Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 1 - Велидов (редактор) А. С. (читать книги без регистрации .txt) 📗

ПОКАЗАНИЯ М. С. МОЛЧАНОВА

Познакомился с Казимиром Ковалевичем в типографии Наркомпути, где он попросил меня указать типографию, где бы можно было отпечатать «Где выход?». Я указал типографию «Свет» на 1-й Мещанской [268] (недалеко от Сухаревой башни, на правой стороне, против магазина Перлова), принадлежащую Николаю Григорьевичу Корнилову. Отпечатано было 10–12 тысяч. Деньги получил я и платил их Корнилову, точно не помню, сколько тысяч, кажется, двенадцать. На предложение отпечатать еще прокламацию я наотрез отказался, так как в то время прошел слух, что их группа ограбила народный банк. Тем самым, не имея с ними одного идейного духа, я не хотел уж в этом случае нести хотя бы морально ответственность за это ограбление. Еще присовокупляю, что с этого времени мне стало казаться, что у них отсутствует идейный дух. После всего этого я не видел Ковалевича и сказать про дальнейшую их работу ничего не могу. Я сам рабочий, типограф, в 1906 году вступил членом партии эсеров. В 1907-м был арестован и просидел три месяца. В 1913 году опять был арестован и выслан в город Ригу, в 1919 году вступил в партию РСДРП (меньшевиков). Активно выступать против Советской власти никогда не думал. Совершил этот идейный поступок по недомыслию.

Больше ничего сказать не могу. Убит нравственно с тех пор, как оказал Ковалевичу содействие в напечатании «Где выход?».

Михаил Семенович Молчанов

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО К МОСКОВСКИМ ПЕЧАТНИКАМ [269]

Товарищи, пишущий эти строки – социал-демократ, меньшевик, заключенный в Бутырской тюрьме по делу анархистов подполья.

И вот, товарищи, желая уяснить правильность занятой позиции той партии, к которой я по сей день принадлежал, я намеренно поселялся не в социалистических коридорах, а в тех коридорах и номерах, где помещались лояльные люди к Советской власти (беспартийные), бывшие офицеры, попы, прокуроры, заключенные за преступления по должности, спекулянты и т. п. контрреволюционный элемент.

Наблюдая за их разговорами и порой вступая с ними в горячие споры, из которых прямо черным по белому писалось, что они стремятся вовсе не к демократическому строю посредством Учредительного собрания, а явно, нисколько не стесняясь в выражениях, к тому сгнившему и давно отжившему царскому строю, к возвращению того былого бесконтрольного хозяйничанья и безудержной эксплуатации трудящихся.

Так, например, Советскую власть они называют дикой и жестокой, конечно, по отношению к себе, а власть Керенского – разгильдяйской, опять же в смысле защиты их же чисто эксплуататорских интересов.

И, таким образом, товарищи, из приведенных мною нескольких слов для меня лично ясно стало, что занятая в настоящее время так называемая средняя позиция развития пролетарской революции как РСДРП (меньшевиков), так и большинством московских печатников, руководимых правлением союза, несостоятельна и глубоко вредна, ибо она затемняет наше классовое сознание, по одному лишь тому, что мы очутились под обстрелом с двух сторон. С одной стороны, коммунистической партией, ведущей ожесточенную борьбу за интересы трудящихся и напрягающей все усилия для отбития ненадежной отечественной и иностранной отъявленной контрреволюции в лице заклятых врагов Деникина, Юденича и многих других проходимцев. С другой стороны, упомянутыми контрреволюционерами – также не признающие нашей средней промежуточной позиции, расстреливающие, грабящие, насилующие трудящихся и обещающие без стеснения проделать это и при первой победе (но этому, конечно, не бывать) более в широких размерах, не разбирая, кто коммунист, кто меньшевик, а наша партия и союз печатников в это время мечтали и посейчас мечтают творить революцию, защищать ее с надушенными носовыми платочками.

Нет, товарищи, пора нам, московским печатникам, имевшим во времена царизма не одну страницу в истории борьбы за революцию, написанную золотым пером, опомниться и сбросить ту повязку с глаз, которая до сих пор мешала пристроиться к рядам борющегося пролетариата, а также вступлению в Коммунистическую партию, и дружной стеной добить издыхающую контрреволюцию и также немедленно взяться за переустройство нашей профессиональной организации из независимой в производственную, как единственно в настоящее время могущую спасти наше печатное дело от окончательной гибели и урегулировать его в дальнейшем.

Улучшить же наше положение продовольственное и экономическое можем только мы сами упорным трудом, сознательной дисциплиной и поднятием интенсивности труда под непосредственным руководством производительного союза рабочих полиграфического производства.

Итак, товарищи, не медля ни минуты, все в ряды Коммунистической партии, как единственно правильно занявшей и ведущей линию борьбы за полное раскрепощение трудящихся! За переустройство независимой профессиональной организации в производительную! За сознательную работу и поднятие интенсивности в труде, как единственное спасение от надвинувшейся на нас разрухи.

Товарищи, хочется верить, что вы не задумаетесь немедленно провести мое предложение в жизнь и не допустите дожить в таком положении до того момента, когда весь пролетариат будет праздновать окончательную победу над врагами трудящихся без вас, московские печатники.

Так за дело же москвичи-печатники, на активную борьбу с вековечными угнетателями, потому что «на миру и смерть красна»!

Да здравствует Российская коммунистическая партия большевиков!

Да здравствует Московский производственный союз рабочих полиграфического производства!

Меня же с сего числа прошу РСДР партию считать выбывшим из партии.

26 января 1920 года

Наборщик типографии Наркомпути бывшей Курской ж. д.

Михаил Семенович Молчанов

ПОКАЗАНИЯ ДОНАТА АНДРЕЕВИЧА ЧЕРЕПАНОВА (кличка Черепок) [270]

1. Я совместно с Казимиром Ковалевичем сорганизовал Всероссийский штаб революционных партизан, который главнейшей целью своей наметил ряд террористических актов. Эта организация и провела взрыв в Леонтьевском переулке. Подготовка этого взрыва, выработка плана и руководство до самого последнего момента были возложены на меня. В самом же метании бомбы я, по постановлению штаба, участия не принимал. Не будь этого постановления, я бы охотно принял на себя метание бомбы. До того, как остановиться на террористическом акте, этот вопрос дебатировался долго у нас в штабе. Высказывалось несколько мнений по этому поводу. Предлагалось бросить бомбу в Чрезвычайную комиссию, но это предложение было отклонено по следующим соображениям: чрезвычайка и сам гражданин Феликс Эдмундович Дзержинский являются только орудием, слугами партии и, следовательно, во всей политике ответственными являются не чрезвычайки, а партия.

Д. А. Черепанов

Собрание 25 сентября главных ответственных партийных работников в Московском комитете как нельзя лучше могло быть рассматриваемо главнейшим виновником, тем более что на этом собрании предполагалось присутствие гражданина Ленина.

Конечно, только нужно сожалеть о том, что жертвами взрыва были не видные партийные работники и никто из более крупных не пострадал. Этот акт, по нашему мнению, должен был революционизировать массы и указать путь, по которому должны идти настоящие революционеры: путь террора и ударов по голове насильников.

На замечание, что при взрыве пострадало много незначительных работников, я укажу, что ваша чрезвычайка в этом отношении не лучше.

2. Я полагаю, что всю власть необходимо передать профессиональным союзам, которые путем товарищеской дисциплины сумеют поднять производительность труда до необходимой в настоящий момент степени. В момент гражданской войны и такой колоссальной разрухи я признаю некоторую видимость принуждения труда. Профессиональные союзы сами мобилизуют достаточное количество людей, необходимых для обороны страны и защиты революции. В профессиональных союзах есть достаточно силы – путем исключения из числа членов – заставить повиноваться; вместе с тем будут избегнуты ошибки сплошной мобилизации: будет учтено и семейное положение, и пригодность мобилизуемого.