Демократия без прикрас - Борцов Андрей Геннадьевич "Варракс" (книги онлайн полные версии txt) 📗
Кстати говоря, мир потихоньку начинает это всё понимать: 30 декабря 2013 года WIN/Gallup провели опрос [16] в 68 странах мира, который показал, что, по мнению 24% респондентов, именно США представляют наибольшую угрозу миру на планете (трёхкратный отрыв от второго места).
В своей книге Блум доказывает, что «продвижение демократии» — это лишь подлог, сутью которого является лоббирование интересов американского (уточню: финансового глобалистского) капитала. Страны должны быть демократичными, а не отстаивать свои национальные интересы!
В этом плане весьма иллюстративно исследование [17] Orbis С (Цюрих). В работе Vitali S., Glattfelder J.B., Battiston S. «The network of global corporate control» [18] показано, что большинство финансовых цепочек собственности составляют кластер из 147–ми компаний. Их активы переплетены друг с другом настолько, что их можно считать общей собственностью. В результате это неофициальное объединение по сути контролирует около 40% мирового капитала. Ещё пример: квартальный отчёт Office of the Currency Comptroller за 2011 год [19], согласно которому четыре банка, а именно: JPMorgan Chase & Co., Citigroup Inc., Bank of America Corp. и Goldman Sachs Group Inc. владеют 95.9% всех деривативов, что составляет примерно 600 триллионов долларов.
Это — и есть те, в чьих интересах работает демократия.
Ситуация, кстати говоря, показательна и как разоблачение либерального мифа о свободе конкуренции — реально ли конкурировать с теми, кто настолько контролирует рынок, начиная с финансового?
Цивилизованная демократия — это охрана и преумножение частной собственности самых богатых людей планеты, вот и всё. Остальные трактовки — лишь прикрытие.
10. Что делать?
Итак, в предыдущих главах мы проанализировали демократию и поняли, что она математически невозможна, неизбежно вырождается в весьма искажённые формы, вплоть до либерофашизма… И тут наконец–то возникает извечный вопрос «Что делать?».
Обычно на этот вопрос отвечают, кидаясь в другую сторону дихотомии — вождизм. Честно говоря, даже неохота разбирать утопичность этого концепта — ещё большую, чем у демократии. Здоровый тоталитаризм — да, очень полезно (наверное, в будущем раскрою тему), но при этом должен быть механизм смены Кормчего, если он начинает лажать, но тогда это уже как бы и не тоталитаризм… Не будем отвлекаться.
Наиболее распространённым и примитивным ответом на «Что делать?!» является попытка дифференцировать избирателей либо ввести дополнительные ограничения.
В первом варианте предлагается ввести некий весовой коэффициент. Ну, например, обычный человек имеет один голос, с высшим образованием — два, а доктор наук — аж 10! Да хоть 1000 — в масштабах страны роли это не играет. При этом, даже если действительным членам РАН дать 10000 голосов на каждого — то помните цитату Нордау? То–то же.
Подобные измышлизмы — лишь попытка поумничать, при этом — не особо умная.
Второй вариант более распространён. Распространён среди… как бы это поточнее сформулировать–то… достаточно умных, но не разумных: тех, кто явно не дебил, имеет IQ выше среднего, но при этом оторван от жизни как интеллигент и мыслит исключительно сферическим вакуумом. Согласно этому варианту все беды от дураков, а не от умных, и поэтому именно они должны решать, что делать.
Рассуждение приблизительно такое: при демократии избирательные права у всех; но ведь есть дураки, а есть умные; умных куда меньше — кривую Гаусса видели? Соответственно, ежели запретить дуракам голосовать, то умные будут мудро избирать то, что надо. Как следствие — гарантированно наступает лепота и благорастворение воздухов.
Не будем углубляться в вопрос «кто умный, а кто дурак» (скажем, придерживающиеся такой точки зрения себя–то точно относят к умным, хотя лично я с этим категорически не согласен). Просто вспомним, что у нас считается справедливым чуть ли не на уровне спинного мозга (TNX to DoctoR за давнее обсуждение темы):
● равное распределение благ («прав», понимаемых в достаточно широком смысле);
● столь же равное распределение гражданских обязанностей (т.е. ограничений, необходимых для существования социума);
● равенство перед законом при законе, равном для всех.
Справедливость в общественном смысле соответствует организации общества, при которой нет неоспоримых априорных (т.е. дозаконных) преимуществ одной его части над другой. Ещё Аристотель заявлял: «основное начало демократического права состоит в том, что равенство осуществляется в количественном арифметическом отношении, а не на основании достоинства», а Платон указывал на то, что «когда человек… считает, что с ним поступают несправедливо, он вскипает, раздражается и становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу и все подобные этим муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений — либо добиться своего, либо умереть».
Проще говоря, всеобщее избирательное право — это не мировой заговор рептилоидов, а следствие стремления народа к справедливой организации общества. Можно спорить, насколько разумно такое понимание справедливости, но для народа оно актуализируется в том числе и таким образом, и попытка отнять это право будет воспринята резко негативно даже теми, кто не ходит голосовать: одно дело — распоряжение своими правами согласно хотению, другое — реакция на лишение своих прав, которые давно уже воспринимаются как естественные.
Резюме: на существующем уровне развития социума народ в принципе не может построить более конструктивное общество, чем демократическая республика.
Однако не стоит сдаваться на милость либеральной демократии с ходу. Возможно, есть выход: оставим демократию как лозунг, сохраним теоретически всеобщее избирательное право, но немного подкорректируем критические места.
Тут же вспоминается роман Роберта Хайнлайна «Звёздный десант» (если кто лишь видел фильм, прочтите книгу!). Напомню политическую систему, описанную в романе: избирать и быть избранными имели право лишь те, кто прошёл военную службу в течение двух лет. При этом поступление на неё исключительно добровольное, и даже инвалиду найдут дело по силам. В результате:
«Так в чём разница между нашими избирателями и избирателями прошлого? Мы тут много думали да гадали, так что я позволю себе высказать суждение, которое, на мой взгляд, является очевидным и объективным. При нашей политической системе каждый голосующий и каждый государственный чиновник — это человек, который тяжёлой добровольной службой доказал, что интересы группы, коллектива он ставит выше интересов собственных. Это чрезвычайно важное отличие. Человек может быть не таким уж умным, мудрым, он может ошибаться. Но в целом его деятельность будет во сто крат полезнее для общества, чем деятельность любого класса или правителя в прошлом».
Аплодирую стоя. Очень верно. И — ни разу не применимо к действительности…
В романе описывается общество, в котором такая система существует давно. Всё уже устоялось: большинство обывателей занимается обывательщиной (включая полезную), а отдельные ответственные граждане идут на военную службу и занимаются политикой. А что будет, если попытаться внедрить подобное сейчас и здесь?
Да ничего хорошего: от создания «спецрот мажоров» до маразма «альтернативной службы» для тех, кто реально не прошёл по здоровью. Суть потеряется сразу: это в очень развитом обществе без каких–либо материальных и др. проблем пойти на военную службу — ответственный поступок. А если, как в царской России, когда мясо некоторые первый раз в армии пробовали? Сейчас, конечно, не настолько плохо, но тем не менее — если нет войны, и при этом армия — как в романе — не имеет дедовщины, действительно обучает и т.д., то многие с удовольствием и сходят «получить зачёт».
