СВР. Из жизни разведчиков - Полянский Алексей Иванович (библиотека электронных книг .TXT) 📗
В Лондон меня направили в июне 1961 года, вскоре после ареста английской контрразведкой руководителя нашей нелегальной резидентуры Гордона Лонсдейла и его помощников. В «Олд Бейли» — мрачном старинном здании с позеленевшей бронзовой Фемидой над порталом еще шел над ними шумный процесс, приковывавший внимание информационных агентств всего мира. Центр с беспокойством следил за его ходом и вся собранная нами информация немедленно направлялась в Москву.
Работая до выезда в командировку в службе нелегальной разведки, я вел общее досье по Великобритании и несколько отдельных подборок на работавших там нелегалов и агентов. Дело Лонсдейла — он значился у нас под псевдонимом «Бен» — как особо важное вел более опытный сотрудник. Прямого отношения я к нему никогда не имел. Но поскольку провал произошел на «подведомственной» мне территории, служебное взыскание меня не обошло.
Срочно проведенная дополнительная проверка заметных слабостей у действующих в Англии наших боевых коллег не выявила и они продолжали трудиться, усилив, естественно, контроль за складывающейся вокруг них обстановкой.
Некоторое беспокойство вызывала лишь чета «Курских», имевших, как и «Бен», канадские паспорта. Документы настоящие, вполне надежные, но канадский флаг не мог не привлечь внимания искушенных британских спецслужб. Сами «Курские», однако, никакого беспокойства не проявляли, чувствовали себя вполне уверенно и ничего подозрительного не отмечали.
Прошло несколько месяцев, жизнь возвратилась в обычную, рутинную, если к разведке этот эпитет вообще применим, колею и фамилия Лонсдейла исчезла с газетных страниц.
Обеспечение деятельности нашей нелегальной сети в Англии и Ирландии было моим основным занятием в период командировки, и как каждый разведчик, я постоянно высматривал места, пригодные для конспиративных встреч, тайниковых операций и самых разнообразных сигналов. Их подробное описание направлялось в Центр.
Одним из таких удобных мест и был неприметный, затерявшийся в лесной глуши тихий ресторанчик. Поблизости я подобрал и тайник.
В самый канун Рождества от «Курских» поступил тревожный, но все-таки ожидавшийся сигнал о возникшей опасности. Я его срочно переправил в Москву с предложением провести с ними встречу для выяснения обеспокоивших их обстоятельств.
И уже утром следующего дня — мои московские руководители провели, видимо, очередную бессонную ночь — поступило строгое указание: любые личные контакты с «Курскими» исключить и срочно, на следующий день, передать им резервные загранпаспорта через тот самый лесной тайник.
Наверное, потому, что следующим днем был сочельник, Центр дал операции кодовое название «Рождественская индейка», или коротко, по первым буквам соответствующих английских слов, операция «Си-Ти».
«Курские» отличались хладнокровием, выдержкой и осмотрительностью и коль скоро от них поступил сигнал о возникшей опасности, то это с несомненностью означало, что спецслужбы подошли к ним достаточно близко. Поэтому из всего арсенала различных средств и способов конспиративной связи следовало выбрать только ту часть, которая гарантировала максимальную безопасность. Исходя из этих же соображений, Центр и назначил операцию через «Охотничий домик», долгий путь к которому позволял с уверенностью выявить самую хитроумную слежку.
Тщательно проверившись, обусловленным сигналом я вызвал их на срочную тайниковую операцию. Но смогут ли они прочитать этот вызов? Сомнения и понятная тревога не покидали меня до последней минуты операции. Чувствовалось, что и резидент, мой непосредственный руководитель, находится в таком же состоянии. Поэтому уверенно, без всяких сомнений в успехе предстоящего оперативного мероприятия, я доложил резиденту предполагаемый порядок его проведения и, получив благословение, утром следующего дня с семьей выехал из города.
Что было дальше, вы уже знаете. Понятно, что внешняя, видимая безмятежность и даже некоторое веселье давалось нелегко, ибо наружка вцепилась в меня зубами еще на городской окраине. Видимо, частые и неоправданно продолжительные посещения нашего посольства в последние дни насторожили англичан. Иначе вряд ли они стали бы таскаться в Рождественские праздники за обычным директором русско-британской страховой компании.
По общепринятым канонам, обнаружив слежку, я был обязан немедленно прекратить всякую разведывательную деятельность и старательно изображать самое благовидное поведение. А «Курские»? Если для них это последний шанс вырваться из раскинутой контрразведкой сети? Если уже завтра весь мир узнает о новом фиаско советского шпионажа?
Вместе с тем, я явственно представлял безмерное волнение резидента, конечно же, получившего от нашей службы эфирного контроля подтверждение установленной за мною плотной слежки. Естественно, он не знает, вижу ли я ее и не выведу ли контрразведку на наших нелегалов. В нашей работе такой брак совершенно недопустим, он чрезмерно дорого стоит.
Мозг прорабатывал десятки решений, мучительно отыскивая оптимальное. И оно, совершенно бесхитростное, пришло само собой: спокойно, как бы не замечая слежки, двигаться к месту назначения. Расшифровка нелегалов исключена — личного контакта не планируется, а тайниковую операцию можно успешно сымпровизировать, если сотрудники наружного наблюдения в праздничной обстановке притупят бдительность. Бездумно рисковать не стоит, но если вполне благоприятный шанс подвернется, его непременно следует использовать.
И с какой же радостью я наблюдал, как мои «телохранители» начали дружно праздновать Рождество практически сразу по прибытии к уютному лесному ресторанчику. Пьянели они на глазах, а до операции оставалось еще несколько часов. Это укрепляло мои надежды. И когда они, изрезав два колеса у моей машины, лихо промчались мимо, едва не задавив смертельно испуганного Джесси, стало понятно, что они бросали нас в лесу, переполненные чувством до конца исполненного долга. Хотя «исполнили» они его грубо, непрофессионально, попросту говоря, по-хамски, поправ тот условный «кодекс порядочности», который извечно существует в отношениях между цивилизованными спецслужбами. Но для меня это был совершенно неоценимый подарок — теперь я мог спокойно проводить запланированную тайниковую операцию. Времени для этого оставалось вполне достаточно.
Поездка с Джесси в Олбани была вдвойне полезна — и для ремонта порезанных колес, и для дополнительной проверки непосредственно перед выходом к тайнику. Конечно же, мои спутники ничего не подозревали, когда на обратном пути, неподалеку от ресторана я попросил Джесси на минуточку остановиться, чтобы «сбегать за ближайшие кусты». В небольшой нише под могучими корнями столетнего бука я оставил плотный серый пакет.
Простившись с Хелен, Джесси и юным помощником Сэма Торнхилла, ловко поставившим оба починенных колеса, мы отъехали от ресторана и остановились у развилки нескольких лесных дорог. В сгущающихся сумерках через зеркальце я наблюдал, как неподалеку, на другой дороге остановилась неброская автомашина. Из нее вышел мужчина в светлом плаще, неторопливо закурил, обменялся несколькими фразами с сидевшей внутри спутницей и, снова сев за руль, свернул на одну из боковых дорог. На том месте, где только что стояла эта машина, у бордюрного камня осталась разорванная пополам пачка из-под сигарет «Кэмэл». Это означало, что «Курские» стали обладателями новых загранпаспортов!
На городской квартире одного из наших сотрудников с нетерпением меня дожидался резидент. Он осунулся и еще больше поседел за эти несколько часов.
— Ты видел наружку?
— Видел, Михаил Иваныч, видел, причем еще до выезда из города…
— Ну и…
Выслушав доклад, резидент философски заметил:
— Все-то ты сделал правильно, но задницу все равно набьют. И защищать тебя не стану, попортил же ты мне кровушки…
Чутье резидента не подвело. Набили. Но когда «Курские» благополучно осели в другой стране и начали активную работу, Центр прислал мне поздравление с невеликой, но все-таки правительственной наградой.
