Великая огнестрельная революция - Пенской Виталий Викторович (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗
В этой связи стоит вспомнить приводимую С.М. Соловьевым примечательную выдержку из документа, описывающего смотр претендентов на офицерские должности в русском войске: «Майор Исак фон-Буковен, капитан и солдаты пришли на посольский двор к смотру: Филипп Альберт фон-Буковен выходил с мушкетом и с пиками, с капитанскою и солдатскою, стрелял из мушкета и штурмовал пикою и шпагою различные штуки и по досмотру добр добре; Вилим Алим по досмотру добр; Ефим вахмистр по смотру умеет; Яков Ронарт умеет; Юрий Гариох по смотру середний, и майор фон-Буковен говорил, что Гариоха с капитанской чин не будет: как ему неученых людей солдатской справке выучить и к бою привесть (выделено нами. – П.В.)? Он и сам ратного строю ничего не знает. Послы майоровы речи велели записать и ему, майору, к тем речам велели руку приложить. Яков Стюарт выходил с мушкетом, штурмовал и стрелял, и застрелил трех человек, толмача Нечая Дрябина да двух солдат немцев, у Нечая да у немчина испортил по руке, да на всех на них прожег платье, за пику солдатскую приняться и штурмовать не умел и по смотру худ добре; а майор фон-Буковен говорил, что Гариох в капитаны, а Стюарт и в солдаты не годится»825.
Подводя общий итог результатам военного строительства при первых Романовых, можно с уверенностью сказать, что в эту эпоху опытным путем русским удалось выработать достаточно эффективную, стоявшую на уровне требований своего (выделено нами. – П.В.) времени, а кое в чем даже и опережавшую их военную машину. Она сочетала в себе элементы старой московской традиции, опыт столкновений с польско-литовской армией и целый ряд черт, присущих для потенциально наиболее перспективной на тот момент протестантской военной школы. Все эти компоненты взаимно дополняли и компенсировали недостатки друг друга. Яркое и образное описание новой военной машины дал в 1656 г. в беседе с герцогом Козимо Медичи русский посол в Венеции И.И. Чемоданов: «У Великого государя нашего, у Его Царскаго Величества, против Его Государских недругов рать сбирается многая и несчетная, и строенье многое, различными ученьи и строеньем: перво, устроены многие тысячи копейных рот, гусарскаго строю; а иныя многия тысячи устроены конныя с огненным боем, рейтарскаго строю; а иныя многияж тысячи устроены драгунским строем, с большими мушкеты; а иныя многие тысячи устроены салдатским строем: и над теми надо всеми устроены начальные люди: генералы, и полковники, и подполковники, и мойоры, и всякие начальные люди по чинам. А Низовая сила, казанская, и астраханская, и сибирская, и иных многих государств, Его Царскаго Величества, сбирается многая несчетная рать, и бьются конныя лучным боем; а большаго и меньшаго Нагаю татарове и башкирцы и калмыки бьются лучным же боем: и стрельцов московских устроено на Москве сорок тысяч, опричь городовых; а бой у них салдатского строенья. А донские и терские и яицкие козаки бьются огненным боем и запорожские черкасы бьются лучным и огненным боем. А государевых городов дворяне, и дети боярские, и всяких чинов люди, те бьются розным обычаем, лучным и огненным боем, и кто к которому бою навычен. А Его Царскаго Величества, Его Государева полку спальники, и стольники, и страпчие, и дворяне московские, и жильцы, те бьются своим обычаем; только у них бою, что под ними аргамаки резвы, да сабли у них востры: на которое место не приедут, никакие полки против их нестоят; то у Великого Государя нашего и строенье…»826.
Кому-то эти слова могут показаться преувеличением, призванным подчеркнуть мощь и величие московского государя. Однако трудно не согласиться с мнением прусского дипломата И.-Г. Фоккеродта, который писал, что нельзя пренебрегать русскими и полагать их «простоватыми» и «неразумными», если они сумели не только встать на ноги после Смуты, но «…меньше, чем в 50 лет, не только взяли назад все области, которыми сначала должны были пожертвовать своему спокойствию, до Ингерманландии и клочка Карелии, но еще отняли у поляков кроме Смоленска Киев, Чернигов и Северию, даже принудили Оттоманскую Порту, бывшую в то время на самой вершине могущества и величия своего, оставить им казаков со всей Украиной…»827. И достичь этих успехов, не имея в руках эффективного «последнего довода королей», было невозможно.
Новая армия, универсальная по своей сущности и хорошо приспособленная к специфическим условиям восточноевропейского ТВД, прошла успешную проверку в войнах 2-й половины XVII в., в которых пришлось принять участие России. И если эти войны (с Речью Посполитой 1654–1667 гг., русско-шведская 1656–1661 гг. и русско-крымско-турецкая 1672–1681 гг.) и не закончились триумфом русского оружия, то причины этого нужно искать не в дефектах армии «новой модели», а в другом. С одной стороны, и Речь Посполитая, и Крым, и Турция оставались в это время еще очень серьезными и сильными противниками. Это же относится и к Швеции. С другой стороны, из-за просчетов дипломатии русским войскам приходилось практически все время воевать по меньшей мере на два, а то и на три фронта. Неспокойно было и внутри страны, не говоря уже об Украине, где в это время полыхала ожесточенная гражданская война, не случайно получившая характерное прозвище – «Руина», и стремление поддержать «своих» гетманов неизбежно влекло за собой активное участие русских войск в этом конфликте. Наконец, на нерешительном характере войн сказалось и несоответствие уровней развития политической и военной сфер жизни русского общества того времени и социально-экономической и культурной. Если в первых Россия не уступала передовым странам Западной Европы, то во вторых было заметно определенное отставание.
Попытка перенять новейшие достижения европейской военной техники, тактики и стратегии без коренных перемен в остальных сферах жизни общества и государства не могла привести к позитивным конечным результатам. Столкнувшись со множеством неразрешимых на то время в рамках прежней традиции проблем, прежде всего финансовых и экономических, московские власти были вынуждены пойти на компромисс. Компромиссные же решения редко когда имеют длительный положительный эффект. Так оказалось и в этом случае. Стоило только правительству в конце 80-х – начале 90-х гг. XVII в. ослабить внимание к вопросам военного строительства, и непрочные еще основания новой военной системы стали быстро разрушаться828, а боеспособность армии, втянутой во внутриполитические интриги, стала падать829. Остановка в развитии военной сферы, особенно в последней четверти XVII в., когда перемены в военном деле шли одна за другой, была чревата серьезными неприятностями. Печальный опыт Азовских походов и сомнения в политической благонадежности старой армии, особенно усилившиеся после дела полковника Цыклера в 1697 г. и очередного стрелецкого бунта в 1698 г., побудили Петра I приступить к переформированию вооруженных сил.
Заключение
Подведем предварительные итоги нашего небольшого исследования. Историографический анализ литературы по проблеме военной революции как исторического феномена вообще и военной революции позднего Средневековья – раннего Нового времени показывает, насколько велик порой разброс мнений и точек зрения среди историков относительно этого вопроса. Это и немудрено, ибо, во-первых, сама по себе военная революция представляет собой чрезвычайно сложное, многоплановое и многоуровневое явление, заслуживающее пристального и тщательного рассмотрения и изучения. Во-вторых, многообразие позиций вокруг проблемы объясняется еще и тем, что сама историческая наука не стоит на одном месте, а, постоянно развиваясь, по мере накопления нового эмпирического материала ставит и ставит перед историками все новые и новые вопросы. Далее, мы исходили из того, что все-таки есть некие общие исторические закономерности, определяющие общий ход развития исторического процесса (и военного дела как его составной части), которые вместе с тем имеют региональные отличия, и порой весьма существенные, от «классической» модели. Тем больший интерес представляет сравнительный анализ процессов, имевших место в военном деле разных государств и обществ в одно и то же время. Без постоянного поиска наилучших форм организации военного дела выживание того или иного общества, цивилизации в условиях жесткой конкурентной борьбы за сферы влияния, неважно, политические, идеологические или экономические, было попросту невозможно. Отбор же наилучших форм его организации происходил на полях сражений, и опыт, полученный дорогой, кровавой ценой, становился основой для дальнейшего совершенствования существующей военной системы или же коренного ее пересмотра. В силу этого военное дело никогда не стояло на месте, и время от времени в различных регионах мира происходили радикальные изменения, подлинные перевороты в характере ведения войн, в вооружении, тактике, стратегии, которые радикальным образом меняли облик мира. Степень их воздействия на развитие мировой цивилизации в целом и отдельных обществ была различной. Поэтому, рассматривая проблему военной революции, мы попытались прежде всего определиться – каковы были последствия той или иной военной революции, носили ли они региональный, локальный или же глобальный характер, оказывая воздействие на судьбы всего человечества.
