Сталин. По ту сторону добра и зла - Ушаков Александр Геннадьевич (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
Сталин всегда помнил слова Лассаля, что «партия укрепляется тем, что очищает себя от скверны». И начал он это «очищение» с Махарадзе, которого отозвали в Москву и определили на работу в ЦК. Однако назначенный им новый председатель Революционного комитета П.Г. Мдивани оказался еще большим националистом, чем его предшественник. Он и не думал идти на поводу у Сталина, и в конце концов, их отношения закончилось знаменитым «грузинским делом».
Чего добивался Сталин? Создания Закавказской Федерации, в рамках которой все три закавказские республики продолжали бы существовать в виде самостоятельных, но весьма тесно связанных между собой республик. Ну а контролировало бы их политическую жизнь Кавказское бюро, во главе которого стоял преданный ему товарищ Серго. А иными словами, он сам...
3 ноября 1921 года в Баку Кавбюро сообщило в Москву об образовании Закавказской Федерации. Однако для Москвы подобное решение явилось полнейшей неожиданностью, и Политбюро запросило у Орджоникидзе дополнительную информацию. Были в недоумении и местные партийные власти, поскольку Кавбюро все решило без обсуждения с тремя закавказскими ЦК партии. Орджоникидзе получил от Сталина за прокол полной мерой и сумел-таки сломать сопротивление партийцев из Еревана и Баку. Что же касается Грузии, то там сложилась мощная оппозиционная группа во главе с Мдивани, считавшая создание Федерации «преждевременным».
Мдивани назвал Орджоникидзе «злым гением» Кавказа и в разговоре со Сталиным по телефону пожаловался на самоуправство вице-короля и просил изменить состав Кавбюро, поскольку все его члены находились под влиянием товарища Серго. Ну а самого «товарища Серго» он просил отозвать.
Никто Серго не отозвал, и он заставил ЦК Грузии установить правило, запрещающее любому его члену обращаться в вышестоящие инстанции без предоставления ЦК копии послания. А сам Сталин представил Ленину проект резолюции Политбюро относительно создания Закавказской Федерации.
Чуть ли не в тот же самый день вождь получил телеграмму от члена ЦК М.В. Фрунзе, который совершал поездку по Кавказу. В ней он сообщал вождю о недовольстве грузинских коммунистов планами Федерации и особенно тем, как эти планы им навязывались.
Ленин назвал создание Федерации Закавказских Республик «абсолютно правильным», но предложил сформулировать идею «чуточку иначе». Признав «немедленное практическое осуществление» несколько преждевременным, он предложил предоставить несколько недель для обсуждения, пропаганды и проведения снизу через Советы. При этом Центральному Комитету всех трех закавказских республик предлагалось сделать все возможное, чтобы убедить местное население и партийные органы в преимуществах Федерации.
Сталин принял поправки Ленина с одной оговоркой. Заменив «несколько недель» на «известный период времени», поскольку грузинские Советы только начинали строиться и не успели бы справиться с поставленной Лениным задачей, с чем он и согласился. Однако на этом дело не кончилось, назначенный наркомом земледелия Грузии Махарадзе встретился с Лениным и вручил ему докладную записку, в которой сообщал, что экономическое объединение Закавказья было проведено сверху и «в порядке боевых приказов».
Что же касается Федерации, то она представляла собой всего лишь «формальный акт политического объединения», ничего республикам не давала и означала лишь «создание на верхушке еще одного лишнего бюрократического аппарата, крайне непопулярного в глазах масс и совершенно изолированного от них».
Ленин с пониманием отнесся к просьбе Мдивани не спешить, что заставило Сталина еще больше усилить нажим на грузинских коммунистов. И о том, какую обстановку создал в Тифлисе Орджоникидзе, лучше всего свидетельствует письмо Сталину его родственника Сванидзе. Он просил примирить Серго и Буду (так называли Мдивани), «вырвать его из этой атмосферы» и направить на дипломатическую работу.
Мдивани с Серго Сталин не примирил, а вот вторую просьбу брата Като выполнил, и тот отправился торгпредом в Берлин. В 1922 году Закавказская Федерация стала реальностью, и страсти на время утихли. Но это было затишье перед самой настоящей бурей, которая уже очень скоро разразилась. И даже всегда осторожный и расчетливый Сталин вряд ли мог догадываться, чем могло обернуться для него «грузинское дело»...
ЧАСТЬ IV
НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВОЙНА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В апреле 1922 года состоялся XI съезд партии, и, если не считать яростных нападок Преображенского на ленинский доклад, ничем особенным он не запомнился. Преображенский швырнул увесистый булыжник и в Сталина, который не выступал. «Мыслимо ли, — удивлялся он, — чтобы человек был в состоянии отвечать за работу двух наркоматов и, кроме того, за работу в Политбюро, в Оргбюро и в десятке чекистских комиссий?..»
Как выяснилось из речей Ленина, заступившегося за Сталина, это было мыслимо. «А кто не грешен из нас? — вопрошал вождь. — Кто не брал несколько обязанностей сразу? Да и как можно делать иначе? Что мы можем сейчас сделать, чтобы было обеспечено существующее положение в Нарком-наце, чтобы разбираться со всеми туркестанскими, кавказскими и прочими вопросами? Ведь это политические вопросы».
А всего через несколько дней после окончания съезда Преображенского ожидал новый сюрприз. Пленум ЦК партии избрал Сталина генеральным секретарем, и Сталин, будучи одновременно членом Политбюро и Оргбюро, занял три высоких поста в партии.
Если же говорить откровенно, то Сталин был скорее назначен, нежели избран, причем благодаря Ленину, который, смертельно устав от всех «рабочих» и прочих оппозиций, хотел иметь «своего» человека на столь важном партийном посту. И теперь, когда генсеком стал Сталин, вождь мог не беспокоиться за проникновение в высшие партийные эшелоны сторонников Троцкого и других оппозиционеров. Хотя сам Троцкий утверждал, что Ленин отнесся к выдвижению Сталина весьма скептически. «Этот повар, — заявил-де Ильич, — способен готовить только острые блюда!» После чего устранился от решения вопроса.
Думается, это было не так, и даже при всем желании трудно поверить в то, чтобы такое важное для партии назначение прошло мимо Ленина в той сложной обстановке, когда он опасался усиления Троцкого. Другое дело, что по тем временам пост генсека был совершенно рядовым. Хотя сам Ленин, в бытность в кресле секретаря Молотова, как-то заметил: «Вы должны передать всю техническую работу своему персоналу и сосредоточить все ваши усилия на политике!» Но это так и осталось благим пожеланием, Секретариат продолжал заниматься внутрипартийными делами и не вмешивался в государственное управление.
И было бы удивительно, если бы это было не так. Комиссариаты возглавляли видные члены ЦК, и их работа обсуждалась на Политбюро и пленумах ЦК. Не имел Секретариат никакого отношения ни к внешней политике, ни к Коминтерну. Власть принадлежала Совнаркому во главе с Лениным, который считался первым лицом в государстве. Он не имел никакого официального поста в партии, и тем не менее его лидерство воспринималось как нечто само собой разумеющееся.
Что же касается Сталина, то, несмотря на все свои заслуги, для партийной элиты он так и остался посредственностью. И, как остроумно заметил в свое время Адам Улам, «большинство членов партии только бы рассмеялись, если бы им сказали, что претенденты на пост секретаря могут рассчитывать стать руководителями партии».
Однако Сталин не смеялся, он работал. Хотя вряд ли он уже тогда понимал, какие блестящие перспективы открыл ему вождь. Ведь именно он занимался подбором и перестановкой партийных кадров в масштабе всей страны, и ему оставалось только заставить эти кадры работать на себя. Что он и начал делать, и главным критерием при подборе партийных работников постепенно становились не их личные дарования и преданность делу партии, а лояльность к ее генеральному секретарю.
