Великая огнестрельная революция - Пенской Виталий Викторович (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗
Естественно, что в этих условиях проекты внутренних реформ, равно как и попытки активизировать внешнюю политику как средство подтолкнуть сейм к осуществлению реформ, вынашиваемых Владиславом и его сторонниками, не нашли поддержки. Альтмарский и Поляновский мирные договоры сыграли с Речью Посполитой злую шутку. Упокоившись на лаврах одержанных побед, магнатерия и шляхта предпочли не обращать внимания на то, что эти победы дались с большим трудом, чем ранее, и что противники стали намного опаснее, чем прежде. В итоге «…перед каждым сеймом поляки хлопотали о том, – писал отечественный историк Н.И. Костомаров, – чтобы их сейм не соглашался на увеличение войска, не хотели, чтобы им пришлось через то платить что-нибудь и, таким образом, умалять средства для своей роскошной жизни…»359.
В итоге начатая в начале 30-х гг. XVII в. реформа вооруженных сил, которая должна была привести к завершению военной революции в Речи Посполитой, не получила поддержки сейма и к концу десятилетия все вернулось на круги своя. Победоносная армия Владислава IV, разбившая русских и способная нанести поражение шведам, была распущена, а кварцяное войско снова сведено к минимуму. Сейм в 1637 г. установил, что коронное войско (литовская составляющая к этому времени относилась к коронной как 1 к 2) должно состоять из 1080 гусар, 920 казаков, 700 драгун и 300 пехотинцев-гайдуков на Украине, 600 драгун и 100 казаков несли гарнизонную службу в Кодаке – крепости, контролировавшей Запорожскую Сечь, еще 300 гайдуков стояли гарнизонами в Каменце-Подольском и Люблине и для присмотра за низовым козачеством выделялось еще 400 казаков и 400 драгун – итого 4800 коней и порций, т. е. реально в строю было около 4300 солдат и офицеров360. Если добавить к ним примерно 2 тыс. литовского кварцяного войска и около 1 тыс. королевской гвардии, то получаем, что в начале 40-х гг. XVII в. постоянная армия Речи Посполитой имела под знаменами (без учета реестровых козаков) около 7300 солдат.
Более того, сейму в 1643 г. показалось, что и этого количества будет слишком много, и кварцяное войско было подвергнуто очередному сокращению. Теперь коронная армия, размещенная на Украине, насчитывала 14 гусарских хоругвей (1051 конь), 22 казацких хоругви (1110 коней), 2 валашских хоругви (110 коней), 2 регимента и 9 рот драгун (1315 порций), 2 хоругви польской пехоты (450 порций) – всего 4036 коней и порций, около 3600 солдат и офицеров. 950 порций насчитывали так называемую «wojska ordynackie», т. е. части, несшие охрану магнатских майоратов (ординации замойская, пинская и острожская), около 2000 литовские кварцяные части и королевская гвардия порядка 1400 солдат. Если добавить к этим силам еще и 6 тыс. реестровых козаков, то на бумаге получались внушительные силы – около 14 тыс. чел.361.
На первый взгляд, посмотрев на эту цифру, можно согласиться с мнением Й. Виммера, который писал, что «…в сумме армия Речи Посполитой накануне начала полувековых непрерывных войн в сравнении с размерами государства была немногочисленна…»362. Действительно, на фоне вооруженных сил конца XVII – начала XVIII в., насчитывающих десятки и сотни тыс. солдат и офицеров, такая армия выглядит очень бледно. Однако не стоит забывать о тех конкретных условиях, в которых находилась регулярная армия Речи Посполитой в конце 40-х гг. XVII в. Для европейского государства, которое вело последнюю большую войну почти полтора десятилетия назад, содержание такой постоянной армии в мирное время было необычным. Войско, которое после окончания военных действий не распускают, в середине XVII в. было новшеством, и немногие государства могли позволить себе иметь его. Та же империя Габсбургов после завершения Тридцатилетней войны сохранила от роспуска 9 пехотных и 10 кавалерийских полков, что по численности ненамного превышало кварцяное и реестровое войско Речи Посполитой. Однако же никто не говорит о том, что имперская армия была слишком мала в сравнении с размерами Священной Римской империи! 14 тыс. контингента было вполне достаточно для несения полицейской службы и отражения небольших татарских набегов. Но мир, к сожалению, недолговечен, и нужно было быть готовым к большой войне, требующей быстрого наращивания военных мускулов. И вот здесь-то и возникала разница между, к примеру, Речью Посполитой и Римской империей, и Й. Виммер четко обозначил эту разницу: «Потенциальная возможность их (регулярных войск Речи Посполитой. – П.В.) увеличения была велика, но в рамках сложившейся к тому времени политической системы реализовать эту возможность было сложно – мобилизация значительных сил требовала времени и полного согласия правящего класса (выделено нами. – П.В.)…»363.
Мы не случайно выделили именно эти слова. Проблема мобилизации была актуальна для всех. Даже в тех европейских странах, которые к тому времени и обладали постоянной армией, ее численность была слишком мала для ведения широкомасштабных активных действий. Однако относительно быстро отмобилизовать значительные силы было проще тому государству, где уже сложилась сильная центральная власть, тем более абсолютистской монархии, не нуждавшейся в согласии сословно-представительных органов, подобных сейму, на вербовку наемников и формирование новых пехотных и кавалерийских полков. В Речи Посполитой воли одного короля было недостаточно – нужно было убедить сейм в необходимости увеличения военных расходов. А вот с этим-то как раз и возникли проблемы. Магнатерия и шляхта, как отмечал Н.И. Костомаров, «…более всего боялись, чтобы войско не сделалось орудием усиления королевской власти и стеснения шляхетских прав…»364. В итоге завершение второго этапа военной революции в Польско-литовском государстве оказалось заложником политических амбиций и противоречий внутри правящей верхушки. Она оказалась неспособной поддержать набранные темпы развития военного дела и сохранить захваченное на рубеже XVI–XVII вв. лидерство в этой сфере.
Польские и литовские магнаты, используя в своих интересах «золотые шляхетские вольности», добились завершения «2-го издания» крепостного права, что при политическом бесправии городского сословия, в свою очередь, обусловило упадок ремесла и торговли и при отсутствии у королевской власти иных источников финансовых поступлений, кроме как согласия шляхетского сейма, в котором главную роль играла аристократия, делало невозможным завершение военной революции365. Свою негативную роль сыграли и начавшиеся в конце XVI в. в Речи Посполитой антиреформационные процессы и наступление католичества на права религиозных диссидентов – протестантов и православных. Усиление эксплуатации «подлого» городского и сельского населения вкупе с растущими притеснениями некатоликов подрывало мощь и единство Речи Посполитой, лишало польско-литовские власти поддержки украинского казачества, представлявшего серьезную военную силу.
Одним словом, крайне близорукая, преследовавшая узкосословные, корпоративные интересы политика верхушки польско-литовского общества не могла не привести к печальным последствиям. «…Ограничивая власть монарха, дворянство одновременно старалось свести к минимуму расходы на государственные нужды, препятствуя расширению аппарата и увеличению армии, чтобы сохранять в своих руках доходы от собственных имений. В перспективе такая политика вела к ослаблению государства, его неспособности противостоять формирующимся по соседству абсолютистским монархиям…» – отмечал Б.Н. Флоря366.
До поры до времени томившиеся под фундаментом шляхетской республики разрушительные силы дремали, ожидая удобного случая для того, чтобы вырваться наружу и начать свою работу. Утвержденные сеймом штаты кварцяного войска 1643 г. просуществовали без существенных изменений до 1648 г., когда на Украине вспыхнул очередной казацкий мятеж, положивший начало серии событий, поставивших Речь Посполитую на грань распада и гибели. «Золотое десятилетие» в истории Речи Посполитой завершилось, и конец его ознаменовал начало национальной трагедии, растянувшейся почти на полтора столетия. Восстание под началом Б. Хмельницкого на Украине повергло Польско-литовское государство в глубочайший кризис, чем не преминули воспользоваться его соседи – татары, турки, русские и шведы. И одной из причин этого кризиса оказалось отсутствие постоянной армии – немногочисленное «кварцяное» войско оказалось неспособно подавить восстание в самом зародыше, а переход украинских казаков на сторону противников польско-литовской короны лишил армию Яна-Казимира значительных контингентов хорошей легкой конницы и отменной пехоты367.
