Великая огнестрельная революция - Пенской Виталий Викторович (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗
Итак, конный воин-сипахи, владелец тимара как служилый человек султана был обязан выступать в поход по первому же сигналу «конно, людно и оружно». В зависимости от размеров дохода с тимара он отправлялся на войну в сопровождении определенного количества конных ратников-джебелю и слуг-гулямов. Нормы выставляемых воинов и слуг согласно законам султана Сулеймана I Кануни показаны в следующей таблице:
Таблица 10
Эти сведения в целом подтверждает в своем трактате «Асаф-наме» великий визирь Сулеймана Лютфи-паша, который писал, что «…имеющий тимар [с доходом] шесть тысяч акче выставляет двух джебелю [с доходом], десять тысяч акче – трех джебелю. Зе'амет [с доходом] двадцать тысяч акче выставляет четырех джебелю…»417. Об этом же спустя сто лет говорил другой турецкий писатель, Мустафа Кочибей Гомюрджинский, предлагая вернуться к прежним порядкам как идеальным: «…Каждому займу следует вывести на каждые 5000 акча [дохода] одного снаряженного латника (джебелю), а владельцу тимара – на каждые 3000 акча [дохода] одного снаряженного джебелю. По древнему закону тимар с доходом до 20 000 акча дает трех джебелю»418. Для борьбы с дезертирством и недобросовестным отношением к службе султанские власти регулярно проводили проверки списочного состава тимариотской милиции – так называемое йоклама.
Жесткий контроль, дисциплина и порядок, поддержанию которых на ранних этапах существования Османского государства уделялось большое внимание, успешные походы, приносившие огромную добычу, – все это обусловило эффективность действия тимариотской системы. На эти обстоятельства обращали внимание многие исследователи. Так, отечественный исследователь Д.Е. Еремеев отмечал, что «…всю свою энергию феодалы (османские. – П.В.) направляли на создание боеспособной армии и поддержание в империи строгой военной дисциплины. И в этом отношении османцы в начале своей истории были сильнее большинства современных им государств. Первоначально турецкая военно-ленная система была организована очень четко, действовала безотказно и обеспечила все успехи османских завоеваний…»419. Относительно дешево обходившаяся султанской казне (во всяком случае, на первых порах), в известной степени самообеспечивающаяся и вместе с тем отличавшаяся на первых порах высокой боеспособностью тимариотская милиция быстро оттеснила акынджи и мюселлемов, не говоря уже об отрядах уджбеев, на вторые, вспомогательные роли и заняла их место в османском войске. Не случайно А. Лызлов ставил в несомненную заслугу султанам создание тимариотской милиции, указывая, что «…на оных тимаррах имеет султан турецкий до полутораста тысящ воинскаго люду. И повелети может им ити на войну и малым знаком, аще и единаго сребреника на таковое великое воинство не издав. А таковаго воинства наймом не могло бы содержать на год и четыре-надесять милионов шкутов…»420.
Расширение империи и сопровождавший ее рост численности тимариотского ополчения вызвал усложнение его организации. Изначально в основе ее лежал десятичный принцип – всадники-сипахи объединялись в десятки и сотни, которые, в свою очередь, сводились в тысячные полки-алаи во главе с алайбеем и его заместителем субаши. Однако по мере того, как росло число тимаров, а сама система распространялась на все новые и новые территории, в организацию сипахийской конницы вносились изменения. При Мураде I появились первые санджаки («знамена») – военно-административные единицы. Теперь сипахи выступали в поход по санджакам. Затем наступил черед более крупных округов – в 1362 г. был образован бейлербейлик Румели, раскинувшийся на европейских владениях султана, а в 1393 г. – бейлербейлик Анадолу, объединивший малоазиатские санджаки. Впоследствии число бейлербейликов значительно выросло и во времена Сулеймана I, к 1566 г., составило уже 16. Соответственным образом увеличилось и количество санджаков. Таким образом, была создана стройная система военно-административного управления империей. Тимариоты подчинялись санджакбею, а те, в свою очередь, бейлербею. При этом, как отмечала отечественный исследователь С.Ф. Орешкова, сформировалась тесная связка структур армейских и административных: «…формируясь в ходе завоеваний, Османское государство свое внутреннее устройство базировало на армейских структурах. Провинциальные администраторы – бейлербеи и санджакбеи, были командирами войск сипахийской кавалерии, воины которой получали от султана для обеспечения своей жизни и военной экипировки земельное владение – тимар. Тимариоты в своих владениях выполняли функции полицейского, налогового сборщика, надсмотрщика за хозяйственной эксплуатацией земли, т. е. выступали как низшее звено государственной администрации. Именно на базе тимарной системы османы административно и хозяйственно осваивали территории, которые включили в состав своего государства в XIV–XV вв.»421.
Таким образом, военно-ленная система стала становым хребтом Османской империи, а ее интересы оказались тесно переплетенными с интересами государства. Образно говоря, что хорошо было для тимариотов, то было хорошо для империи, и то, что хорошо было для империи, обязательно должно было быть хорошо и для тимариотов. Иначе и быть не могло – от нормального функционирования тимариотской организации зависела эффективная деятельность всего государственного организма, и наоборот.
Тимариотская милиция недолго оставалась в одиночестве. Успешность функционирования османской государственной машины основывалась прежде всего на поддержании системы сдержек и противовесов422. Тимариоты сыграли роль противовеса уджбеям, гази и ополченцам, а противовесом самим тимариотам стал корпус капыкулу. Капыкулу, ядро которого составила знаменитая янычарская пехота, также возник очень рано. Его создателем считается внук Османа Мурад I (1362–1389 гг.), который около 1363 г. при помощи кади Биледжика Джандарли Кара Халила сформировал первую тысячу «нового войска» – янычар. На первых порах их было немного – всего тысяча воинов, организованных по десятичному принципу423, но впоследствии их становилось все больше и больше по мере того, как османские правители убеждались в их надежности, преданности и боеспособности.
В отличие от яя, янычары считались собственностью султана, поскольку по своему социальному статусу являлись рабами. Отсюда и название гвардейского корпуса, в который янычары вошли как составная часть – капыкулу, букв. «рабы двора». Создавая корпус капыкулу, Мурад I продолжил давнюю свойственную исламским государствам традицию существования постоянного войска, комплектовавшегося рабами и находившегося на полном содержании султана или эмира. В разных мусульманских странах и в зависимости от происхождения рабов они назывались по-разному – гулямы, мамлюки и пр424. Рабство играло во всех сферах жизни османского общества значительную роль, и вполне естественно, что рано или поздно должно было произойти его распространение и на военную сферу. Отечественный исследователь А.Д. Новичев отмечал, что Мурад I постановил, что 1/5 пленников, захваченных его воинами (так называемый «пенчик»), должна была отходить в собственность султана. Для этого, к примеру, в отряды акынджи был введен специальный чиновник – пенчикчи. Именно из этих pençik oğlani, пленных юношей-христиан, на первых порах и формировался янычарский корпус425.
Впоследствии система пополнения янычар была усовершенствована посредством введения системы девширме. Сама идея принудительного набора детей-христиан для последующих их отуречивания, исламизации и службы в корпусе капыкулу была выдвинута еще в середине XIV в. османским ученым Кара-Рустемом, но окончательно сформировалась уже после того, как возник корпус капыкулу. Ее введение оказалось заторможено кризисом Османского государства, в котором оно оказалось после нашествия Тамерлана в начале XV в. Лишь в 1438 г. девширме окончательно была утверждена султаном Мурадом II, который и придал ей тот вид, в котором она и стала известна. Суть ее состояла в том, что примерно раз в 5 лет офицер-яябаши, отвечавший за кадровый состав янычарской пехоты, получив султанский фирман, в сопровождении нескольких вербовщиков-сюрюджю отправлялся в определенную фирманом область на Балканах, населенную христианами. Здесь им отбирались мальчики по норме 1 человек в возрасте от 8 до 20 лет от 40 дворов426. Отобранные и занесенные в списки мальчики и юноши направлялись в Стамбул, где их распределяли по категориям и отправляли на длительное обучение тем навыкам, которые должны были пригодиться им на султанской службе. Отбор будущих янычар не случайно проводился в европейских владениях султана, так как, по свидетельствам современников, османы полагали, что воины, набиравшиеся в европейских владениях султана, отличались большей боеспособностью, нежели азиаты. Об этом сообщал, к примеру, польский посол в Турции К. Збаражский: «Воины из Европы лучше азиатов, более выносливы, чем они», и неоднократно упоминавшийся выше А. Лызлов, писавший, что «никогда приемлют в янчары народов асийских, но токмо европских. Ибо суть тии множае, яко и всегда были, слабы и склонны к бегству паче, нежели ко брани. Противным же образом народы европския всегда почитаны были крепкими и мужественными», и русский посол в Стамбуле П.А. Толстой, отмечавший, что «народ европейской, храбрейший, а озиатские люди суть не так мужественны»427.
