Братья. История масонства в России - Мацих Леонид (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
А то, что люди говорят вздор, то когда же они вздора не говорили?
Н. АСАДОВА: Да, но у меня тоже сложилось впечатление, что масоны того времени — это был такой интеллектуальный клуб.
Л. МАЦИХ: Всегда так. У Вас верное сложилось впечатление, просто тогда были сильны элементы аристократизма, это было в основном дворянское движение. Но вообще масоны всегда объединяли лучших сынов той страны, где масонство развивалось. И эта лучшесть, если так сказать, она была в высоком интеллектуальном уровне. Это было собрание интеллектуалов с пылающим сердцем, которым интеллект не диктовал циничные выводы, что всё равно моя хата с краю, надо использовать глупость окружающих.
А интеллект, в соединении с сердцем, указывал путь служения. Служения Отечеству, ближнему, служение богу.
Н. АСАДОВА: ещё вопрос, а где они собирались? Кто помещение предоставлял? Ведь это подозрительно, когда столько экипажей съезжаются к одному дому. Значит о тайности не может быть речи.
Л. МАЦИХ: Вторая часть тезиса верна. Никто и не прятался.
Н. АСАДОВА: Грибоедов устами Чацкого высмеивал тайность.
Л. МАЦИХ: Секретнейший союз, который знает Репетилов, этот болтун и сплетник, который знает каждая старуха в Москве. Никто не прятался. Люди собирались тогда вполне открыто. Кто снимал помещение? Они сами и снимали. Они были люди очень состоятельные. В масонах состояли вельможи, для которых и дворец было вполне по силам. А такой человек, как Грибоедов, он никогда не был бедным. В этом плане у них не было никакого недостатка в помещениях. Кстати, Фёдор Петрович Толстой был такой видный масон, он был график и художник, скульптор, архитектор. Он оставил любопытные воспоминания на этот счёт, как он декорировал нанятое масонами помещение на год, ложа сняла помещение в центре Питера. И потом надо было вернуть.
И он сделал специальную конструкцию съёмную, с помощью театральных машинистов, они договор выполнили, и помещение стало обычным магазином.
Н. АСАДОВА: как выглядело помещение, которое он делал для масонов?
Л. МАЦИХ: Он поставил там съёмный задник, который изображал восход солнца на фоне голубого неба, там опускалась такая штука, как я представляю себе с его слов, вроде кулисы, на ней было изображено ночное небо. Поднимались снизу сидения, которые были расшиты масонскими изречениями и на самой подушке, на которые усаживались братья, был вышит череп с костями. Многих это пугало вначале, но потом привыкали.
Н. АСАДОВА: Расскажите про этот символ.
Л. МАЦИХ: Это церковный символ. Ветхий Адам, который уступает место человеку новому. Пушкин писал Дельвигу: «Сокруши в себе ветхого человека» — это однозначно масонский текст. В этом смысле масоны шли по евангельской традиции. Умертви в себе человека ветхого, зароди в себе человека нового. В этом плане церковная символика это вполне. Череп и кости. Кто хоть раз был в церкви, даже из любопытства, это не должно пугать. Пугает она только журналистов Первого канала, которые, видимо, не только в церкви, но и в школе никогда не было.
В любой церкви можете видеть под распятием череп и кости. Это старая символика, ещё с первых веков нашей эры. О том, что Христос смертию смерть поправ, сущим во гробех живот даровав. То есть, смертью побеждается смерть, как тление, и возрождается новая жизнь в духе. Для масонов вещь важная исключительно, они на этом тезисе очень настаивали. У них и скелеты были, а иной раз даже натуральные. Скелеты, черепа, это было для показания важности того, что ты должен проститься с жизнью прежней, и воскресить себя для жизни новой.
Н. АСАДОВА: В помещениях масонских очень интересный паркет, насколько я знаю.
Л. МАЦИХ: Скорее это была плитка. Но бывали, наверное, и наборные паркеты, кто мог себе это позволить. Чёрно-белые, в шахматном орнаменте. Оттого, что жизнь наша состоит из чёрного и белого. Не нужно отчаиваться, когда ты идёшь по чёрному и не нужно слишком радоваться, когда идёшь по белому. У Пушкина была поговорочка, которую он любил повторять друзьям своим — не радуйся нашед, не грусти потеряв. Вот это как раз чёрно-белая штука, чёрно-белая выкладка пола.
Здесь с одной стороны закон диалектики — единство и борьба противоположности, а с другой стороны это наша жизнь, ты когда по ней идёшь. Не будь слишком чванлив, когда везёт и не падай духом, когда не везёт.
Н. АСАДОВА: Мария из Санкт-Петербурга спрашивает, что масонство дало Грибоедову. Что он хотел дать масонству, мы сказали, а что масонство ему дало?
Л. МАЦИХ: Оно дало ему дополнение к его блестящей образованности, знакомство с людьми, очень высокопоставленными, которые сделали ему протекцию, для дипломата без протекции никакая карьера невозможна. Скажем, братья де Линь ему очень помогли, он писал об этом.
Н. АСАДОВА: надо ещё сказать, что Грибоедов — не единственный был дипломат масон.
Л. МАЦИХ: Разумеется нет. И Горчаков, и прочие. Мы говорим о выдающихся. А сколько было рядовых сотрудников! Конечно. Масоны дали ему возможность расширения своего интеллектуального кругозора и возможность ответить на мучавшие его вопросы. Но если вы ищите ответа такого рода, что они помогли ему установить мир в душе, нет. Ни ему, ни Пушкину масонство мира в душе не восстановило. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Н. АСАДОВА: И ещё одну такую легенду Вас просят развеять или подтвердить. Перстень с изумрудом Грибоедова, доставшийся Пушкину, а затем Лермонтову, к масонству имеет отношение?
Л. МАЦИХ: Я думаю, что это легенда, никакого подтверждения нет.
Н. АСАДОВА: Да… +7-985-970-45-45 — это телефон для смс, вы можете присылать свои вопросы Леониду Мациху в прямой эфир. В Москве сохранилось несколько зданий, связанных с памятью о Грибоедове.
Л. МАЦИХ: да, как ни странно, они сохранились, бог их сохранил. Есть здание на Новинском бульваре, есть здание на Мясницкой, где он жил у Бягичевых, своих друзей, это был его последний визит в Москву. Он не думал, что он окажется последним. Оттуда он уехал в Тифлис, а потом в Тегеран, там уже и скончался, был растерзан мусульманами. Но да, он жил в 1826 году и дом этот есть на Мясницкой, 42.
Н. АСАДОВА: Поэтому мы отправили нашего корреспондента Алексея Дурново к дому на Мясницкой, чтобы он поспрашивал, знают ли они, с чьим именем связано это здание. И вот что получилось.
А. ДУРНОВО: В доме Бягичева на Мясницкой Грибоедов жил не долго, да и вообще, строго говоря, даже не жил, а гостил, потому что само здание лично Грибоедову никогда не принадлежало. Видимо поэтому о доме 42 люди ничего почти не знают. И этому не стоит удивляться. Как справедливо заметил один из моих собеседников, Михаил, на Мясницкой каждый дом чем-нибудь да знаменит.
МИХАИЛ: Я вырос на этой улице, каждый дом имеет свою историю. Если мы возьмём любой дом здесь — мемориальные доски.
Н. АСАДОВА: В результате пришлось говорить с людьми не столько о здании, сколько о человеке, который нашёл здесь временный приют, об Александре Сергеевиче Грибоедове. О нём люди говорили с большей охотой. Во всяком случае не нашлось никого, кто не знал бы, что он был писателем. Владимир, который больше ничего о Грибоедове не припомнил, оказался в меньшинстве.
