Бандитский Петербург - Константинов Андрей Дмитриевич (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
А меня и сейчас все в городе знают. Я везде спокойно сажусь туда, где считаю нужным. А мое место там, где я имею право решать вопросы. У меня великолепная жена, чудесная дочка. Меня здесь уважают и на Кавказе. Сейчас вот в Чечню собираюсь. И будь уверен, примут меня там как надо. Мне ведь дороги везде открыты…
Судя по всему, съездить в Чечню Маккена не успел. В самом начале 1997 года он был задержан РУОПом и арестован по обвинению в вымогательстве. Статья 148 — самая распространенная бандитская статья.
Стирала
… В каком-то смысле он — человек легендарный. Потому что всю свою жизнь (а родился он в 1940 году) был профессиональным игроком в карты — «стиралой» или «каталой», кому как нравится. Слово «стирала» пошло от блатного наименования карт — «стиры». А происхождение термина «каталы», может быть, уходит в еще более старые времена. По крайней мере, сам Лобовик (таким прозвищем мы будем называть этого человека потому, что он не согласился, чтобы его настоящее имя и кличка были упомянуты — слишком многие его слишком хорошо помнят) считает, что «катать» начали еще в XIX веке. Допустим, продал какой-нибудь купец на хорошие деньги товару, возвращается с толстым кошельком домой на пароходе — тут его и надо прокатить: подсаживались к купчине игроки и… в общем, не умеешь играть, не садись, никто тебя насильно не тянул, а карточный долг, известное дело, — долг чести.
Лобовик родился в одном южном русском городе, и его биография могла бы послужить основой для интереснейшего боевика. А может быть, даже для приключенческого сериала. В его жизни было много крутых поворотов, он вырос в приличной семье, получил высшее образование и даже проработал какое-то время за границей. Активно занимался когда-то спортом, но «стиры» повернули его жизнь совсем в другое русло — видать, так карта легла. За ним стоит целое направление в криминальном и околокриминальном мире России и Союза. Он согласился дать интервью в декабре 1996 года при условии сохранения его полного инкогнито. Многие хорошо информированные эксперты считают, что клан карточных шулеров и мошенников был, в какой-то степени, одним из краеугольных камней, на которых позже было выстроено поражающее воображение здание современной российской организованной преступности. Наверное, мало осталось таких людей, которые смогли бы рассказать о зарождении и развитии «катки» лучше и интереснее Лобовика [104].
В карты играли всегда на деньги, естественно. Без денег-то, как известно, интереса нет. В старой дореволюционной России это все было очень развито. Потом поутихло немножко. В сталинские времена, конечно, тоже играли, но у людей особых денег не было, а те, у кого они были, долго на воле не засиживались. Был даже такой анекдот про еврея, который купил «Победу», а его вызывают в органы и спрашивают: «На какие деньги?» Он отвечает: «Так у меня ж был мотоцикл, я его продал, немножко добавил и купил». «А мотоцикл на какие деньги?» А еврей: «А вот за мотоцикл, гражданин начальник, я уже отсидел». К началу 60-х годов люди с деньгами снова стали появляться, и возник интерес эти деньги у них отобрать. Но в тюрьму, известное дело, идти никому не хотелось, вот поэтому умные люди и нашли лазейку в Уголовном кодексе, где никакой статьи за карточную игру предусмотрено не было, дырку, так сказать, обнаружили. В катке ведь самое главное что? В катке самое главное — лоха найти хорошего. Кстати, как мне евреи объясняли, «лох» это на их языке и значит «дырка». То есть ноль, пустое место. Хотя лохов обижать грех, лохи — это, между прочим, самые хорошие люди, потому что они доверчивые и в добро верят. Да и, так сказать, все мы по жизни лохи. Я вот кого-нибудь в карты обкатаю, а потом в кабаке халдеи меня по-своему обкатывают. Круговорот воды в природе получается. Поначалу катка в южных городах расцвела, на курортниках. Тогда смотрели: если загара нет на человеке — значит, он недавно приехал, значит, с деньгами, значит, обкатать его еще не успели. Ну, и начинали к нему разные подходы искать. Если кто-то думает, что в нашем деле самым главным были крап и зарядка колод, так это не так. Самым главным всегда была психология, чтобы Лох Петрович поверил. Тут, конечно, иногда до полного идиотизма доходило. Скажем, подходит иной раз кто-нибудь к приезжему и говорит: «Хочешь, я тебя сейчас отведу, покажу обезьяну с медным клювом». Тот говорит: «Конечно хочу». Ну и ведут его, родимого, туда, где люди стиры месят. Слово за слово, лошок уже в игре. Ну, шансов-то у него, ясное дело, никаких, он потом вскинется, вспомнит: «А обезьяну-то, обезьяну-то показать обещали!» А ему и говорят: «А ты к зеркалу подойди и смотри сколько хочешь». Но это все шуточки, конечно. Надо сказать, что в катке всегда своеобразный кодекс был — если человек, скажем, на похороны приезжал, его никогда никто не обкатывал, горе у человека, надо понимать. Рабочих — слесарей да токарей — тоже никто не трогал. Их не на что обкатывать было, люди-то они что тогда были, что сейчас — небогатые. А обыгрывали в основном евреев из Ленинграда (правда, евреи играли только в преферанс и только в стационарной обстановке). Ну, не только евреев, но и торгашей. А почему из Ленинграда в основном, так потому, что москвичи, скажем, они тоже с деньгами приезжали, но уж больно скандальными были, ну и порасторопнее, чем питерские. Еще любили обкатывать северян, которые на юга с длинными рублями заявлялись, дальнобойщиков там, шабашников. В катке с лохами, конечно, определенную сноровку в руках иметь нужно было. Но при этом подниматься до квалификации фокусника не требовалось. Ведь колоду зарядить (то есть растасовать в определенном порядке, так, как это выгодно «катале» — прим. А. К.) и при лохе можно было. Заряжали по-разному, можно было «собрать со стола», был «чес» (хитрая тасовка. — прим. А. К.), когда лошку даже снимать давали — ничего это не меняло. Вообще вольтов было много, но все они, конечно, годились только для Лохов Петровичей. А для лобовой игры все это уже не катило. В лобовой игре ведь профессионалы друг с другом садились, их так и звали — лобовики. Ну, мы все по Союзу друг друга знали, знали, кто на что способен, кто в какой игре силен, у кого какие сюрпризы заготовлены. Вообще, лобовая игра — это схватка нервов, характеров и психологии. Я, скажем, в терце силен был — ну, естественно, старался свою игру навязать. Ну а мне предлагали свою. Ну а подпишусь я на нее или нет, это уже вопрос. В лобовой игре самое главное — это замазать человека («замазать» — втянуть в игру на своих правилах и условиях и вообще отобрать у противника инициативу. — прим. А. К.). Если лобовик настоящий, с холодным разумом, то он никогда не замажется. Хотя все относительно, потому что в душе все-таки каждый лох, и я сам не исключение. Скажем, был такой Плинтус, вот он не человек был, а настоящий компьютер, с ним бесполезно играть садиться было, а я все равно, как баран, к нему шел и предлагал ему в терц перекинуться. Я очень хорошо играл в терц. Можно сказать, второй в Союзе был. Но с Плинтусом у меня шансов никаких не было, и я ему всегда деньги засаживал. Ну, почти всегда. Один раз засадил ему четыреста, а потом сотку отыграл. И игру прекратил. Кстати говоря, все знают, что игру в любой момент прекратить можно было всегда, это право игрока. И никто никакой предъявы сделать не мог. А рассказы всякие про то, что человека силком заставляли играть — брехня это наглая… Я вот сказал, что Плинтус по Союзу в терц первым был, а я сам вторым, но это все, так сказать, профессиональный рейтинг. Никаких чемпионатов Союза между лобовиками никогда не было, просто мы знали, где друг друга найти. Но это так, лирическое отступление. Настоящая катка началась, когда умные люди додумались, где именно можно с наибольшей выгодой лоха выбивать. А где? В такси, конечно…
А почему в такси? Потому что в аэропорту народ еще совсем свежий, лох там при деньгах, необкатанный совсем, нешуганый, ну и опять же уходить из такси легче. Технология была простая. Во-первых, должен был быть свой водила, это, конечно, не самая большая проблема. Ну и двое игроков — переворотчиков и воздушник. Переворотчик — это тот, кто лоха изначально пробивал, то есть подкатывал к нему, входил в доверие. Если он видит, что лох перспективный, то дает маячок водителю. А что такое маячок? Это условный знак, скажем, потер пальцем подбородок — значит, лоха ведет… «Давайте я вам с вещами помогу, давайте вместе поедем, я уже и попутчика нашел, дешевле будет…» Дальше уже дело техники. Лоха сажают на заднее сиденье за кресло водителя, переворотчик садится рядом с лохом — он, мол, его друг. Воздушник сидит рядом с водителем. Почему воздушник? Потому что на блатной фене «воздух» — это деньги, следовательно, воздушник — это тот, кто после обкатки с деньгами уходит… Лохам, конечно, удивляться бесконечно можно. Замазывали их, как правило, примитивно — тот же переворотчик, уже сидя в тачке, начинает разводить — дескать, мне тут одну игру интересную показали, простенькую совсем, а воздушник подхватывает — дескать, у него карты с собой случайно оказались…
