Россия - преступный мир - Костоев Исса Магометович (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Многое теперь стало мне известно о Камском, видел я не раз и его самого — высокого, лысого, с холодными светлыми глазами на узком длинном лице.
В своем кабинете в здании местного КГБ, который мне предоставили как «важняку» из Прокуратуры РСФСР, я корпел над документами. А в другом кабинете, в здании ростовской прокуратуры, принимал контрмеры зампрокурора города.
Моя бригада не могла надивиться: Камский обладал патологической алчностью — скупал ковры, хрусталь, драгоценности, колесил по городам и весям в поисках антиквариата… Значит, у него гдето есть тайник, не может не быть!
Купил «Жигули» — на чужое имя. Прикупил к машине гараж, но недооформил сделку, так что гараж все еще числился за прежним владельцем. Ловко! Организовал самую настоящую слежку за сослуживцами, записывал на портативный японский магнитофон их разговоры, собирался даже подкладывать передатчик в кабинет собственного шефа… Нет, не ради интриг, а для сбора компромата и для последующего шантажа.
А по части вымогательства Камский не имел себе равных.
В прокуратуру поступило заявление, в котором некая женщина рассказывала, будто сотрудник Ростовского мединститута доцент Кононов получил от нее взятку, посулив, что дочь станет студенткой. Когда стали разбираться, где, когда, при каких обстоятельствах была дана взятка — женщина запуталась, возникло даже подозрение, будто все подстроено. Но когда дело попало к Камскому, тот намекнул доценту, что в его силах дело прекратить, разумеется, за вознаграждение. Не раз и не два намекал, пока не передал через своего подчиненного размер «гонорара» — 5 тысяч.
Кононов денег не дал и был арестован. Но и после этого не хотел платить. Тогда к нему в камеру подсадили некоего Григорьева, уже осужденного, который советовал дать Камскому требуемую сумму, поскольку это единственный способ спастись. Потом тот же Григорьев с теми же уговорами пришел к жене Кононова и его матери. Как это — пришел? Он же сидит! А вот как: из тюрьмы его выпустили, правда, ненадолго, чтоб уболтал женщин, и он выполнил это, взял у них 300 рублей и вернулся в тюрьму. Несчастные женщины были готовы на все, но Кононов решил не сдаваться. И продолжал борьбу — и на суде, который дал ему срок, и после суда, и в колонии. Но его жалобы… никто не читал. Я их прочитал, только позже. Когда же Кононов написал в прокуратуру о других жертвах Камского, встреченных им в зоне, по рапорту зампрокурора против него было возбуждено уголовное дело: обвинение в клевете на следователя. И доценту добавили еще три года.
Пока я расследовал. Камский приводил в действие тайный механизм борьбы против нас, включал свою крепкую руку наверху. Вот я собираюсь вызвать свидетеля, а Камский его перехватывает и начинает соответственно обрабатывать. В ход шло все — угрозы, шантаж. И многие, убоявшись, что после моего отъезда Камский расправится с ними, молчали. Но у нас набралось уже достаточно материала, и я отправился в Москву, чтобы получить санкцию на арест негодяя.
А Российская прокуратура отказалась дать такую санкцию. И в Ростове немедленно узнали о моем фиаско. У нашей группы просто опускались руки. Но несмотря ни на что, мы расследование продолжали.
…Главврач городской больницы Л., подполковник, фронтовик, вернувшись из отпуска, узнал, что против него возбуждено уголовное дело. И ведет его Камский. Врач был в недоумении: только что в больнице прошла ревизия, ничего, никаких нарушений. И он лично пришел на прием к Камскому.
Тот в разговоре ходил вокруг да около, но было ясно, что вымогает взятку. А врач, не зная за собой никакой вины, интеллигентно этого не замечал. «Был бы человек, а статья найдется», — зловеще сказал Камский и несколько раз повторил эту со сталинских времен печально знаменитую мудрость. А потом открытым текстом пригрозил, что упечет врача в тюрьму. И, представьте себе, сдержал слово. Потому что нашел компромат. Однажды в родильном отделении прорвало трубы, требовался срочный ремонт, и главврачу пришлось оформить одного из докторов на полставки, чтобы, с его согласия, уплатить эти деньги шабашникам, которые согласились сработать быстро. Вот и преступление (напоминаю, идет начало восьмидесятых), вот и статья.
Главврач был арестован, допрошен и брошен в камеру. Шли недели, месяцы, фронтовик требовал следователя, а тот и не думал к нему являться брал измором. Уголовники-сокамерники буквально издевались над врачом. Беспомощный, замученный, он был близок к помешательству. Или к самоубийству. И как раз в это время он нашел у себя в постели гвоздь — новый, сверкающий, заточенный. Как он туда попал? Но полковник об этом не думал. Он понял, что с помощью этого гвоздя может закончить кошмар, в который превратилась его жизнь. Написал родным последнее письмо, вздохнул и алюминиевой миской для баланды вогнал гвоздь себе в висок. Но не умер. В больнице выяснилось, что каким-то чудом мозг уцелел, но вынуть гвоздь, сохранив при этом жизнь человека, невозможно. Так и остался врач жить с гвоздем в черепе и тяжелой формой эпилепсии.
Камский его дело прекратил и выпустил на волю, но сразу после операции снова вызвал к себе, орал, угрожал… И снова возбудил дело…
А мы тем временем и машину нашли, записанную Камским на имя тестя, и гараж, хотя тот и числился за прежним владельцем. Если где и есть тайник у Камского, то именно здесь. Обыск в гараже вела группа под руководством Амурхана Яндиева (позже он вместе со мной занимался делом Чикатило). Прощупывали каждый миллиметр, но ничего не находили. Правда, металлоискатель то тут, то там гудел, но в гараже было много металла. Например, висел на стене двустворчатый шкаф — целиком стальной. А в нем, кроме банок с краской и стиральных порошков, ничего не обнаружили. Внутренние поверхности гладкие, уцепиться не за что. Только молоденький Алеша Ясков все вертелся вокруг этой металлической махины, что-то его настораживало. А потом вдруг острым колышком возьми да и ткни в заднюю стенку шкафа, в крохотную дырочку, зашпаклеванную под цвет фона. И вдруг задняя стенка подалась и поехала вверх. А за ней… За ней открылся сейф, вмурованный в бетон гаража. Хитер Камский! Все рассчитал. И стальной шкаф, чтобы якобы на него реагировал металлоискатель, и незаметное отверстие, и замок в сейфе такой, что мастер чуть ли не полдня с ним возился. А когда закончил работу, оказалось, что сейф пустой. Позже, правда, эксперты обнаружили на его стенках следы серебра.
Эх, если бы прокуратура дала санкцию на арест, если бы Камского не предупредили, что я ездил в Москву и вернулся с пустыми руками, если бы в распоряжении преступника не было этих драгоценных трех месяцев!.. Тогда из тайника извлекли бы немало ценного. Не только деньги или серебро. Там могли быть бумаги, документы, с помощью которых мы приперли бы негодяя к стенке.
Я уже испытывал к своему противнику настоящую ненависть. Это не человек! Человеку свойственны хоть какие-то чувства, нет, это вурдалак, да к тому же еще наделенный властью.
Однажды Камский арестовал женщину, и милиционер спросил его, можно ли уже вызывать машину, чтобы доставить ее в КПЗ.
«Не надо, — к его удивлению, ответил зампрокурора и велел привести в прокуратуру детей этой женщины. Чтобы разыграть жуткий, разрывающий сердце матери спектакль.
По улицам шла арестованная, впереди — милиционер, позади — милиционер, а за этой троицей с плачем бежали дети, десяти и двенадцати лет. Надо ли говорить, что эту сцену они не забудут никогда в жизни?
А из окна своего кабинета холодными светлыми глазами смотрел на них высокий лысый человек. Он знал, что теперь, когда арестованная сломлена, выбьет из нее любые необходимые ему показания. Он был опытный юрист с большим стажем работы. И хорошо разбирался в человеческой психологии.
Суд приговорил Камского к расстрелу. Но снова в действие пришли некие тайные пружины, и Верховный Совет заменил высшую меру на двадцать лет особого режима, потом их сократили до пятнадцати, потом еще раз. По имеющимся данным, он сейчас живет и здравствует в Ростове-на-Дону и даже, говорят, получает пенсию.
