От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - Яковлев Александр Николаевич (прочитать книгу .TXT) 📗

В летние месяцы 1979 года началась массированная атака на Договор ОСВ-2, который и был затем, к восторгу воротил военно-промышленного комплекса, похоронен. Осенью «внезапно» обнаружили советскую «боевую бригаду» на Кубе. Дальше — больше. В сентябре 1979 года президент Картер заявил на пресс-конференции, что принял решение о развертывании системы новых мобильных межконтинентальных баллистических ракет «MX». Он обратился к конгрессу с просьбой увеличить военный бюджет еще на 5 процентов. Были полностью проигнорированы предложения СССР о переговорах по сокращению ракетно-ядерных средств средней дальности в Европе. Странам НАТО стал активно навязываться план размещения на Европейском континенте новых американских ракетно-ядерных средств. Официальное решение об этом было принято в середине декабря 1979 года.

В течение всего года наращивалась американская военная мощь в Персидском заливе и Индийском океане. Несколько раз ядерные силы США приводились в боевую готовность для удара по СССР из-за «ошибок» компьютеров, сигнализировавших о «приближении» советских ракет. Наконец, 12 декабря 1979 года американский президент призвал довести в ближайшие пять лет расходы на оборону до 200 миллиардов долларов и создать поколение новых видов оружия [672]. Но еще в 1978 году 3. Бжезинский в интервью газете «Нью-Йоркер» заявил: «Было бы неправильно считать, что использование ядерного оружия будет означать конец человеческой расы. Это эгоцентрическая мысль… Даже если США используют весь свой арсенал против СССР, а СССР — против США, это не будет концом человечества» 75 . Так вновь создавалась атмосфера конфронтации, ядерной угрозы. Важно подчеркнуть, что и в период разрядки напряженности многие рассуждения на тему о войне и мире исходили из посылки конфликта, а не мирного решения возникающих проблем. Р. Хилсмен пишет, что «война — часть будущего» [673]. Р. Уэссон признает, что США никогда не обещали не применять ядерное оружие [674].

Таким образом, программно-концептуальная база для политических решений Рейгана была практически готова. Тому лишь оставалось взять на вооружение выработанные рекомендации, «обогатив» их идеей «первого ядерного удара» и «победы США» в ядерном конфликте, взвинтив тем самым милитаристский психоз до зловещих пределов. «Мир — продукт силы», — сказал Рейган на пресс-конференции 11 ноября 1982 года. «Сегодня мир ждет от Америки руководства. Америка же обращает взоры на свои вооруженные силы» [675], — заявил он через год. За этот промежуток времени в мире было пролито немало крови — американцев, ливанцев, палестинцев, гренадцев, никарагуанцев. Дело дошло до того, что тревогу забил даже такой крайний реакционер, как Б. Голдуотер, выразивший беспокойство по поводу «на удивление опасного душевного состояния» его друга Рональда Рейгана, которое заключается в том, что «он не станет искать альтернативу военному решению сложных вопросов внешней политики» [676].

Но начинает вновь нарастать и поток публикаций, в которых политика правительства получает крайне негативную оценку за свои действия как внутри страны, так и на международной арене. Происходящая «реанимация» критического направления в буржуазной политологии связана с серьезными опасениями значительной части правящего класса за будущее США.

Определенный интерес представляет точка зрения С. Вэнса, бывшего госсекретаря при Дж. Картере. С. Вэнс в последние годы активно выступает с негативными оценками политики республиканской администрации, призывает к ратификации уже достигнутых с СССР соглашений, выработке долгосрочной реалистической программы внешней политики, не зависящей от смены администраций [677]. В работе «Трудный выбор» С. Вэнс отвергает какие-либо «привязки» к вопросу об ограничении ядерных вооружений [678]. Автор выражает надежду на то, что силы «прагматизма» заставят президента Рейгана перейти от «увлечения идеологией и конфронтацией» на позиции «умеренности». Как только мы отходим от центра, мы «теряем поддержку и дома, и за границей» [679].

В сборнике «Устанавливая национальные приоритеты. Повестка дня на 80-е годы» подчеркивается, что раздувание мифа о «советской угрозе» не только мешает трезвой оценке реального соотношения военных сил США и СССР, но и способствует его «преднамеренному искажению» [680]. Старейший сотрудник института, бывший консультант министра обороны Р. Макнамары У. Кауфман пишет, что «проблемы 80-х годов не будут поддаваться военным решениям… Военная сила уже не может быть достаточным условием для поддержания международной стабильности» [681].

Аналогичные взгляды можно найти и в книге «Тенденции мирового развития и внешняя политика США в 80-е годы». Ее автор утверждает, что «слишком самоуверенное поведение США в послевоенные десятилетия привело страну в конце 70-х годов к политической неопределенности, неуверенности и расстройству». Союзники США «все меньше верят в возможность для Америки сохранить себе роль лидера свободного мира» [682]. По мнению Р. Клайна, США следует «отказаться от идеи силового сдерживания коммунизма» во всех частях земного шара, ибо невыполнимость этой задачи была доказана во времена Трумэна, Эйзенхауэра и Кеннеди [683]. Добавим, и Картера, а теперь — и Рейгана.

Многообразие развернувшейся критики рейгановской администрации в какой-то мере отражает статья С. Биалера и Дж. Афферика «Рейган и Россия», опубликованная в журнале «Форин афферс». Авторы подчеркивают, что внешняя политика США носит характер идеологического «крестового похода». Она базируется на нескольких фундаментальных принципах. Среди них: гонка вооружений; экономическая война против СССР; обеспечение господства в общественном мнении США и Западной Европы настроений «холодной войны»; принципиальное изменение подхода к переговорам; ставка на силовой подход; оценка событий в «третьем мире» только через призму американо-советских отношений [684]. Для одних в рейгановском окружении главной долгосрочной целью является разрушение советской системы, для других — создание максимальных трудностей для экономики СССР путем гонки военных расходов. Авторы статьи считают, что сторонники первой точки зрения основываются на фальшивых и нереалистических предпосылках. Тот, кто стоит на второй точке зрения, недооценивает экономические и политические возможности Советского Союза [685].

Словом, критика внешнеполитического курса правительства приобретает все более широкий характер. В том числе и в странах — союзниках США, в развивающихся государствах. Иначе и быть не может. Претензии на мировое господство, аморальность, государственный терроризм, политика силы, замешенные на великодержавном высокомерии и самодовольстве власть имущих, полном пренебрежении к судьбам народов, включая и народ американский, — эти качества официального Вашингтона и не могут вызывать в мире иной реакции, иного к себе отношения.

Происходящий критический разворот диктуется многими соображениями: как сдвигами в умонастроениях различных слоев общества, так и конкретными политическими задачами. Он отражает недовольство народа и некоторой части буржуазии воинственным курсом правительства, разгулом милитаризма и шовинизма. Наиболее догадливая часть буржуазии понимает, что это недовольство необходимо направить в наименее опасное для капиталистического строя русло. Вместе с тем неоднократное банкротство воинственных программ империализма, а заодно и ведущих доктрин, базировавшихся на шовинистически толкуемых «национальных интересах», вынуждает идеологов искать новые теории, нащупывать более убедительные пути идейного, морального и психологического воздействия на людей как внутри страны, так и за рубежом.