Майкл Джексон: Заговор (ЛП) - Джонс Афродита (книги полностью .txt, .fb2) 📗
Когда Гэвин сказал детективам, что "всё произошло после Майами", его голос по-прежнему ни разу не дрогнул. Без всякого выражения он рассказывал, что ни разу не видел интимных частей тела Майкла, что он не вполне определялся в том, что случается во время предполагаемых сексуальных действий, и он не уверен, что такое эякуляция. Некоторым было не понятно, как 13-летнему парню не могли быть известны такие вещи.
Однако основные телеканалы сочли эту запись убийственной.
Они помчались к своим точкам дислокации и рапортовали в новостях об утверждениях обвинителя, правда, на сей раз осторожно подбирая слова. Но после просмотра полицейской записи все основные медиа посчитали, что консервативные члены жюри Санта-Марии вынесут Майклу Джексону обвинительный приговор. Некоторые даже сообщили, что защита Майкла разбита в пух и прах.
Когда обвинение оглашало свои контраргументы, семья Арвизо уже прибыла в Санта-Марию. Их разместили в секретном жилище, и хорошо осведомлённые источники знали, что вечером перед слушаниями всю семью тщательно инструктировали люди из команды окружного прокурора, так что Арвизо были готовы вновь появиться перед присяжными.
Представителям прессы пускали пыль в глаза, говоря, что они в самый последний раз услышат вопросы Мезеро к Арвизо. Люди поддразнивали друг друга, предвкушая новую версию "Арвизо-шоу". Однако в последнее мгновение адвокат защиты передумал. Когда Снеддон закончил оглашение своих контраргументов, завершая выступление от штата в деле против Майкла Джексона, Томас Мезеро объявил: "У защиты всё".
Услышав эти слова, Том Снеддон побледнел. Прокурор округа оторопел и уставился на судью Мелвилла. Выглядело это так, словно он отчаянно пытается взять себя в руки. Снеддон не мог поверить, что Мезеро закончил, так ничего и не начав с Арвизо. Мезеро нанёс свой последний удар по обвинению.
Окружной прокурор был шокирован тем, что потерял возможность провести перекрёстный допрос семьи Арвизо. Обвинению требовалось изменить общее впечатление от этой семьи, и окружной прокурор мог это сделать, позволив Арвизо объясниться насчёт некоторых вещей, заполнить бреши и дыры их предыдущих показаний. Снеддон думал, что если бы он только смог вернуть доверие к Арвизо, как к свидетелям, он добился бы обвинительного вердикта хоть по какому-то из пунктов: будь то заговор, спаивание малолетнего или развратные действия.
Но даже без повторного свидетельства Арвизо было ясно, что прокурор Снеддон и его команда чувствовали, что смогут осудить Джексона хотя бы по некоторым пунктам. Они предвкушали, как Майкл будет заключён в тюрьму, и праздновали победу за несколько дней до оглашения вердикта. Снеддон знал, что если он победит в суде, его и его команду будут знать во всём мире и они немедленно станут знамениты.
И обвинители будут почивать на лаврах вечно.
По мере того, как оглашались заключительные доводы сторон, сначала обвинения, потом защиты, и после снова обвинения, пресса была занята перетиранием расстановки сил в вынесении приговора, пытаясь предугадать, сколько же времени будут совещаться присяжные. Для "аналитиков" с их заключительными аргументами были даже отведены специальные места. Координатор по прессе Питер Шэплен хотел предотвратить массовый наплыв представителей прессы, как в случае с оглашением вердикта в деле Марты Стюарт [59], когда ему пришлось справляться с сотнями репортёров, соперничающих друг с другом за строго лимитированное количество мест в зале суда. Столпотворение ожидалось даже в переполненной комнате внутреннего вещания, и в здании не хватало помещений для всех газет, радио– и теле-станций, желающей отправить внутрь зала суда по представителю на каждый пункт обвинения.
Пока присяжные совещались, репортёры доходили до грани нервного срыва. Их не интересовал Майкл, их заботили звуковые частоты и работа камер. Прессе приходилось иметь дело с усиленной охраной, представленной полицейским департаментом Санта-Марии, шерифами Санта-Барбары, передвижной группой быстрого реагирования, отрядами спецназа, кинологами с собаками, специально обученными на поиск взрывчатки. Для оглашения вердикта в целях усиленных мер предосторожности к лагерю прессы были подогнаны грузовики со спец-оборудованием, что ещё больше осложняло работу и без того уставших журналистов и продюсеров.
Для представителей прессы было выдумано столько правил, столько препятствий для передвижения куда-либо рядом со зданием суда, что это раздражало людей.
По поводу удостоверений представителей СМИ существовали особые инструкции. Помощники шерифа неотступно следовали прописанным правилам и всё время требовали от журналистов и репортёров предъявлять официальные разрешение на право освещения судебного процесса.
Все представители прессы подвергались досмотру на предмет ношения оружия и записывающих устройств, и напряжение было огромным. Ни одному из них не было позволено подниматься выше перил, которые отгораживали холл здания суда от помещения, где непосредственно проходило заседание. Так что у них не было ни малейшего шанса пробраться к Джексону и другим ключевым персонам. Свод порядков и правил был невероятно велик, и эти ограничения действовали всем на нервы.
Как только масс-медиа прознали, что финальный наказ судьи присяжным был отложен Мелвиллом на два дня, отовсюду посыпались взволнованные просьбы допустить телевизионные камеры в зал суда, чтобы транслировать оглашение вердиктов в прямом эфире. Таким образом, 4 общие камеры были установлены в проходе зала заседаний, 52 позиции для съёмки планировалось отвести для телевизионных команд, а в оставшихся просветах расположили 50 точек для фотосъёмки. Эти места предназначались для тех журналистов, которые оплатили взнос в казну округа за право освещать судебный процесс. Так велись приготовления к пресс-конференциям, которые должны были дать присяжные и обе команды – защиты и обвинения. Журналисты занимались организацией съёмок с вертолёта и съёмок с места возможного тюремного заключения, если дело вдруг примет соответствующий оборот.
В тот день, когда судья Мелвилл зачитывал присяжным сложный свод инструкций, он заново озвучил все пункты обвинений, выдвинутых против Джексона, и дал пояснения к конкретным правилам, которым нужно следовать. Мелвилл сказал присяжным, что они могут рассматривать действия, предположительно совершенные подсудимым в прошлом, только если они ведут к демонстрации возможной причастности Джексона к тем преступлениям, в которых он в данный момент обвиняется.
Джексон вполне мог получить срок сразу по нескольким статьям. Эксперты в области юриспруденции предсказывали, что в случае признания 46-летнего артиста виновным по всем пунктам обвинения, перед Джексоном замаячит перспектива тюремного заключения сроком на 18 лет и 8 месяцев. Это было очень серьёзно. И в зависимости от отягчающих обстоятельств суммарный срок, который Джексон мог провести за решёткой, – 56 лет – становился практически смертным приговором. В телепередачах перед зрителями выступали "знатоки" – они описывали каждую статью, по которой проходил Джексон, и возможный срок, который бы он получил в случае признания его виновным:
• Пункт 1: Преступный сговор, включающий похищение ребёнка, незаконное лишение свободы и принуждение. Наказание – от 2 до 4 лет заключения плюс штраф в размере 10 тысяч долларов.
• Пункт 2 – 5: Развратные действия по отношению к ребёнку, не достигшему 14 лет. Наказание – по каждому пункту от 3 до 8 лет заключения с обязательным отбыванием срока в местах лишения свободы.
• Пункт 6: Попытка склонить ребёнка, не достигшего 14 лет, к сексуальному акту. Наказание – от 3 до 8 лет заключения.
• Пункт 7 – 10: Предоставление алкогольных напитков ребёнку с целью дальнейшего совершения с ним развратных действий. Наказание – по каждому пункту от 6 месяцев до 3 лет заключения.
