Флорентийский монстр - Престон Дуглас (читать книги без .txt) 📗
Далее Специ наносил апперкот в мягкое брюхо Джуттари — по его литературному таланту. В своем иске Специ целыми абзацами цитировал книгу Джуттари, выставляя напоказ его дикую логику, высмеивая теории и издеваясь над его литературными способностями.
Иск был датирован 23 марта и подан в суд неделей позже, 30 марта.
Глава 49
Я следил за надвигающейся бурей издалека, из Америки. Мы со Специ получили короткие сообщения от нашего редактора в «Эр-си-эс либри». Ее серьезно встревожило происходящее. Она с ужасом представляла, как издательство втянут в сумятицу судебных разбирательств, и весьма возмущалась, что я дал номер ее телефона репортеру из «Бостон глоб», который просил прокомментировать ситуацию.
«Должна вам сказать, — написала она мне и Марио, — что этот звонок не доставил мне удовольствия… Личные разногласия, кто бы ни был в них прав или виноват, меня не касаются и не интересуют… Я прошу вас обоих не вмешивать „Эр-си-эс либри“ в судебные разбирательства, связанные с вашими личными делами».
Между тем, стремясь получше познакомиться с Габриэллой Карлицци и ее веб-сайтом, я довольно опрометчиво вышел в он-лайн и просмотрел содержание. Прочитанное привело меня в ярость. Карлицци помещала целые страницы информации, касающейся лично меня. С прилежанием крысы, собирающей зернышки на зиму, она вытаскивала обрывки сведений обо мне из всей сети, умудрялась найти переводчика на итальянский (сама она другими языками не владела) и перемешивала все это с вырванными из контекста эпизодами моих романов — обычно с описаниями убийств. Она умудрилась раскопать заявление, сделанное в Италии, когда я понятия не имел, что меня записывают, и выжала все, что можно, из неловкой шутки, когда я на презентации книги заметил, что если бы Специ не писал о преступлениях, из него получился бы превосходный преступник. В это варево она добавила собственные гнусные инсинуации, жуткие комментарии и безумные измышления. В результате получился ядовитый портрет, изображавший меня психически ненормальным человеком, пишущим романы, полные отвратительных сцен насилия и взывающие к самым низким сторонам человеческой натуры.
Хватило бы и этого. Но по-настоящему взбесило меня то, что она вытащила из моей биографии имена жены и детей и разместила их рядом с фотографией серийного убийцы Джефри Дамера и горящих башен-близнецов.
Я отправил ей гневное сообщение с требованием удалить с веб-сайта имена моей жены и детей.
Ее ответ оказался неожиданно сдержанным и даже очаровательным. Она извинялась, обещала убрать имена и немедленно исполнила обещание.
Мое сообщение достигло цели, зато теперь у Карлицци был мой адрес. Она написала мне в ответ.
Пусть даже краткий, наш обмен идеями, касающимися сфер тонких и в некотором смысле интимных, делает нелепым формальное обращение «Вы». Души, беседующие от сердца к сердцу, обращаются друг к другу «ты». Не возражаете ли Вы, Дуглас, если мы будем с Вами на «ты»?
Мне следовало бы оставить это письмо без ответа. Но я ответил.
От Карлицци хлынул поток сообщений, каждое на много страниц, на таком искаженном итальянском, так переполненных елейными признаниями и извращенной логикой заговоров, что разобрать их было практически невозможно. Но я разбирал.
Габриэлла Карлицци знала правду о Флорентийском Монстре и жаждала поделиться со мной.
Хай, Дуглас! Ты получил мой длинный е-мейл? Может, тебя пугает, что я прошу тебя оставить первую страницу «Нью-Йоркера» для разоблачения лица и личности Флорентийского Монстра… Я помещу на своем веб-сайте отрывок с просьбой к тебе резервировать для меня эту престижную страницу и уведомлю также «Нью-Йоркер».
Ответ: Я ВАС УМОЛЯЮ… ВЫ ДОЛЖНЫ МНЕ ПОВЕРИТЬ… ЕСЛИ БЫ ТОЛЬКО ВЫ И ВАША ЖЕНА МОГЛИ ЗАГЛЯНУТЬ МНЕ В ГЛАЗА…
Дражайший Дуглас,
…Знайте, хотя я пишу сейчас вам, но говорю не только с вами, но и вашей женой, и с теми, кого вы любите, и я хорошо знаю, как много они значат в вашей жизни как мужчины, не только журналиста и писателя, но просто человека, отца, друга… Я веду этот бой, эти поиски истины, только чтобы сдержать слово, данное Господу Богу и моему духовному отцу, прославленному экзорцисту отцу Габриэлю… Я дала этот обет, Дуглас, в благодарность Господу за спасение сына, который, прожив всего четверть дня, умер, и, пока они одевали его для похорон, я позвонила отцу Габриэлю с просьбой о благословении, и отец ответил мне: «Не думай об этом, дочь моя, твой сын переживет Мафусаила». А через несколько секунд сотня врачей в больнице Сан-Джованни в Риме закричали: «Да это же чудо! Ребенок ожил». Тогда у меня не было веры, которая теперь во мне, но в благодарность за дар Божий я должна была рано или поздно отплатить ему. Дорогой Дуглас, у меня есть фотографии всех преступлений, когда жертвы замечали Монстра и кричали, и их вопли записывались на мини-камеру, полученную мной от секретной службы…
…И я нашла, дорогой Дуглас, в Японии документ, который, мне кажется, помешает Монстру убить кого-либо из ваших близких. Я занимаюсь изучением этого документа…
…Загляните в статью, которую я поместила на своем сайте, где я пишу, что действительно приглашаю вас повидаться со мной и приготовить первую страницу «Нью-Йоркера»… Я пишу это только чтобы убедить вас, что не шучу…
Меня встревожило упоминание о «Нью-Йоркере» и намек, что Монстр может убить кого-либо из близких, явно относящийся к моей жене. Я снова вышел на сайт Карлицци и обнаружил, что она добавила страницу, на которой воспроизводила обложку моего романа «Самородная сера» рядом с обложкой романа Специ «Il Passo dell' Orco». На сайте размещался следующий не вполне связный и весьма невразумительный текст:
Габриэлла, не тратя времени, пригласила Престона посетить ее и своими глазами увидеть Монстра и его жертв. Она перевела их в черно-белый формат и отправила Престону по е-мейлу.
«Оставьте для меня первую страницу „Нью-Йоркера“ и приезжайте ко мне. Я дам вам сенсацию, которой вы так давно ждали». Как поступит Дуглас? Примет ли он приглашение или подчинится запрету своего итальянского друга? Так или иначе, «Нью-Йоркер» не упустит этой сенсации.
«А главное, — пишет она, — я хочу торжественно спросить Престона: „Вот что будет с вами в тот день, когда откроется, что ваш Монстр был ошибкой, что это совсем другой человек? Вам откроется, что он очень близок вам, что вы с ним сотрудничали, дружили, высоко ценили как профессионала и даже не подозревали, что в столь культурном, чувствительном, доброжелательном человеке скрывается лабиринт, куда уходит Монстр, совершив свои смертоносные деяния… Монстр, пользующийся уважением, сумевший одурачить всех. Не станет ли это для вас, дорогой Престон, величайшим в жизни потрясением? Тогда вы, конечно, сможете написать триллер, какого еще не видел мир, и, возможно, на полученный гонорар даже купите „Нью-Йоркер““.
Так вот что! Монстр — это Специ. Безумные сообщения наводняли электронную почту, как прилив в полнолуние, по несколько раз за день переполняя мой почтовый ящик. Карлицци подробно разрабатывала свои теории и умоляла меня приехать во Флоренцию. Она намекала на свои особые отношения с государственным обвинителем и гарантировала, что в Италии меня не ждет арест. Она даже готова была позаботиться, чтобы предъявленные мне обвинения отпали.
…Флоренция всегда была под властью, защищавшей истинного Монстра, и власть эта простирается широко, потому что Монстр мог в любой момент разоблачить видных представителей суда в педофилии и те под угрозой разоблачения никогда не пытались схватить его.
Дражайший Дуглас, Монстр, пользуясь твоим неведением, использовал тебя в Италии, как обычно, прикрываясь известными именами… Я умоляю тебя, Дуглас, приезжай немедленно и с женой или дай мне свой телефонный номер, а я пришлю тебе свой, чтобы мы могли совещаться… Ничего не рассказывай Специ… Я все объясню. Молю бога, чтобы ты и твоя жена мне поверили… Я все покажу.
