Братья. История масонства в России - Мацих Леонид (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
Н. АСАДОВА: То есть, царь не стал связывать, хотя он ненавидел масонов, нее любил он их, тем не менее, он не стал увязывать масонские влияния с декабристскими обществами?
Л. МАЦИХ: никогда в жизни. Николай был человеком здравомыслящим. О его образе, очень демонизированном и искажённом в советской историографии, где он изображается тупым сапогом, он был человеком фельдфебельского склада, об этом правильно писал Герцен. Но он был человеком здравомыслящим и очень практичным. Вообще, мне кажется, слово «ненавидел» к нему не подходит, он не испытывал сильных страстей. Он доверял или нет. Масонам он доверял. Его любимцы, Леонтий Дубельт, он полицмейстер петербургский, Александр Христофорович Бенкендорф, который шеф жандармов, тайной полиции, впервые в России учреждённой. Они были масоны.
То есть, он каким-то масонам вполне доверял. Он доверял Сперанскому, он доверял Прянишникову, который был масоном и входит в комиссию по расследованию последствий заговора, Филарет был масоном и пользовался полным его доверием. Поэтому связь между декабристами и масонами, которую потом ненавистники масонов пытались искусственно установить, для Николая этой связи не было.
Н. АСАДОВА: Умница-разумница Екатерина II в своё время на масонов прогневалась, подозревая их в заговоре, что они науськивают её сына, Павла, против неё.
Л. МАЦИХ: К этому были основания, хотя немножко преувеличенные пылким воображением старой дамы. Она ведь сама во многих заговорах была замешана. Как она взошла на престол? У неё были основания всех подозревать. И пугачёвский бунт, измена её любимейших фаворитов, это всё очень поколебало её вообще во взглядах на человеческий род. Плюс события во Франции, в самой просвещённой стране в то время. А у Николая какая была реакция… Он понял, что нельзя доверять даже высшему дворянству. И нельзя доверять высшему офицерству, без относительно к тому, масоны они или нет. И он опёрся на бюрократию, на практически новый класс.
И господство бюрократии привело Россию к самым ужасающим последствиям, впоследствии к поражению в Крымской войне. Но это был с его стороны шаг в каком-то смысле вынужденный, потому что это были люди, которым он доверял, новая, служивая опричнина, не с песней и саблей, а с головой и чернильницей. И вот на них он и опёрся. И на тайную полицию. На тех людей, которым он абсолютно доверял, которые пользовались его безграничным расположением.
Но среди этих людей было множество масонов. Он не ставил знак равенства.
Н. АСАДОВА: Когда шло расследование, пользовались какими-то масонскими архивами при разыскивании документов, подтверждающих вину тех или других декабристов?
Л. МАЦИХ: Да, во-первых, в 22-ом году, когда Александр запретил ложи, он же отобрал от всех служивых людей расписки о том, что они ни в каких секретных общества хне состоят. Но тогда секретных и тайных было не так много, а масонские организации были явные. И на этом основании многие отказывались такие подписки давать.
Н. АСАДОВА: у многих чиновников даже грамоты висели на стенах.
Л. МАЦИХ: Жалованные грамоты или масонские патенты, на пергаменте, с печатями, они не видели в этом ничего дурного и зазорного. Но уже когда пошло расследование…
Н. АСАДОВА: Грамоты поснимали.
Л. МАЦИХ: Нет, все оставили. Николай потребовал, чтобы доложили… Обнаружилась любопытная вещь. Никто из масонов, даже те, кто вышел из лож, не уничтожил никакие масонские реликвии, ни знаки, ни печати, ни плащи, ни угольники, ни шпаги, они к этим вещам относились, как к священным реликвиям.
Н. АСАДОВА: А не было ли у них желания сокрыть архивы свои, тайной полиции, чтобы братьев не подставлять?
Л. МАЦИХ: Кое-что они спрятали, например, знаменитые книги Капитула Феникса, одной из самых закрытых и тайных масонских организаций, существовавших с конца XVIII века. Эти книги, как и списки некоторых тайных масонских орденов, ордена Розенкрейцера и других, не достались в руки полиции, а потом, по-видимому, были переправлены за границу. Часть из них за границей сейчас уже обретена, а часть до сих пор прибывает под спудом. Полиции удалось не всё разыскать. Кое-что они спрятали, то, что считали абсолютно необходимым, чтобы это до поры не стало явным.
Н. АСАДОВА: Анна, наша постоянная слушательница, спрашивает: «А жёны-декабристки, которые последовали в ссылку, как воспринимали масонство они?»
Л. МАЦИХ: Не все знали, я думаю, но Трубецкая и Волконская, конечно, знали. С другой стороны…
Н. АСАДОВА: Надо напомнить, что женщин не принимали в масоны.
Л. МАЦИХ: нет, разумеется нет.
Н. АСАДОВА: Но они могли быть хозяйками салонов, где собирались масоны.
Л. МАЦИХ: Могли теоретически, разумеется. Но жена Волконского была совсем молоденькой девушкой в момент, когда к ней посватался Волконский, блестящий жених, а жена Трубецкого, Ловаль, урождённая француженка, франко-австрийка, и её отец, тесть Трубецкого, воскликнул знаменитую фразу: «Какая судьба! Убежать от Французской революции и от австрийских временщиков, чтобы выдать свою жену за русского заговорщика!» Есть о чём погоревать. Но вот эта Ловаль, она была постарше, она, наверное, знала об увлечениях мужа, поскольку она была с ним ровня интеллектуально и духовно.
А делился ли Волконский с молодой женой, не знаю. Жена Рылеева категорически не одобряла ни его масонскую, ни его декабристскую деятельность. Она всё время выходила к нему, Наташа её знали, с Настенькой, с их дочкой, заклинала их перед иконой, всё это собрание. Он не знал, куда глаза деть. «Наташенька! Выйди, дорогая!» Он любил и жену, но он любил своё, как он понимал, общественное служение, Рылеев. В общественной жизни он был полный лжец. А в частной — человек исключительной морали, великолепный семьянин, любящий отец и муж.
Н. АСАДОВА: А в ссылку когда они попали, интересно, там они не восстановили какие-то масонские общества, в Сибири? И не пошла ли школа масонская в Сибири?
Л. МАЦИХ: В Сибири уже была масонская школа, там были ложи. В Иркутске были. Он был небольшим городом, но ключевым для Восточной Сибири. И там была ложа Конта, так называемая. Ложа Конта. И иркутские масоны устроили восторженную встречу декабристам, встречали их у Московских ворот хлебом-солью, навещали их, условия их были абсолютно королевский, это разве сравнить с советским ГУЛАГом, боже мой! Они жили там, как в санатории. Их посещали иркутские масоны, они же собирали деньги на взятки неподкупным, разумеется, тюремным начальникам, и делали всё для того, чтобы жизнь и самих сосланных масонов-декабристов и потом приехавших их жён была как можно более комфортной.
В этом плане масонское братство проявилось очень чётко и зримо. И проявилось оно и в такой полемике журнальной. Тютчев написал очень осуждающие декабристов стихи. А заканчивались они стихами:
Александр Сергеевич, вы помните такого, который не любил Тютчева всю жизнь и полемизировал с ним во многих стихах, написал в пику ему:
[Это масонская звезда пламенеющего разума ложи Астреи]
