Американская империя - Уткин Анатолий Иванович (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Визит Дж. Буша-мл. в Москву и Пратика ди Маре
Как представляется, особенностью англосаксонского мира является «хождение в гости без подарков». Никто не продемонстрировал это лучше и нагляднее, чем президент США Дж. Буш, посетивший в мае 2002 г. обе российские столицы. В ответ на «проглоченный» российской стороной выход Америки из Договора о запрете на создание национальных систем противоракетной обороны, на помощь в битве с Талибаном, на молчание в отношении расширения НАТО, уход из Вьетнама и Кубы американская делегация согласилась 25 мая 2002 г. только на то, чтобы лапидарные три страницы подписанного в Москве документа о сокращении стратегических потенциалов были названы Договором.
Нет сомнения, что Москва оценила бы сокращение ее долга Западу (он был создан несуществующим государством — Советским Союзом), Москву «согрела бы» пролонгация процесса подготовки к вступлению в Североатлантический союз бывших советских республик; Россия оценила бы снятие пошлин на российскую сталь, она увидела бы добрый знак в хотя бы некотором откладывании в будущее строительства национальной системы противоракетной обороны. Москва благодарно приняла бы программу масштабной помощи, которая могла бы улучшить инфраструктуру России и облегчить переход от планового хозяйства к саморегулируемому. Наконец, чисто символические жесты тоже хороши — правительство США ни от кого не зависит при чисто номинальном объявлении России страной с рыночной экономикой. Увы, американское руководство не пошло даже на это.
Подлинная помощь оказывается Западной Германией своим пяти восточным землям — а ведь ГДР была самой развитой частью социалистического лагеря, уровень жизни в ней был вдвое выше, чем в СССР. В отношении же России Америка не провела операции, подобной «плану Маршалла».
Америка ограничилась поверхностными явлениями, словесной риторикой. Президент Буш сказал, что «два бывших противника объединились как партнеры, преодолев 50 лет вражды и десятилетие неопределенности».
Два вопроса интересовали американского президента в Москве и Петербурге в мае 2002 г.: 1) Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов. Упор американской стороной делался на последнем, остаточном элементе, оставшемся у Москвы от недавнего статуса сверхдержавы. Главный аргумент сторонников подписания ССНП: это единственный способ заставить американский ядерно-ракетный арсенал сокращаться параллельно со стареющим российским. Американская сторона открыто заявляет, что не собирается уничтожать ни носители, ни боезаряды, она желает не уничтожать снимаемые с боевого дежурства ракетные ядерные боеголовки, а складировать их. В этом смысле Московский договор 2002 г. потерял значительную долю своего смысла — ведь фактического сокращения стратегических арсеналов двух лидирующих держав не происходит. Американцы даже не скрывали снисходительного тона. Скажем, известный исследователь Ч. Краутхаммер писал, что майский Договор о сокращении стратегических потенциалов является «уступкой русской чувствительности. Он нам ничего не стоит… ничего не стоящее великодушие. Мы имеем дело со страной, пережившей самую катастрофическую утрату могущества, произошедшую не на полях сражений».
2) Как сдержать возможное распространение оружия и технологии средств массового поражения из российских арсеналов. Американцы приложили всевозможные усилия, чтобы приостановить, заморозить все контакты России с Ираном в сфере (хотя бы потенциально), обеспечивающей продвижение тегеранского режима к плутониевым компонентам и ракетным технологиям.
В русле декоративной политики 28 мая 2002 г. на натовской военно-воздушной базе Пратика ди Маре (неподалеку от Рима) политическими лидерами Североатлантического союза и России было подписано соглашение, полностью отразившее опасения Вашингтона предоставить Москве полноправное членство в Североатлантическом союзе. Созданный новый «Совет двадцати» никоим образом не отменяет главенства в жизнедеятельности НАТО Североатлантического совета, на котором страны НАТО обсуждают и принимают совместные решения. Россия не стала членом альянса, и на нее не распространяется договор о коллективной безопасности, согласно которому все члены НАТО обязуются приходить на защиту друг друга в случае необходимости. В новом российско-натовском документе нет никаких взаимо-сдерживающих обязательств. Там не сказано, что НАТО должна уважать волю Москвы или что Россия должна ограничить свободу своих решений, а значит, в зависимости от ситуации каждая сторона поведет себя согласно собственным критериям: НАТО не будет обращать внимания на Россию, и наоборот. Орган, о котором идет речь, — совещательный. Если в новом совете из 20 стран не удастся достичь консенсуса в обсуждении конкретных вопросов, тогда 19 участниц НАТО оставляют за собой право убрать спорную тему с обсуждения.
Критическая оценка созданного органа прозвучала немедленно. Известный специалист по России Дж. Кьеза: «Слишком рано говорить о том, что Россия стоит одной ногой в НАТО. На самом деле, не было решено практически ничего. Постоянный Совет уже существовал однажды, но, несмотря на название, он — практически не функционировал. Документ остается очень неопределенным и не привязывает НАТО к России, особенно в случае возникновения трений. Но как только Совет окажется перед лицом одного из многочисленных односторонних решений США, посмотрим, согласится ли Кремль приспособиться».
Как и идея полного членства РФ в ЕС, натовское наступление России вызвало в Брюсселе и ряде западных столиц «лишь удивление… Полное членство в Европейском союзе вещь нереальная». Хотя отмечается, что вскоре у России будет граница с расширенным ЕС в 2 тыс. км.
Для российской стороны был важен ритуал: мировой лидер считает возможным иметь эксклюзивные контакты именно с Россией. Российские структуры предпочитают действовать в трансе, слыша лишь то, что им мнится, — видимость интимных переговоров двух наиболее мощных в военном отношении держав сохранена. Чистый кредит для российской стороны во многом имеет парапсихологические свойства — присутствие РФ в «восьмерке» (в обмен на молчание по поводу первой волны расширения Североатлантического союза).
Обходится официальным молчанием тот факт, что к 2003 г. по меньшей мере восемь из пятнадцати советских республик — нынешних ближайших соседей России — либо вступят в НАТО (как балтийские государства), либо допустят присутствие американских войск на своей территории (Грузия, Узбекистан, Азербайджан, Киргизия, Таджикистан).
5. РЕАЛЬНОСТЬ ПОСЛЕ ЭЙФОРИИ
Американская политика стала излишне настойчивой, самососредоточенной, нечувствительной к интересам других.
Опыт все же чему-то учит. Даже западная пресса отметила трезвость восприятия российским населением невпечатляющих московских договоренностей мая 2002 г. 66 процентов россиян полагают, что Америка преследует только свои интересы и не обращает внимания на интересы России. Категорически и безоговорочно новый процесс между НАТО и РФ восприняла лишь «прослойка западников, которая к тому же и превратила Россию в олигархию… Такая нормализация означает узаконение тех богатств, которые они извлекли из закромов государства».
Даже самым неисправимым оптимистам стало ясно, что ожидания массированной помощи напрасны, о них нужно было говорить до роспуска ОВД, СЭВ, СССР, а не после; до вывода войск из Германии и Восточной Европы, а не потом; до подписания договора о сокращении обычных вооружений, а не годы спустя. Только сейчас в России получает распространение трезвая мысль, что западный мир более прагматичен, чем представлялось ранее. Одновременно идет откат в сторону идеи, что Россия сама обладает огромным богатством и что полагаться нужно на собственные ресурсы. Пиком новой умудренности было заявление Кремля, что на этот раз «Россия ничего просить не будет». В России впервые начинает превалировать мнение, что положение должника незавидно, что помощь может служить только допингом, что социальные проблемы не менее важны, чем экономические.
