ряда? Пламенная вера и осознание глубочайшей правоты делали одного бойца Коловрата равным по силе сотне врагов.
Разве великий Суворов не сказал о чудесной стратегии почти в стиле китайских мудрецов: «Глазомер, быстрота, натиск»? Разве не ему принадлежит прекрасный афоризм: «Удивил — победил»? И Ленин тоже не чужд чудесной неаналитической стратегии. Накануне восстания в Петрограде он написал статью «Записки постороннего», в которых говорил: никогда не играть в восстание, а, начав его, действовать с безграничной смелостью. Смелость, смелость и еще раз смелость! Иначе правительство, обладая огромным перевесом в силах, уничтожит повстанцев. Смело захватывать ключевые пункты: телеграф, телефон, вокзалы и мосты. То есть нарушая связь и коммуникации противника, поражая его дерзостью и стремительностью нападения.
