Скандинавия с черного хода. Записки разведчика: от серьезного до курьезного - Григорьев Борис Николаевич

Любой окончивший гимназию имеет право поступить в любое высшее учебное заведение без приемных экзаменов. Сам факт окончания гимназии предполагает гарантированый для продолжения учебы уровень знаний.

Стариков обеспечивают всем необходимым, чтобы дать им возможность достойно прожить оставшуюся часть жизни — как правило, отдельно от детей. Если старики не могут за собой ухаживать и не могут нанять приходящую служанку, они всегда могут устроиться в дом престарелых. Об инвалидах проявляют такую заботу, что они практически не чувствуют себя таковыми и принимают полноценное и достойное участие в жизни общества.

Именно поэтому главным поведенческим элементом шведа является чувство собственного достоинства. Оно проявляется во всем: в строгой манере одеваться, вести беседу, делать покупку, закуривать сигарету, ухаживать за женщиной, выполнять указание начальника. Вам не удастся увидеть шведа, бегущего за отходящим автобусом, торопящегося прорваться к прилавку или стойке бара, пытающегося заполнить освободившуюся нишу в потоке автомобилей. Он точно знает свое место. Он уверен, что оно никем не будет занято, и потому никому его не уступит. Я всегда сравниваю поведение шведов с нашими русскими картинками. Чего стоит только один наш русский полковник, бегущий опрометью с портфелем в руках за только что отошедшим автобусом! Я не могу представить в этой ситуации даже шведского прапорщика.

Это впечатляет.

Политическая жизнь Швеции во многом напоминает датскую: примерно те же самые партии, те же самые программы и атмосфера межпартийной борьбы за места в риксдаге и правительстве. Социал-демократы, как и в Дании, уже не могут формировать правительство большинства и опираются на голоса левой партии (коммунисты) — партии, отколовшейся от промосковской КПШ и провозгласившей свой «еврокоммунистический» путь. Буржуазные партии блокируются друг с другом, чтобы свалить социал-демократов, но не всегда и не обо всем могут договориться друг с другом.

В политической жизни Швеции, как это принято в монархической среде, заблаговременно подбираются, постепенно выдвигаются и набирают опыт политической борьбы и управления страной преемники нынешних руководителей. Это происходит планомерно, продуманно, системно. Шведы не допускают ситуаций, в которых после ухода лидера начинают судорожно искать того, кто бы мог его заменить. Впрочем, это типично для многих западных стран — у них всегда под рукой подходящий человек, будь это директор фирмы, председатель партии или премьер-министр. (Только у нас в России с уходом вождя начинается неразбериха, склока, раздоры, потому что полностью отсутствует система подбора и выдвижения кадров. Не было их при советской власти, нет и при так называемой демократии.)

И какой же вывод сделал бы ты, уважаемый читатель, прочитав эти строки? Правильно, заниматься вербовочной работой в Швеции чрезвычайно трудно. Имидж страны «со сложным оперативно-агентурным режимом» Швеция завоевала заслуженно, и каждый наш разведкомандированный был об этом хорошо наслышан.

Но разведка тем и сильна, что на каждый яд вырабатывает свое противоядие. Против любой самой жесткой контрразведывательной меры разведчик находит средство и вступает в достойную борьбу с этим, черт побрал бы его, режимом. В конце концов правила игры навязывает он, а не контрразведка, которая вынуждена следовать за чужой инициативой. А инициатива одного разведчика стоит многого: чтобы ее локализовать, противнику нужно мобилизовать несопоставимые с ней солидные людские и материальные ресурсы.

Борьба идет с переменным успехом, что может послужить наглядной иллюстрацией стабильности мироздания, подтверждением закона сохранения энергии или оправданием теории вероятности и больших чисел, иначе говоря, везения. А без везения нет разведки, как без энтузиазма масс не бывает великой стройки коммунизма.

Так что оперработники, желающие на деле доказать, что недаром сидят на шее у налогоплательщика, могут и из Швеции возвращаться домой с чистой совестью. Было бы только желание.

Из этого читатель может заключить, что мы в Стокгольме не сидели сложа руки и чего-то добивались. Я не стану комментировать это высказывание, скажу только, что работали мы тогда много, потому что было интересно. Во всяком случае, в Швеции я уже действовал более осознанно, уверенно и целенаправленно.

Виски по-натовски в нейтральной Швеции

На долю каждого человека хоть один раз в жизни выпадают часы и минуты, которые требуют от него наивысшего напряжения сил и воли. Мне кажется, что именно такое испытание на прочность я пережил осенью 1981 года — испытание, потребовавшее напряжения всех моих оперативных знаний и дипломатического опыта. Я проработал в стране четыре с половиной года, но они не идут ни в какое сравнение с теми четырьмя днями моих треволнений в Карлскруне.

…В моем гардеробе есть одна вещь, которую я не ношу, а только изредка, когда она мне попадается на глаза, вынимаю из шкафа, чтобы убедиться, что время еще не властно над ней. Это — пожелтевшая с годами белая хлопчатобумажная футболка образца 1981 года, изготовленная на потребу туристам — живое напоминание о незабываемых десяти днях, потрясших Швецию и весь мир, о которых у нас знают лишь единицы.

На груди футболки синей краской сделан оттиск, изображающий идиллическую картинку: трое парней в папахах сидят у костра и жарят на огне колбасу, рядом валяются автомат Калашникова и пустые водочные бутылки; на заднем фоне возвышается корпус подводной лодки с номером 137, на ее башне под советским военно-морским флагом сидит еще один военный моряк и наливает себе в стакан водку. Над картинкой по-английски с американским правописанием написано: «Whiskey on the Rocks», а внизу добавлено: «Карлскруна, 1981 год».

Первую надпись большинство людей воспримет как «виски со льдом», однако у шведов может возникнуть иной образ: они сразу вспомнят севшую в 1981 году на мель под Карлскруной подводную лодку Балтийского ВМФ, принадлежащую по кодификации НАТО к классу «Виски». Получается эдакая вроде бы остроумная игра слов: то ли популярный напиток, то ли авария на море.

Тогда она мне остроумной не казалась.

…Ранним осенним утром 28 октября 1981 года Бертиль Стюркман, как всегда, сел в свой баркас, запустил мотор и направился в шхеры проверять выставленные на ночь переметы. Ловлей рыбы в окрестностях Карлскруны он занимался почти всю свою жизнь, знал там наизусть каждый островок, мог без карты указать любую отмель или впадину и ориентировался в любой туман с закрытыми глазами.

Вот и сегодня густая пелена зависла над Гусиным проливом, сократив видимость до нескольких десятков метров, но это нисколько не мешало ему уверенно вести баркас к цели. Но что это там чернеется? Около островка Торум сквозь туман проступали контуры чего-то длинного и массивного, похожего на огромного кита. У рыбака проснулось естественное любопытство. Ночью он просыпался от доносившегося с моря шума моторов, но принял его за учения моряков с карлскрунской военно-морской базы. Может быть, это оно шумело ночью? Надо подойти поближе и поглядеть, переметы подождут.

Уже на полпути к таинственному предмету он понял, что видит перед собой подводную лодку. Странно! Он знал о существовании в Гусином проливе секретного фарватера, но пользовались им в основном десантные корабли береговой артиллерии. Он не припоминал, чтобы тут когда-либо появлялись подводные лодки. Он подошел еще ближе и рассмотрел на башне лениво полощущийся белый с синим флаг, на котором четко проступала красная звезда. Лодка чуть-чуть задрала ржаво-серый нос кверху, в то время как корма скрывалась под водой.

«Она села на мель, для такой дуры тут слишком мелко», — догадался Стюркман и заглушил мотор. Баркас бесшумно скользил по инерции прямо к башне, на которой стояло несколько человек в меховых шапках и капюшонах. Пока Стюркман пытался вспомнить, кому мог принадлежать флаг (звезду использовали русские, но ведь у них флаги были красного цвета), одна из фигур на башне стала сердито кричать и недовольно махать руками над головой. Сомнений не было: фигура хотела, чтобы Стюркман убрался от лодки подальше.