Братья. История масонства в России - Мацих Леонид (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
При нём наука, особенно прикладная, которая работала на технику, огромным образом шагнула вперёд. Он был большой сторонник технического прогресса и технических форм познания действительности.
Н. АСАДОВА: Кстати говоря, сейчас бы сказали, он устраивал гранты для дворян, которые уезжали учиться за границу.
Л. МАЦИХ: Просто там это называлось пансионы. Сейчас слово английское, а тогда было французское. Иностранщину наш народ не приемлет, как сказали нам. Зачем нам иностранное слово «пиар», когда есть великолепное русское слово «реклама». Да, он эти пансионы раздавал способный, причём, не то чтобы порадеть родному человечку, он ввёл принцип, при котором эти гранты получали действительно самые достойные. Благодаря Уварову сложилась система российского образования. За образец он взял немецкую, он полагал, что это самый устойчивый в Европе порядок. Здесь он, возможно, ошибался.
Боле всего он боялся революции. Он считал, что революция — это чадо Запада, а Россия — это оплот стабильности.
Н. АСАДОВА: Островок стабильности сейчас говорят.
Л. МАЦИХ: Материк стабильности. И где произошли самые большие революции в ХХ веке, мы тоже знаем. Но тогда ему так казалось. Он считал, что медленный процесс есть залог стабильности, а стабильность — залог процветания.
Н. АСАДОВА: Кстати, ещё одно знаменитое детище Уварова — это Пулковская обсерватория в Питере. Именно по его ходатайству она была построена. Но знают ли об этом питерцы нынешние? Мы решили выяснить это и попросили нашего корреспондента питерского Данилу Ширяева выйти на улицы Питера и спросить людей.
Д. ШИРЯЕВ: Подозрение о том, что точная дата основания Пулковской обсерватории известно далеко не всем петербуржцам, возникло ещё до начала уличного опроса. Беглый разговор с сотрудниками редакциями «Эхо Петербурга» дал основание полагать, что если со столетием проблем не составляет, то вспомнить год её основания могут далеко не все. В итоге уже на улице выяснилось, что даже век, который принёс российской науке знаменитое сооружение, называют единицы. Одним из исключений оказался лаборант Дмитрий, который сумел назвать столетие и даже императора, по чьему указу и была построена знаменитая обсерватория.
ДМИТРИЙ: Это скорее всего было в XIX веке, я думаю, что это был Николай I.
Д. ШИРЯЕВ: Другой опрошенный, машинист Александр, сообщил о том, что бывал в обсерватории, и даже смотрел в телескоп. Правда, о дате её возникновения так и не узнал.
АЛЕКСАНДР: я в ней был, там работала знакомая, даже смотрел в телескоп, но я не знаю.
Д. ШИРЯЕВ: Стоит отметить, что большинство участвовавших в опросе молодых людей предполагали, что обсерватория была основана в ХХ веке. Тогда как отвечавшие неправильно петербуржцы постарше склонялись к веку XVIII. Студент Андрей, которого вопрос про дату основания обсерватории оторвал от прослушивания музыки в своём плеере, объяснил свой неправильный ответ так:
АНДРЕЙ: Ну, самолёты начали летать в ХХ веке, чуть раньше, может быть. Наверное в это время и было где-то…
Д. ШИРЯЕВ: А ответ молодой девушки Жени, работающей в турфирме, поразил смешением дат и исторических личностей.
ЖЕНЯ: Я думаю, XIX, возможно при Петре, при императоре… кто там был… Екатерина!
Д. ШИРЯЕВ: В итоге правильный и, надо отметить, более чем подробный ответ, прозвучал всего лишь один раз. Петербурженка Татьяна Моргунова, которая работает главным реставратором Александро-Невской Лавры, кроме всего прочего сообщила следующее:
Т. МОРГУНОВА: Я просто знаю, что земля принадлежала подруге художника Брюллова, Самойловой, если я не ошибаюсь. Принадлежала эта земля на Пулковской обсерватории. И она была передана в государство при Николае I.
Д. ШИРЯЕВ: Добавлю, что граф Уваров, в то время возглавлявший Академию Наук, разработавший указ о строительстве обсерватории и одновременно назначенный министром народного просвещения, никем из опрошенных назван не был. Так же, впрочем, как и приглашенные для создания обсерватории на Пулковских высотах, директор Дерптской обсерватории академик Василий Струве. Это и неудивительно. Точный год открытия Пулковской обсерватории — 1839 — так же никем в итоге назван не был.
Н. АСАДОВА: Вот так вот. Вы знаете, некоторые ответы были замечательные.
Л. МАЦИХ: Ответ слушательницы Екатерины просто потрясающий. Честь ей и хвала. Сущая правда. Земля принадлежала Самойловой, она была подругой Брюлловых, Александр Брюллов, брат Карла, они были масонами, но состояли в разных ложах. Александр Брюллов был составителем проекта и главным архитектором этого сооружения.
Н. АСАДОВА: Это сооружение со всех сторон масонское.
Л. МАЦИХ: Ну, можно так сказать, да. А Василий, на самом деле Вильгельм, конечно, Струве, он тоже был масон. Но мы же часто говорили, что инновации масонства идут часто рука об руку. Строить обсерваторию — вещь очень сложная, и тогда обсерваторию ведь не строили, это не типовое здание, это даже не дворец и не усадьба. Требовались особые знания, Александр Брюллов ими в полной мере обладал. Поэтому это сооружение было пилотным, прорывным для тогдашней не только градостроительной науке, но и для всей российской академической науки в целом.
Телескопы заказать, сколько это денег стоило! Укоряли многие, что, у страны нет других забот! Но это был вклад в фундаментальную науку. Вот что сделал Уваров и что одобрил Николай. Очень многое для российской фундаментальной науки закладывалось в те годы.
Н. АСАДОВА: А это было так сложно? Зачем ему обязательно нужно было письмо писать, ходатайствовать по этому поводу?
Л. МАЦИХ: Ну, он же сам создал бюрократическую структуру. При которой на всё следует испросить разрешение. И в этом смысле он шёл по инстанции. В такого рода проекты такого уровня и величины курировал лично император. Но Уваров к нему мог зайти достаточно часто. В ХХ веке было такое выражение: «Позвонить Сталину по вертушке». Тогда никаких вертушек не было, конечно, но Бенкендорф был приглашаем к Николаю до пяти раз в день. И, по его собственному признанию, входя к нему, каждый раз непременно бледнел и трусил. Боевой генерал.
Нет никаких оснований сомневаться в его искренности. А вот Уваров входил нормально. И не трусил, высказывал чётко своё мнение, не поддакивал, говорил вещи, которые казались ему правильными. И Николай прислушивался к нему. В том числе по поводу обсерватории.
Н. АСАДОВА: Получается, что уваров — это образованный человек. В России у образованных людей, интеллигентных, есть такая дилемма — то ли быть в оппозиции власти, то ли быть внутри власти и менять всё изнутри. Уваров был как раз один из тех, кто менял, пытался менять что-то изнутри.
Л. МАЦИХ: Вот это очень правильное и очень своевременное замечание. Мы об этом говорили прошлый раз, когда речь шла о Грибоедове. Грибоедов тоже пытался встроиться в систему. Но он пытался изнутри поломать. Он вышел играть в футбол, а потом сказал: «Давайте играть по моим правилам». Но это уже не футбол, это нечто другое. А вот Уваров сумел переделать структуру изнутри. И в этом смысле он хотел сменить некоторую, если угодно, модель поведения российских интеллектуалов, тех людей, которых потом стали называть интеллигенцией. Интеллигенция всегда была оппозицией, она во власть не идёт.
